Навсегда с ним - Такер Шелли - Страница 39

• Предыдущая
• 39/81
• Следующая

— Спокойной ночи, милорд. Благодарю вас. — Темноволосая красавица направилась к двери, сдерживая зевоту. Гастон провожал ее до двери.

— Нет, это я благодарю тебя, Изабелла.

— Мне это доставило удовольствие, милорд, — смущенно улыбнулась девушка. — Но в следующий раз я не могу обещать, что уступлю так легко. По крайней мере вам не удастся одержать верх столько раз.

— Прости, если я не жалел тебя сегодня. И прости, что задержал допоздна. Я даже не заметил, как пролетело время.

— Приятное время, сэр. Когда бы вы ни захотели сразиться со мной, я готова. Это занятие доставляет мне не меньше радости, чем работа за ткацким станком.

— Возможно, я еще приглашу тебя. — Около двери в большой зал он рассеянно кивнул на прощание: — Спи крепко.

— Не сомневаюсь, что ни разу не проснусь за всю ночь. — Она присела в реверансе. — Наши игры очень меня утомили.

Когда она ушла, Гастон прислонился лбом к косяку и закрыл глаза. Через мгновение у него из груди вырвался тихий, горестный стон.

День за днем, час за часом он постепенно сходит с ума.

Сколько бы ночей он ни проводил вот так, с разными женщинами, он не мог найти покоя. Он чувствовал, что время приближалось к полуночи, но сна не было ни в одном глазу.

Гастон выпрямился, потер пальцами глаза, вернулся в спальню и закрыл за собой дверь. Подойдя к столу перед очагом, взял в руки деревянную доску для игр и смахнул белые и черные фишки в предназначенный для них кожаный мешочек. Туда же он бросил игральные кости. Все же не стоит проводить так все ночи.

Стоит ли вечер за вечером забавляться с хорошенькими девушками, если его ни к одной из них не влечет? За любимой игрой он еще яснее начинал понимать, к чему его на самом деле влечет. И к кому.

В эти три недели он перепробовал всевозможные занятия, но так и не смог довести себя до физического изнеможения, как ни пытался. Дни он проводил в псовой и соколиной охоте, много занимался фехтованием. А вот по ночам…

По ночам было невыносимо.

Все из-за той ночи на снегу среди леса, когда он убедился, как его жена может отвечать на ласки мужа.

Тогда, у костра, он ощутил, как в нем вдруг проснулись неизвестные ему чувства, как они начали подавлять разум и как теперь отравляют каждый момент его жизни.

К своему удивлению и огорчению, он заметил, что даже еда и вино потеряли для него былую привлекательность. Ему нужна только Кристиана.

Он открыл стоящий в изголовье кровати сундук, небрежно бросил в него доску и мешочек с фишками и громко захлопнул крышку. В чем же причина ее упрямства? Почему она отказалась от его предложения остаться с ним? Любая женщина сочла бы его более чем лестным. Он бы заботился о ней, защищал ее. Она бы имела все, чего только ни пожелала.

Наслаждение, которое принесла бы им страсть! И всего-то нужно, чтобы она отказалась от своей неразумной преданности Турелю и от своих наивных понятий о любви. Он часто представлял Кристиану в своей постели и потом готов был волком выть.

Она принадлежит ему. И никакого значения не имеют ни король, ни его клятвы, ни законы, ни ее упрямое желание любви. Они подходят друг другу, они — пара, которую свела высшая сила, сковала страстью, какой он не испытывал ни разу в жизни. Он никогда не доверял голосу сердца, а вот в крепости связывающих их уз был абсолютно уверен.

И еще точно знал: она испытывает то же самое, — понял по ее ответу на его ласки.

Так почему же она не хочет признать этого? Она признает! Ей ничего другого не останется. Потому что их брак будет скоро расторгнут. Через неделю, может быть, даже раньше.

Посылая своих людей на разведку, он дал им приказ не только найти Туреля, но и, не открывая себя, следить за ним. Вот почему их так долго нет. Но как только они вернутся, у него будут основания предстать перед королем с убедительными доказательствами вероломства его врага. Он потребует расторжения брака, который ему навязали. Брака с нежеланной женщиной.

Нежеланной?..

Неправда, нет смысла лицемерить перед самим собой. Сняв камзол, он сел на кровать и начал стягивать сапоги. Конечно, он желает Кристиану. Не как жену, но желает. Стоит ему подумать о ней, как его начинает трясти, словно в лихорадке. Сегодня, когда он увидел ее на кухне, ему пришлось напрячь все свои силы, чтобы не подойти к ней, не задержаться там лишнего мгновения. Он знал, чем это закончится: он возьмет ее на руки и отнесет в свою постель.

Он не собирался заглядывать в кухню, но, проходя через главный зал, услышал переливы ее смеха и не сумел перебороть себя, как измученный жаждой путник, неожиданно обнаруживший в двух шагах от себя хрустально чистый водопад.

Гастон снял со свечи нагар, лег на спину и погрузился в воспоминания.

Когда он вошел в кухню и увидел Кристиану, его потянуло к ней еще сильнее: широко распахнутые, сияющие глаза, растрепанные волосы, перепачканное платье — весь ее вид выражал нескрываемую радость, которую ей доставляло это занятие.

Он улыбнулся. Она совершенно не похожа на настоящую миледи, и в то же время невозможно противостоять ее обаянию. Кристиана выглядела сегодня по-настоящему счастливой. Но что ждет эту рыжеволосую озорницу, когда его люди вернутся сюда с ее хозяином и он потребует расторжения брака?

Улыбка исчезла с его губ. Впервые он задумался о дальнейшей судьбе Кристианы и… испугался за нее.

Какое в конце концов ему дело до подопечной его главного врага? Сначала ему хотелось побыстрее избавиться от нее, но теперь…

Теперь он… чувствовал ответственность.

Да, именно это слово лучше всего передает его отношение к Кристиане. Ответственность за ее безопасность, за ее благополучие.

Ответственность и забота — вот что теперь переполняло его.

Что же будет с Кристианой? Отправит ли Турель ее обратно в Арагонский монастырь? Гастон не желал ей такой доли. Ей так же мало подходит роль послушницы, как ему — роль монаха.

Он ни за что не поверит, что женщина, обладающая таким темпераментом и умом, по своей воле вернется к серой жизни, в которой существуют только запреты и необходимость полного послушания.

А если опекун выдаст ее замуж за другого?

Гастон вскочил о кровати и стал мерить шагами комнату, словно это могло облегчить его страдания. Чтобы другой мужчина дотрагивался до нее, раздевал, шептал на ухо ласковые слова? Нет, только не это!

И если от первых двух вариантов Гастону было не по себе, то, подумав о третьем, он едва не задохнулся.

Турель, несомненно, придет в ярость, когда узнает, что Кристиана сломала его планы. И в виде наказания этот сукин сын изобьет бедняжку. Или того хуже…

Гастон сжал зубы. Он не имеет права допустить это!

Есть только один выход. Пусть Кристиана противится ему, но… она останется, и тогда Гастон защитит ее.

Со временем она убедится, что ее наивные понятия о сути отношений между мужчиной и женщиной — всего лишь бредни, навеянные сочинениями трубадуров, и забудет об этих детских фантазиях. Он уже дал ей возможность испытать истинную страсть, и она не сможет долго ей сопротивляться. А когда он женится на миледи Розалинде, им и подавно незачем будет отказываться друг от друга.

Итак, она останется!

Каждая клеточка, его тела с радостью отозвалась на это решение. Чем скорее Кристиана согласится, тем лучше для них обоих.

В два шага добравшись до двери, он рывком распахнул ее и отправился к ней.

Ничего не произошло!

Селина вдруг почувствовала, что пол, начавший было выскальзывать из-под ног, снова приобрел твердость.

Она открыла глаза и задрожала — ей не удалось сдвинуться ни на дюйм, не то что перелететь на семь столетий.

Почему вдруг все остановилось? Что случилось?

Что она сделала не так? Она все еще стояла под ослепительным лучом, затмение продолжалось, время было определено правильно, она была так же одета и думала о том же…

Все должно было сработать! Это был ее шанс вернуться домой. Вернуться, пока осколок пули в спине…

• Предыдущая
• 39/81
• Следующая