Священный вертеп - Таксиль Лео - Страница 115

• Предыдущая
• 115/128
• Следующая

Взятки тоже увеличивали доходы кардиналов. Впрочем, вполне возможно, что они вели бы более умеренный образ жизни, если бы не подвернулся новый, экстраординарный источник обогащения.

Совершенно достоверен тот факт, что не прошло и шести лет с восшествия на престол Климента одиннадцатого, как из-за отсутствия денег он вынужден был объявить новый юбилей, давший столь же великолепные результаты. Человеческая глупость столь же неисповедима, как и пути господни!

При избрании папы кардиналы обычно преследовали две цели: подороже продать свои голоса и выбрать самого престарелого, больного и дряхлого кандидата, что давало возможность в скором времени возобновить ту же процедуру, сулившую большинству из них новые прибыли, а некоторым и надежду на приобретение тиары.

Клименту одиннадцатому было всего лишь пятьдесят лет, но члены конклава, видимо, сделали для него исключение, поскольку он решился опустошить для них апостольскую казну.

Климент двенадцатый, надо думать, был избран лишь потому, что ему минуло восемьдесят лет, так что можно было ждать его близкой кончины. И хотя его интеллект сильно сдал, он обнаружил чисто церковную смекалку, скрыв недостаток, исключавший, согласно принятым правилам, возможность занимать апостольский трон.

Он был слеп, а его коллеги, кардиналы, даже и не подозревали об этом. Сколько предосторожностей вынужден был предпринимать этот честолюбивый старик, чтобы никто не заметил, что он лишен зрения.

Климент двенадцатый был избран после четырех месяцев закулисных комбинаций и беззастенчивых интриг и торгов. Чтобы кардиналы наконец столковались, потребовалось еще одно непредвиденное обстоятельство.

Место их совещаний подверглось вдруг нашествию… клопов. Их было такое великое множество, что их преосвященства не мог ли с ними справиться. И потому решили не мешкая прекратить дебаты.

Право, можно со всей откровенностью сказать, что Климент двенадцатый обязан клопам своим возвышением.

Но избрание едва не аннулировали. Когда папе предложили подписать акт об избрании, он поставил свою подпись поперек текста, а не под ним. К счастью, единственный посвященный клирик вовремя нашелся и опрокинул чернильницу.

Благодаря его находчивости слепоту Климента двенадцатого не обнаружили. Акт был переписан, но на этот раз слепец позаботился о том, чтобы клирик водил его руку.

Во время понтификата Климента двенадцатого в Париже разыгралась настоящая эпидемия религиозного помешательства.

Воспользовавшись невежеством масс, несколько священников распространили слух о том, будто на могилах некоторых клириков совершаются чудеса. Среди этих святых покойников фигурировал один дьякон.

Так как этот дьякон пользовался популярностью, священники построили для него великолепный мавзолей. Они утверждали, что больные, приходившие сюда молиться и оставлявшие здесь свои дары (обстоятельство весьма существенное!), получали исцеление. Ужасающие язвы исчезали как по волшебству (никто из верующих, разумеется, не подозревал, что эти язвы были лишь бутафорией). Авторитет святого исцелителя возрос неимоверно.

Число паломников так возросло, что во избежание столпотворения пришлось сделать двенадцать входов в ограде кладбища. Для того чтобы попасть на могилу, нужно было дожидаться несколько часов. Правда, спектакль, длившийся без перерыва даже ночью, с лихвой вознаграждал за все тяготы. «За специальной оградой, куда посетители допускались лишь за деньги, — говорил Лашатр, — бегали, прыгали, плясали полунагие мужчины и женщины. В конвульсиях они падали ниц, продолжая трястись с такой силой, что было непостижимо, как они выдерживают это. Сотни людей катались по земле, извиваясь самым непристойным образом. В то время священники пользовались таким огромным влиянием, что, несмотря на разнузданную свистопляску вокруг кладбищенского мавзолея, власти долго смотрели на это сквозь пальцы».

В конце концов сцены религиозного помешательства стали настолько непристойными, что гражданские власти были вынуждены закрыть кладбище. Наутро на воротах появилась эпиграмма, написанная каким-то набожным балагуром:

Король отныне запретил, Чтоб чудеса здесь бог творил.

Однако священники не угомонились. Они перенесли свои представления в другие места, число которых возрастало, по мере того как у трясунов появлялись новые приверженцы.

Вскоре, пишет Лашатр, насчитывалось до восьмисот чудотворцев, или одержимых, которые устраивали самые непристойные спектакли. Главные роли в этих религиозных сатурналиях исполняли женщины и девушки. Они особенно изощрялись в акробатических упражнениях. Некоторые, подражая восточным фокусникам, вертелись на носках с такой скоростью, что у зрителей начинала кружиться голова. Другие извивались всем телом, сопровождая свои движения бряцанием погремушек. Третьи подзывали присутствующих, приказывая раздевать себя донага, после чего требовали коленопреклонения и оказания помощи. При этом помощь нередко носила весьма странный характер.

Придя в полное исступление, трясуны ложились вслед за этим наземь, приказывая послушникам прыгать на их животе, мять их ногами, как это делают при выжимании виноградного сока. Иногда они заставляли тянуть себя за руки и за ноги, требуя чуть ли не четвертования; в других случаях просили пытать дыбою, выкручивать груди щипцами, пронзать язык саблей.

Были и такие, которых священники прибивали к крестам и били палками по голове, по груди, по животу. Некоторые получали от шести до восьми тысяч ударов в день.

Молодые девушки ходили вниз головой на руках, распевая песни и нимало не заботясь о благопристойности. Затем они выпрямлялись, вспрыгивали священникам на плечи, увлекали на постель, обнимали, а затем сбрасывали на землю.

В то время как священники поддерживали религиозное безумие, славная плеяда энциклопедистов объявила войну церкви и нанесла ей удар, от которого она уже никогда не оправилась.

Бессмертный Вольтер бросил в лицо теократическому миру воинственный клич: «Раздавите гадину!» Вместе с ним боролись за освобождение человеческого разума Руссо, Монтескье, Даламбер. Немало прославленных ученых, опровергая библейские сказки, шли по пути Галилея. Разгоралась битва между наукой и религиозными предрассудками, между справедливостью и тиранией священников.

Среди трюков, к которым прибегали папы, чтобы заставить раскошелиться верующих, один никогда не обманывал их надежд. Мы имеем в виду канонизацию тех или иных покойников. Эта церемония всегда служила поводом для самого беззастенчивого обирания, и каждый раз приносила папам значительную сумму, из которой только часть шла на церковные нужды. Объявить святым монаха своей обители было делом весьма прибыльным: каждая кость творила чудеса, и скелет канонизированного становился источником обильных и постоянных доходов.

Естественно, что монастыри, желавшие обзавестись собственными святыми, должны были хорошенько заплатить папе за канонизацию.

Но как бы ни были велики суммы, монастыри никогда не торговались, ибо знали, что о лучшем помещении своих средств и мечтать не приходится. Святой отец ведет себя с ними как жулик, думали монахи, но верующие стократно вернут нам то, что он у нас забирает. Климент двенадцатый сфабриковал с полдюжины святых. Канонизация Винцента де Поля встретила во Франции явное неодобрение. Обычно страны считали для себя большой честью, когда их соотечественник обретал венец святого. Однако основателя ордена миссионеров (которому впоследствии священники создали репутацию благодетеля) современники ненавидели за его жестокость. Своей посмертной славой Винцент де Поль обязан кровавому усердию по отношению к врагам папства. С возмутительным цинизмом признает это Климент двенадцатый в своей булле: «Именно за то, что Винцент де Поль никогда не переставал побуждать короля, королеву и министров преследовать подданных, противившихся римской церкви, мы причисляем его к лику святых, для того чтобы вознаградить за истребление тех, кто, подобно янсенистам, упорствовал в своих заблуждениях… Мы возводим его в ряды небесного воинства, ибо хотя верно, что церковь сама отказывается проливать кровь, то все же следует сказать, что она опирается на содействие светской власти и никогда не устанет обращаться к помощи королей для принуждения еретиков под страхом казни и пыток принимать духовные лекарства».

• Предыдущая
• 115/128
• Следующая