Навсегда с ним - Такер Шелли - Страница 18

• Предыдущая
• 18/81
• Следующая

— Можете оставаться в постели весь день, если хотите, — предложил он и прилег рядом с ней, подперев голову ладонью. Кровать жалобно заскрипела. — Вы ведь так устали, проработав всю ночь.

Она не успела ответить, как он вдруг схватил край простыни и приоткрыл до колен ее ноги.

— Эй, подождите! Что вы… — Она попыталась сесть, подтянув ноги, но было поздно. Рукой в черной перчатке он уже схватил ее за ступню. Она замерла, часто дыша.

— Миледи, я делаю это для вашей же пользы, — невинным тоном пояснил он.

Его перчатки были теплыми и мягкими на ощупь — от долгой носки кожа лоснилась. Аккуратными движениями сильных пальцев он начал массировать ей ступню, надавливая большими пальцами на подошву.

Селина прикусила губу, с трудом сдерживая рвущийся наружу стон наслаждения.

— П-пожалуйста, прекратите, — попросила она, стараясь казаться спокойной.

Он продолжал поглаживать и растирать нежными движениями опытных пальцев каждую мышцу.

— Я вовсе не хочу быть жестоким по отношению к вам, Кристиана. Если вы не расположены работать сегодня, можете спать сколько вашей душе угодно.

Селина стиснула зубы, только чтобы не показать Гастону, как ей приятно.

После долгого медленного массажа Гастон отпустил ногу и взялся за другую. И как ни старалась Селина, она не смогла удержаться от вскрика.

Гастон поднял глаза. На губах играла хитрая улыбка.

— Я мог бы устроить вам ванну, — предложил он. — Большой чан горячей воды, прямо здесь, в вашей комнате. Хотите?

Боже, это нечестно! Она не ожидала от Гастона такого коварства. Он же буквально читает ее мысли. Она медленно вздохнула, ни на секунду не поверив в искренность его намерений, но не имея сил отказаться от удовольствия, которое он ей доставлял.

— А в благодарность я должна?.. — Она уже знала ответ. Он склонил голову набок, и на лицо упала прядь черных волос. Мальчишеский взгляд совершенно не подходил к его облику взрослого мужчины в черном одеянии.

— Все очень просто, Кристиана. Вам достаточно сказать правду. Я сам буду сопровождать вас к королю. Согласитесь, и вы больше никогда палец о палец не ударите.

Обхватив себя руками, чтобы не сползла простыня, Селина вздохнула и поджала под себя ноги.

— Я уже много раз повторяла, но повторю еще: я не могу этого сделать, потому что ничего не знаю.

В мгновение ока его взгляд стал ледяным. Гастон больше не прикасался к ней.

— Кристиана, неужели вы не видите, что делаете себе только хуже своим упрямством? Вам придется мне уступить, сейчас или позже, — спокойно сказал он. — Но уступить придется все равно.

Селина молча смотрела на него. У нее больше не было сил спорить. Он ей не верит, а она не может его убедить в своей правоте. Пока она не найдет способа выбраться отсюда и вернуться домой, ей придется молча сносить его раздражение и угрозы.

— Очень хорошо! — Он покачал головой с выражением искреннего сочувствия — хотя трудно было поверить в его искренность. — Тогда придется отложить сон и ванну на потом: вас ждет масса дел. Напоминаю — это ваш выбор, а не мой.

— Прекрасно. — Селина начала выбираться из кровати. Гастон не пошевельнулся. Она остановилась, ее щеки порозовели.

— Вы, может быть, отвернетесь?

Он остался где был, полулежа на кровати, и своей позой очень напоминал льва на его безрукавке: расслабленного, но в любую секунду готового совершить прыжок. На лице появилась вожделенная улыбка.

— Я вас стесняю? — вкрадчиво спросил он.

Селина проглотила комок в горле. Он снова пытается подчинить ее своей воле. Но теперь не посулами или сладкими речами, а угрозами. Он принимает ее за молоденькую послушницу, вся жизнь которой прошла в монастыре. Хочет, чтобы она смутилась, зайцем бросилась от него, в ужасе перед тем, что он собирается с ней сделать. Хочет, чтобы страх заставил ее сказать что угодно и кому угодно, только бы никогда его больше не видеть.

Однако ее не так просто запугать. Она знала: у него есть веские причины избегать близости с ней. Он не тронет ее, поэтому и нечего бояться.

— Нет, месье, вы меня не стесняете, — как ни в чем не бывало ответила она. — Скорее, я вас стесняю. Мне не хотелось бы быть заподозренной в попытке соблазнить вас. Поверьте, я меньше всего думаю об этом.

— В самом деле?

— Да. Посему, если вы отвернетесь…

— Можете доверять мне, моя милая монашка. Я не настолько очарован вашими прелестями, чтобы потерять голову от одного взгляда на вас.

— Вот и ладно. Напоминаю: это ваш выбор, а не мой. — Селина освободила край простыни, который держала у горла, и встала с кровати, повернувшись к нему спиной.

Она надеялась, что слабый свет очага не даст ему возможности увидеть, как краска стыда залила ее лицо.

Торопясь — но стараясь не показать этого, — она подняла с пола свое желтое бархатное платье и стала натягивать его через голову. Селина прилагала все силы, чтобы выглядеть невозмутимой, — будто одеваться перед незнакомым мужчиной для нее привычное дело.

Однако пальцы отказывались слушаться. Она убеждала себя, что всему виной вчерашняя тяжелая работа, а вовсе не молчаливое присутствие мужчины. Ей никак не удавалось втиснуться в слишком узкое платье, и она вынуждена была помочь себе, вращая бедрами, отчего смутилась еще сильнее.

Все время Селина ощущала на себе пристальный взгляд Гастона, ощупывающий каждый дюйм ее нагого тела. Ну и черт с ним! Пусть наслаждается.

— Откуда у вас шрам на спине?

Селина вздрогнула, замерла, но взяла себя в руки и, продолжая одеваться, ответила:

— Вы все равно не поверите, если я расскажу вам правду.

Наконец она надела платье и, как могла, зашнуровала его на спине, уверенная, что Гастон не придет на помощь.

— Вы всю жизнь прожили в монастыре, — продолжал допытываться он. — Как же вас ранили? Несчастный случай?

— Можно и так сказать. Несчастный случай. Но вас это не должно трогать.

— А меня это и не трогает, дорогая женушка, — быстро отозвался он. — Обычное любопытство.

Надевая свои красные башмачки, Селина повернулась и посмотрела на Гастона. Тот за все время не шевельнулся. Даже самонадеянная улыбка продолжала кривить губы.

Но тело его напряглось, замерло.

А глаза…

Горящий, приковывающий к себе взгляд. Будто в Гастоне бушевало пламя, сжигавшее дотла все, на что он взглянет.

У Селины подогнулись колени, и она с трудом устояла на ногах.

Ей казалось, она уже поняла, что с ней произошло, хотя не могла сказать, когда все началось — эти мурашки на коже, спазмы в животе, краска, по любому поводу заливавшая лицо, жар, от которого плавилось все внутри, при малейшем прикосновении его пальцев… Она не хотела признаваться себе, но ее влекло к этому средневековому самцу, к ее мужу, причем это чувство пряталось так глубоко, что Селина бессильна была ему сопротивляться.

Но до этой самой минуты она не верила, что может произвести на него впечатление.

Теперь же его выдавали и застывшее в напряжении тело, и сверкающие глаза.

Уже через мгновение он расслабился и полностью овладел собой. Он встал и молча поднял с пола какой-то предмет. Это был еще один плащ, который он, видимо, принес с собой.

— Вам понадобится верхняя одежда, — сказал он тихим голосом, который стегнул ее по нервам. — Сегодня вам предстоит работать на улице.

На улице? В такую погоду? Подавив стон, Селина расправила плечи и протянула руки, чтобы взять плащ.

Но он обошел вокруг нее и сам накинул плащ. Застегивая на шее серебряную пряжку, он тыльной стороной ладони задел нежную кожу ее щеки. Селина невольно вздрогнула.

— Уже замерзли, миледи? — прошептал он, дразня ее. — Вы можете передумать в любой момент. — Он приблизил губы к ее уху. — И избавить себя от моего общества.

— Нет, месье, я не могу это сделать.

— Тогда пройдемте со мной, — негромко засмеялся он.

Когда Селина под непрошеным караулом черного рыцаря вышла из замка, небо на востоке едва начало светлеть. Каждый ее шаг отдавался болью в утомленных мышцах, а когда она зевнула, изо рта вылетело белое облачко пара.

• Предыдущая
• 18/81
• Следующая