Живые фонарики - Пинясов Яков Максимович - Страница 5

• Предыдущая
• 5/11
• Следующая

— Брось его, — сказал соседский мальчишка. — Зачем тебе с ним возиться!

А какой-то старик прохожий говорит:

— Не слушай его — помоги птенцу. Доброе дело даром не пропадает.

Андрюшка пожалел малыша. Принёс его домой. Показал папе и маме. Стали бедняжку лечить. Осторожно выпрямили его сломанную лапку, прибинтовали к двум спичкам, чтобы она срослась.

Мальчик не отходил от птенца. Давал ему червяков, букашек, но тот ничего не ел, не пил. И только когда Андрюша из своего рта в жёлтый ротик птенчика влил несколько капель подслащённой воды, больной ожил. Глазки его засветились. Он затрепетал крылышками и запищал. И требовал корма только изо рта Андрюши.

Потом научился есть и пить сам. Скоро окреп, выровнялся. Ножка срослась, но не сгибалась. Поэтому он прихрамывал. А когда стал летать, не мог её подгибать, и одна ножка у него болталась в воздухе. Андрюша назвал его «Птичик».

Когда Птичик стал уже взрослым, Андрюша вместе с ним вышел в сад… Дома Птичик любил сидеть у него на плече. Любил чистить нос об его стриженые волосы и этим очень смешил всех знакомых. Андрюша думал и здесь, среди ребят, похвалиться его фокусами.

Набежали мальчишки со всего двора. Птичик испугался, вспорхнул и исчез среди мелькающих в небе ласточек.

— Вот тебе и «доброе дело даром не пропадает»! — смеялся тот самый мальчишка, который советовал бросить Птичика ещё весной.

Огорчился Андрюша, даже обиделся. Пришёл домой, и обедать ему не хочется. Несколько дней ходил совсем грустный, не гулял и даже в кино не хотелось идти.

И днём окна открытыми держал и на ночь форточку отворял — нет, исчез Птичик. Нашёл, наверное, своих родителей, нашёл своих братьев и резвится с ними над крышами города… Забыл про Андрюшу.

Стал забывать и Андрюша про спасённого птенца.

Пришла осень, за ней зима, снова наступила весна, и вот опять в свои домишки под крышами вернулись ласточки. Было их теперь больше. Ничего! Люди за это время новые дома построили, и у новых карнизов ласточки себе избушек наделали.

Андрюша внимательно наблюдал за их работой и вдруг радостно закричал:

— Папа! Мама! Наш Птичик! Вон он, вон, у него не убирается одна ножка!

И верно, это вернулся из южных стран спасённый Андрюшей птенчик, теперь уже взрослая ласточка.

Над Андрюшиным окном заняла она домик своих родителей, и вскоре у неё появилось трое малышей.

Целые дни, с раннего утра до позднего вечера, носилась хромоножка — всё ловила для своих детишек мошек и комаров.

И однажды оказала Андрюше такую услугу, о которой и сама не догадалась.

Андрюша лёг спать при открытом окне. И в это время в сумерках поднялась из лужи толстая, брюхатая, заразная малярийная комариха. И потянулась на тепло. Летит к Андрюшиному окошку — чует тёплое дыхание. Спит он и беды не знает. И хромоножка уже на краю гнезда вздремнуть устроилась.

Вдруг слышит — гудит комар. Насторожилась, вспорхнула стремительно, как истребитель-перехватчик, — хвать комариху и проглотила!

Ласточке комар только на пользу, а человека от малярии спасла.

Никто этого так и не узнал. Андрюша и до сих пор не уверен, что доброе дело даром не пропадает.

А напрасно. Старые люди верно говорят.

Сандрик был самым обыкновенным мальчиком, каких много в детском саду. И вдруг ему повезло. Он так здорово заболел, что познакомился с самым знаменитым в городе доктором. Этот высокий, худой дядя в очках, в чёрном-чёрном костюме и белом-белом халате, завидев его, улыбался и говорил:

— Здравствуй, Сандрик. Ну как, скрипишь?

— Скриплю, дядя Туктук!

И действительно, в груди у мальчика что-то поскрипывало, когда доктор велел ему сильно дышать и, приложив к рёбрам трубку, постукивал по его косточкам пальцами: тук-тук.

— У меня там кто-то сидит, да?

— Да, братец, сидит.

— Червяк? — любопытствовал Сандрик.

— Похоже, и не один, а многовато… — отвечал доктор.

— А если их достать и раздавить? — Сандрик сжимал кулак.

— Так и сделаем, только мы их раздавим там, внутри. Сделаем такую операцию… Только слабоват ты… вначале отправим тебя на курорт.

Сандрикова мама смотрела на доктора с надеждой, а сама говорила:

— Когда же вы сами-то на курорт… Все худеете да чернеете. У нас уже все толстые на курорты слетали: кто на запад, кто на юг!

— Мне нельзя, моя дорогая, — улыбался доктор, — не могу бросить своих больных…

Доктор и в эту осень остался в городе, а Сандрика отправили на курорт. Только не на юг, а в лохматый сосновый лес. Сандрик поселился в доме с большими, широко открытыми окнами и спал на балконе даже в холодную погоду, в спальном мешке. Это всё было очень интересно.

Не каждому удаётся жить в таком доме и спать в таком мешке, в каких спят полярники на Северном полюсе. Вместе с Сандриком в комнате жило пять мальчиков, а в соседней — шесть девочек.

И всё же Сандрик завидовал самым обыкновенным местным мальчишкам, которые бегали и играли вокруг дома, как им хотелось. Никто не сопровождал их, когда они ходили в лес собирать орехи, грибы; никто не запрещал им стрелять из рогаток.

Девочек и мальчиков туберкулёзного санатория водили в лес строгие няни, чтобы дети дышали полезным сосновым воздухом, но баловаться не позволяли, ни-ни… А ребятам без баловства — как без воздуха.

Вот другим ещё ничего, а Сандрик начал всё больше бледнеть и хиреть. Его поместили в отдельную комнату, которая называлась очень страшно — изолятор. И из этой комнаты он уже никуда не выходил, а только смотрел в окно, как гуляют Другие.

Вскоре его заметили местные ребята. Они узнали, что Сандрик очень тяжело болен. Ничего ему не хочется, даже гулять. И спит плохо. Ребятам стало жалко его. Они боялись, что Сандрик умрёт. Но не знали, чем ему помочь.

Чтобы развеселить больного мальчика, ребята перед окном изолятора кувыркались, играли в чехарду. Они слышали, что, если больные смеются, болезнь от них отстаёт.

Но Сандрик был грустен.

Дети обстреляли из рогаток большую ворону, которая нахально каркала над самым его окном весь день, стараясь прогнать её, чтобы не накаркала беды.

Сандрик даже не улыбнулся, когда ворона подпрыгивала, увёртываясь от камешков, долетавших до вершины дерева, и только громче и злей каркала.

Не засмеялся он, когда она сорвалась с дерева и наконец улетела, теряя перья.

И вдруг в одно прекрасное утро, когда под ногами хрустела прихваченная морозцем трава, а с деревьев тихо опадали последние листья, ребятишки увидели, что лицо печального больного мальчика оживилось. Он что-то заметил на большой корявой сосне и показывает им глазами.

Ребята пригляделись и увидели — на красном стволе сидит дятел, чёрный с белым, в очках. Внимательно послушает дерево — и носом тук-тук по его коре, тук-тук!

«Ага, — догадались ребята, — вот кто мешает мальчику спать. Сейчас мы ему покажем… Мало ему «тук-тук» — засовывает ловко длинный нос прямо под кору. Вот разбойник, портит дерево!»

Только настроили рогатки, а мальчик как затопает ногами, как застучит кулаками в окно:

— Не смейте! Не трогайте!

Дятел, не обращая внимания на ребят, достал из-под коры червяка, вытащил его за шиворот да как шлёпнет об дерево!

Ребята так и расхохотались.

А больной мальчик громче всех. Потом закричал, захлопал в ладоши:

• Предыдущая
• 5/11
• Следующая