«Оккультный Рейх». Главный миф XX века - Жуков Дмитрий Анатольевич - Страница 40

К этим идеям относилась прежде всего апологетика крестьянского сословия, выразившаяся в движении «Кровь и почва» («Blut und Boden»). Основным теоретиком этого фелькиш-направления был Рихард Вальтер Дарре, аргентинский немец, выпускник британского королевского колледжа в Уимблдоне, прусский чиновник и будущий эксперт по аграрным вопросам в нацистской Германии. С ним Гиммлер был знаком по обществу «Артаманы». В 1929 году Дарре опубликовал книгу «Кровь и почва. Крестьянство как жизненный источник нордической расы».

По мысли Дарре, городская культура представляет для всякого традиционного общества огромную опасность, поскольку урбанизация влечет за собой социальный хаос, резкое падение рождаемости, десакрализацию духовной жизни народа. Первоисточник нации Дарре видел в крестьянстве. Последнее должно было стать духовным и нравственным центром будущей Германии. Дарре писал: «Необходимо как можно быстрее неразрывно соединить лучшую кровь нашего народа с землей»³⁸⁸. Дарре, а вслед за ним и Гиммлер придавали категориям крови и почвы мистический характер. Сакральное значение приобретали кровь нордической расы и завоеванные представителями этой расы земли: «Можно сказать, что кровь людей течет из корней, уходящих глубоко в землю, на которой сидят крестьяне и из которой они продолжают черпать свои жизненные силы, определяющие их особенности и характер»³⁸⁹. С одной стороны, в такой постановке вопроса можно усмотреть языческий оттенок. С другой — сакрализация крови и почвы напрямую вытекала из идей средневекового Тевтонского ордена и имела, таким образом, христианскую подоплеку.

Впрочем, сам Дарре выступал за всемерное возрождение традиционной германской религии и за вытеснение христианства. Что касается рейхсфюрера СС, то, будучи прежде всего прагматиком, он как до прихода НСДАП к власти, так и после 1933 года неоднократно публично выражал уважение в адрес христианских конфессий.

Так, выступая перед профессорско-преподавательским составом офицерских школ СС осенью 1934 года, Гиммлер заявил: «Я категорически запрещаю вам проявлять не только бестактность, но даже невнимание по отношению к представителям всех без исключения конфессий». В выступлении перед той же аудиторией (в июне 1937 года) он подчеркнул, что «абсолютно недопустимы какие-либо нападки на Христа как личность»³⁹⁰. Неоднократно высказывался Гиммлер и против атеизма: «Если я требую от эсэсовцев, чтобы они были верующими людьми, то мое требование рассматривают подчас как маскировку или прикрытие настоящего положения дел. Я требую этого вполне осмысленно и твердо. Людей, которые не признают высшего существа или предопределения — назовите это как угодно, — в своем окружении я не потерплю»³⁹¹.

Отметим также, что если бы Гиммлер был радикальным противником Христа, то нижеследующие строки эсэсовской присяги, которую разработал лично рейхсфюрер, никогда не увидели бы свет: «Я клянусь Вам, Адольф Гитлер, как фюреру и рейхсканцлеру, в верности и храбрости. Клянусь, не щадя самой жизни, повиноваться Вам и тем, кому Вы поручите командовать мною, и да поможет мне Бог». Если бы Гиммлер полностью отрицал христианство, он вряд ли стал бы крестным отцом детей своих друзей и подчиненных³⁹², никогда не отмечал бы Рождество.

Гиммлер никогда не разделял интереса некоторых радикальных народников к оккультизму (вопреки распространенному мнению) и вовсе не был настроен уничтожать христианские церкви, как об этом твердят эпигоны «оккультного мифа». Конечно, к концу 1920-х годов Гиммлер подчас резко критиковал Ватикан, видя в нем некую интернациональную силу, стремящуюся к политическому господству. Интересовался рейхсфюрер и древними индоевропейскими и германскими формами религиозности (введение характерных ритуалов в СС было обусловлено желанием придать организации характер элитарного ордена). При этом Гиммлер явно не собирался выдумывать какую-то «новую религию». Другими словами, хотя он и перестал быть набожным человеком, но вовсе не превратился в воинствующего антихристианина. Гиммлер очень не любил, когда его называли агностиком. Для определения собственного мировоззрения он изобрел специальный термин gottglubig (буквально — полагающийся на Бога). Ему нравилось встречаться с немецкими учеными-религиоведами, устраивать дружеские споры на ту или иную религиозную тему.

Однажды школьник Фриц Брюггеман обратился к рейхсфюреру с письмом, в котором фигурировал вопрос, был ли Иисус евреем? Гиммлер ответил: «Безусловно, мой дорогой мальчик, Иисус не был евреем». В статье «Богом данный порядок» Гиммлер отмечал: «Все, что было и есть на этой земле, создано и одухотворено Богом. Злобные глупцы сочинили сказку о том, что наши праотцы поклонялись идолам и деревьям. Нет, они были уверены — в соответствии с вековым знанием и вековым учением — в существовании Богом данного порядка для всей земли, всего растительного и животного мира». П. Пэдфилд пишет, что Гиммлер «всегда с симпатией относился к людям, говорившим ему: „Принимая во внимание взгляды родителей, я должен крестить своего ребенка“».

С другой стороны, — и это необходимо подчеркнуть, — Гиммлера нельзя назвать христианином. О его религиозном мировоззрении мы можем судить по мемуарам Феликса Керстена, личного врача рейхсфюрера. Керстен вспоминал, что Гиммлер довольно настороженно относился к Католической церкви, обвиняя ее в двойной игре. Но к самой вере он, безусловно, относился с уважением. «Я не имею ничего против христианства как такового, — говорил рейхсфюрер Керстену, — несомненно, оно основывается на возвышенных нравственных идеалах»³⁹³. В соответствии с собственными идеями Гиммлер трактовал личность Богоматери: «Связывать женственность с религией — благородная идея. Она соответствует нашему германскому мировоззрению. В Древнем Риме именно девственницы — весталки — были хранительницами священного огня в храме Весты; кроме того, многие народы почитали своих „мудрых женщин“. Я сам бываю очень тронут, когда вижу, как женщины и дети обращаются к Богоматери со своими горестями»³⁹⁴.

Керстен не отрицает, что Гиммлер был суеверен и проявлял интерес к астрологии, хотя «в принципе не верил в нее». Его увлекали древние религиозные памятники индоевропейцев: обе Эдды, Веды и Ригведы, а также «Бхагават-гита». Рейхсфюрер говорил: «Я восхищаюсь мудростью тех индийских религий, которые требовали, чтобы цари и высшие чиновники ежегодно на два или три месяца удалялись в монастырь для медитации… Как вы думаете, Риббентроп или Лей способны на монашескую жизнь? Хотелось бы мне взглянуть на лицо Лея, когда ему предложат кислое молоко и черный хлеб в качестве пищи для тела и „Бхагават-гиту“ — для души»³⁹⁵.

Из мемуаров Керстена падкие на сенсации исследователи выудили байку о том, что Гиммлер якобы твердо считал себя воплощением короля Генриха. Однако Керстен вовсе не утверждает этого. Он говорит лишь о том, что это говорил ему Брандт, но когда сам доктор спросил главу СС о том, верит ли тот в реинкарнацию, тот ответил неопределенно. Возможно, Гиммлеру была симпатична эта теория, встречающаяся к тому же в индуизме, но навряд ли он воспринимал ее настолько буквально.

Генрих I был выходцем из саксонского герцогского дома Восточно-Франкского королевства. Появление прозвища «Птицелов», согласно легенде, связано с любимым досугом короля — ловлей птиц. Это занятие считалось в средневековые времена крестьянским и неблагородным промыслом (в отличие от охоты). Таким образом, легенда придавала Генриху простоту и народность, делая его весьма популярной и привлекательной фигурой для широких масс подданных.

Исключительно талантливый правитель и искусный политик, Генрих снискал славу как объединитель враждующих германских племен и как борец против язычников-мадьяр (венгров), представлявших для христианской Европы страшную угрозу (в указанный период мадьярские полчища периодически совершали варварские опустошительные набеги на германские земли, уничтожали монастыри и культурные центры). Стычки с союзниками венгров — полабскими славянами были лишь эпизодом (кстати, покорение славянских племен сопровождалось их христианизацией). Кульминацией антивенгерской миссии Генриха стала победа над мадьярским войском 15 марта 933 года. Эта победа необычайно возвысила авторитет короля по всей Германии, объединенное войско, состоявшее из различных германских племен, сразу же после битвы провозгласило Генриха «отцом отечества, повелителем и императором»³⁹⁶. Таким образом, с периодом правления Генриха I (919–936) связано зарождение Священной Римской империи германской нации.