Дочь палача и дьявол из Бамберга - Пётч Оливер - Страница 82

Вот только почему?

Она вдруг осознала, что этот сумасшедший и не собирался щадить ее. Возможно, он лишь предусмотрел для нее худшую из пыток.

Просто оставит ее здесь умирать. В этом ледяном коробе.

В темном холодном склепе.

– На помощь! – закричала Адельхайд. – Есть там кто-нибудь?

Но горло пересохло настолько, что крики вскоре перешли в хрип. Женщина закашлялась, и ее вырвало горькой желчью.

Я медленно умру здесь от холода, голода и жажды. Как долго это продлится? Два дня? Три? Или того дольше?

Она в отчаянии попыталась подняться. Но кожаные ремни слишком туго стягивали грудную клетку, и Адельхайд начинала задыхаться, стоило ей пошевелиться.

Женщина закрыла глаза и попыталась успокоиться. Она еще жива и будет бороться до конца. Еще оставалась надежда. Если мучитель оставил умирать ее здесь, как раненое животное, то она обречена. Но если он вернется, она станет взывать к его сочувствию. Он плакал. Адельхайд не знала почему, но он проявил чувства. С тех пор как она увидела его лицо, монстр превратился в человека. Возможно, он и сам в эту минуту увидел в себе человека. Быть может, он сожалел о содеянном?

С другой стороны, Адельхайд понимала, что он не сможет сохранить ей жизнь. Она видела его лицо и могла опознать его в любое время.

Уже по этой причине ей суждено умереть.

– На помощь! – снова закричала Адельхайд, но замолчала, когда боль в горле стала непереносимой.

Женщина всхлипнула и подумала невольно, что со слезами ее тело лишалось остатков влаги.

Сколько еще?.. Сколько… Сколь…

Тут Адельхайд услышала сквозь плач тихий шорох. Она насторожилась. Да, ошибки быть не могло! Где-то наверху скреблись и царапались.

– Кто… кто там? – спросила она взволнованно.

Неизвестный продолжал царапать. Адельхайд заметила, что шорох доносится не от потолка, а скорее от верхней части стены. Может, кто-то прокапывал к ней путь? Неужели ее разыскали?

– Здесь! – крикнула он хрипло. – Я здесь! Здесь…

То, что произошло потом, сразу заставило ее замолчать.

Там, наверху, что-то зарычало, громко и протяжно. То был жуткий хрип, низкий рык, словно сам Цербер пробудился после долгого сна.

Господи, зверь! Он там! Пытается добраться до меня!

Адельхайд затаила дыхание. Тот шорох, что вначале звучал так многообещающе, внезапно стал самым жутким из всех звуков.

Тут Адельхайд заметила, как что-то переменилось в непроглядной тьме. Она не сразу сообразила, что на нее тонкой полосой падает лунный свет. Женщина прищурилась и заметила, что бледное сияние исходило из того самого угла, откуда доносился шорох. Свет пробивался сквозь щель в стене! Вероятно, прежде там находилось окно, которое после засыпали землей и щебнем.

И теперь кто-то или что-то раскапывало это окно.

Снова послышался ужасающий рык.

Адельхайд вздрогнула. Если это зверь, то он очень-очень крупный.

И этот зверь пытался добраться до нее…

Зверь! Господь милостивый, спаси и сохрани! Святой Георгий, защити меня!

Адельхайд уже и не знала, какая из пыток была для нее страшнее.

Позабыв о всякой предосторожности, Георг мчался по темным улицам Бамберга. В голове у него вертелась мысль до того ужасная, что поначалу он не желал ее принимать.

Ты все накручиваешь. Успокойся! Попробуй думать, как Барбара или Магдалена…

Но чем больше Георг думал, тем страшнее ему становилось. Уже сама возможность того, что его предположение окажется верным, заставляла бежать быстрее. Наверное, стоило сначала посоветоваться с отцом, но на это уже не было времени. Тем более кто сказал, что он действительно окажется прав? Вполне возможно, что он все надумал и осрамится перед отцом и остальными. Так что лучше самому во всем убедиться. По крайней мере, страх хоть немного его отрезвил.

Задыхаясь, Георг пробежал пустой рыбный рынок и направился к Банкетному дому. Внешние ворота были еще открыты. В обычное время здесь патрулировали два стражника, но этой ночью у них, похоже, были дела поважнее – вероятно, они где-то выслеживали оборотня. Георгу хотелось разузнать обо всем подробнее, но сначала следовало убедиться, что дети в безопасности.

Он вошел в темный двор и повернул направо, где находилась дверь в комнату Иеремии. Затаив дыхание, юноша прислушался, но ничего не услышал. Ни голосов, ни детских криков. В конце концов он осторожно постучал.

– Кто там еще? – раздался через некоторое время голос Иеремии. Георг заметил, что звучал он тревожно и напряженно.

– Это я, Георг, – прошептал он. – Я… простите, что так задержался.

Засов сдвинулся в сторону, и за дверью показалось изборожденное шрамами лицо Иеремии. Он широко ухмыльнулся.

– А, только ты, – сказал калека с облегчением. – Я уж думал, с тобою что-нибудь стряслось. В городе что-то творится, стражники жуткие вещи рассказывают. – Он подмигнул: – Но, судя по твоему виду, ты просто выпил лишнего. Первая пьянка, поди? Да, это тоже может в настоящий кошмар обратиться. – Он полностью открыл дверь. – Проходи, помогу тебе прийти в себя.

Георг вошел в комнату и огляделся. На столе горела всего одна свечка, рядом стояла шахматная доска с фигурами. На сквозняке от распахнутой двери покачнулась клетка со спящими птицами. На кровати дремала облезлая кошка. Детей нигде не было.

– А где мальчишки? – с тревогой спросил Георг.

Иеремия кивнул на небольшую дверцу слева от полок.

– Я уложил их в трактире возле печи. Там хорошо и тепло, а после того как стражники всех разогнали, еще и тихо. Мой верный Бифф их стережет, так что можешь не беспокоиться. – Он показал на соломенный матрас. – Лучше тебе и детям переночевать у меня. Сам, наверное, слышал, что на улицах творится.

Георг рассеянно кивнул. Он сел на скамью возле стола, а Иеремия между тем стал возиться возле небольшой печи в углу. Наконец старый управляющий вернулся к столу и поставил перед Георгом кружку, над которой поднимался пар.

– Вот, выпей, – велел он. – Это горячее пиво с медом и крепкими приправами. Лучшее средство против последствий после треклятой выпивки.

– Спасибо.

Георг с благодарностью сделал первый глоток. На вкус напиток был сладким и в то же время отдавал горечью. В голове действительно немного прояснилось.

– Играете в шахматы? – спросил Георг через некоторое время и кивнул на доску на столе. – Но с кем?

Иеремия рассмеялся.

– Уж точно не с Петером, хотя мальчонка и вправду смышленый. Нет, я играю сам с собой. – Он подмигнул Георгу: – Поверь, у меня нет противника более безжалостного.

Георг улыбнулся. Потом взгляд его скользнул по книгам на полках и оттуда к сундуку на полу, с содержимым которого дети еще вечером играли с таким воодушевлением.

«Я был прав! – подумал он с волнением. – По крайней мере, в том, что касается книг, память меня не обманула. Что же до остального… Посмотрим».

– Поистине внушительная библиотека, – начал Георг неуверенно. – Я только теперь обратил внимание. У моего отца почти все книги такие же.

– В самом деле? – Иеремия вскинул брови. – Ну, по медицине не так уж много хороших работ. Ты должен знать…

– Травник Лоницера, например, – перебил его Георг и показал на тонкую потрепанную книжку, название которой все же угадывалось на корешке. – У дяди Бартоломея, кстати, тоже такая есть. Палачи постоянно обращаются к этой книге. В ней содержится куча рецептов, чтобы быстро и безболезненно отправить на тот свет бедных грешников. Во всяком случае, дядя так мне рассказывал… – Георг запнулся, но продолжил: – В ней же есть средства, чтобы утихомирить приговоренных, если они извиваются и вопят от страха.

Иеремия посмотрел на него очень внимательно.

– Вот как, – сказал он с удивлением. – И какие же, например?

– Ну, отец как раз недавно рассказывал мне про одно средство, – ответил Георг.