Священный вертеп - Таксиль Лео - Страница 80

• Предыдущая
• 80/128
• Следующая

Не следует забывать, что в этой дикой войне, напоминающей схватку разбойников, обе стороны сражались за религию. Армия Карла пятого состояла из испанцев, пламенных католиков, и немцев, фанатичных лютеран. И те и другие рассматривали папу и кардиналов как нечестивцев и бесов, исторгнутых адом. Папские войска, со своей стороны, были уверены, что они защищают законного наместника бога против еретиков.

А еще смеют утверждать, что религия смягчает нравы!

Войне между Климентом седьмым и императором пришел конец. Генрих восьмой, король английский, решил расторгнуть брак с Екатериной Арагонской — теткой Карла пятого. Король был без памяти влюблен в прекрасную Анну Болейн и собирался жениться на ней. Официальным поводом к расторжению брака послужило бесплодие королевы, с которою Генрих прожил двадцать лет и не имел наследников; король знал, что больная королева не в состоянии дать их ему.

Папа не мог исполнить прихоть Генриха, находясь в зависимости от императора, который, как племянник Екатерины Арагонской, надеялся управлять Англией от имени своей тетки, если бы Генрих восьмой скончался раньше ее. Прибегая к разным способам, стараясь отсрочить время, император вступил в переговоры с Климентом седьмым. Последний не отвечал ни на его мирные предложения, ни на просьбу короля Англии. Святой отец увиливал, тянул, изворачивался, доведя до совершенства свое коварство, пытаясь одурачить одновременно обоих. Он стремился помириться с первым, не поссорившись со вторым, и воздерживался от решительного ответа.

Игра его кончилась ничем. Карл в ожидании ответа держал его пленником в замке святого Ангела, и папа предстал перед необходимостью открыто встать на сторону Карла. Угрожая отлучением, папа запретил королю расторгать брак с Екатериной Арагонской. Однако Генрих проявил полное неуважение к громовым стрелам папской буллы: он пошел напролом и женился на Анне Болейн. Тогда святой отец разразился еще более яростной буллой, которую Генрих восьмой разорвал на глазах у парламента.

Таким образом, война между папой и императором привела к тому, что Англия откололась от Рима. Генрих опубликовал указ, запрещавший его подданным признавать авторитет римской курии. Однако англиканская церковь лишь через несколько лет (во время понтификата Павла третьего, преемника Климента) прекратила сношения с папами.

Заставив Климента седьмого предать анафеме Генриха, Карл умиротворился и подсунул пленнику мирное соглашение, которое последний подписал безоговорочно, торопясь возвратить себе свободу. Затем святой отец направился в Болонью на встречу с императором. Он дал ему полное отпущение грехов за все его преступления во время римской оккупации. Разве имело значение, что десятки тысяч его подданных были перебиты императорской армией? Он пошел бы и на большие жертвы, если бы таким способом мог сократить печальные дни своего пленения.

Два достойных друга скрепили соглашение подарками. Карл преподнес Клименту серебряные шкатулки с золотыми медалями, а папа презентовал своему другу массивного золотого орла. Уж не в знак ли того, что императорский орел вонзил свои острые когти в тело окровавленной Италии?! Закончив предварительные переговоры, два фигляра покинули подмостки и скрылись за кулисы. Дальнейшие беседы проходили при закрытых дверях, в интимной обстановке. Обсуждались важные вопросы, главным образом касающиеся их подданных; последним, разумеется, полагалось оставаться в неведении: повара не спрашивают птицу, под каким соусом ее вкуснее зажарить и подать к столу.

Император с тревогой следил за возрастающим влиянием Реформации. «В мире существуют только две могущественные власти, — говорил он, — сам бог поручил им охранять порядок: папство и империя неразрывно связаны между собой, они служат одному и тому же делу; удар, нанесенный папству, разит империю, равно как и удар по короне обрушивается на крест». Папа и император могут сражаться между собой до тех пор, пока жертвою борьбы являются их подданные. Но когда удар исходит от народа, положение становится опасным. Поразмыслив, Карл пятый предложил Клименту седьмому созвать в Германии собор для восстановления отношений между германскими церквами и святым престолом, а кроме того, обсудить вопросы улучшения церковных нравов и тем самым помешать распространению еретической пропаганды. "Что я слышу, воскликнул Климент, — всемогущий государь, крупнейший политик намеревается созвать собор, на котором вольнодумцы, почувствовав себя независимыми, пожелают защищать свои догмы и опровергать наши! Созыв собора чреват опасными последствиями, он может опрокинуть папство и разрушить трон. Мы оба, император и первосвященник, помазанники божьи, олицетворяем на земле его божественную власть.

Мы должны уничтожить всякое свободомыслие, ибо, если неверующие захотят, чтобы мы предъявили свои полномочия, мы окажемся в безвыходном положении".

Затронув любимую тему, папа говорил долго и закончил свою речь с пафосом: "Какое нам дело, во что верят лютеране и их приспешники? Нам нет нужды вникать в их догмы! Нам нужно полное повиновение. Народы должны быть извечно покорны власти священников и королей. Для достижения нашей цели, чтобы предупредить восстания, надо покончить с вольнодумством, колеблющим наш трон. Надо проявить силу!

Превратить солдат в палачей! Зажигать костры! Убивать и сжигать, дабы очистить религию от скверны! Истребить в первую очередь ученых! Упразднить книгопечатание!

Тогда ваши подданные возвратятся в лоно истинной веры, прекратят смуты и падут ниц пред вашим императорским величеством!" Невежество и террор — вот сила, на которую опиралось и будет опираться всякое самодержавие.

Карл не мог не признать справедливости доводов Климента седьмого и согласился, что мысль о созыве собора абсурдна. Повеселев, первосвященник предложил императору короноваться, и на следующий день церемония была отпразднована со всей торжественностью.

Получив из папских рук корону, Карл пятый, хозяйничавший на Апеннинском полуострове как в завоеванной стране, в свою очередь, вознаградил первосвященника, пообещав ему восстановить власть семейства Медичи во Флоренции.

И вот Климент седьмой вместе с императорскими войсками, в жестокости которых он мог убедиться, еще когда был в Риме, двинулся против своего родного города.

Не успев закончить одну войну, воинственный папа уже мечтал о новой!

Но к покорению Флоренции его побуждал не только воинственный нрав. Этот маньяк собирался уничтожить республиканскую власть в городе и отдать его в распоряжение своего внебрачного сына Александра Медичи, которого ему подарила какая-то служанка постоялого двора. Как видите, у святого отца был не такой уж изысканный вкус!

Флорентийцы, застигнутые врасплох, решили защищаться, хотя и понимали, что одного мужества мало перед лицом огромной вражеской армии, идущей под знаменем Саваофа! Они собрали десять тысяч человек и обратились за помощью к Микеланджело как к выдающемуся инженеру; несмотря на трагическую обреченность, простой народ проявлял горячий патриотизм. Падение республики было ускорено тем, что папа торжественно пообещал своим землякам простить все обиды и потери, которые он понес во время штурма, и сохранить независимость города.

Но как только капитуляция была подписана и папские войска вступили во Флоренцию, начались убийства, погромы и грабежи.

Вопреки собственному обещанию, Климент седьмой, верный церковным традициям, тотчас уничтожил последние следы городского самоуправления, арестовал всех своих противников, конфисковал их имущество, а затем, предав их жесточайшим пыткам, приказал умертвить.

Насытившись местью, Климент короновал Александра Медичи, присвоив ему титул герцога Флорентийского.

Этот распутный и жестокий герцог, окруживший себя наемными убийцами и шпионами, наводил ужас на всю Италию.

Карл пятый некоторое время еще пробыл в Италии, помогая своему другу приводить в покорность вассалов нового хозяина, но, вскоре ему пришлось перейти Альпы, потому что в Германии назревали новые события.

• Предыдущая
• 80/128
• Следующая