Двойной капкан - Таманцев Андрей "Виктор Левашов" - Страница 14

• Предыдущая
• 14/112
• Следующая

— Сделайте для нас копию. А дело верните в ФСБ в отдел Г2-С. Дубли наших снимков тоже приложите, пусть будут. Копию — полковнику Голубкову.

Помощник вышел.

— Такие-то вот дела, — констатировал Нифонтов. — Дай-ка мне еще сигарету. Он прикурил и поморщился:

— И как ты это говно куришь?

— Привык. На «Мальборо» не зарабатываю, да и слабые. Есть что-то еще? — осторожно поинтересовался Голубков.

— Да, есть. Две новости. Как всегда, одна плохая, а вторая… — Очень плохая, — предположил Голубков.

— Я бы так не сказал. Хорошей ее, пожалуй, не назовешь, но и очень плохой тоже.

Неопределенная.

— С нее и начни, — посоветовал Голубков. — Плохими новостями я уже по горло сыт, не худо передохнуть.

— Передохни, — согласился Нифонтов. — Не уверен, правда, что это у тебя получится. Новость такая. Один из руководителей МИДа, мы с ним еще с Анголы знакомы, сообщил мне, что около двух месяцев назад Израиль довел до нашего сведения, что располагает информацией о том, что Пилигрим находится в России.

— Мама родная! — изумился Голубков. — А они-то как об этом узнали?!

— Понятия не имею. Возможно, в Штази у них был «крот», а после кончины ГДР БНД поделилось с Моссадом информацией из захваченных архивов. Моссад умеет работать.

И терпения им не занимать. Эйхмана, как ты знаешь, они искали больше двадцати лет. И все же нашли, аж в Южной Америке. Хотя ему тоже сделали пластическую операцию. Выкрали, судили в Тель-Авиве и повесили. На поиски Пилигрима у них ушло всего восемь лет.

— Это был официальный запрос об экстрадиции?

— Нет. Неофициальная информация. То, что на дипломатическом языке называется импульс. Дали знать. И предложили обсудить эту деликатную для нас проблему.

— В чем они увидели ее деликатность для нас?

— Думаю, как раз в том, о чем мы с тобой говорили. Наша дурь. Листок между двумя столами. Этого ни в жизнь не понять ни немцам, ни штатникам. А евреи поняли. Не забывай, что там на четверть наш народ, как пел Высоцкий. И уж что-что, а совковую психологию они понимают.

— Что ответили наши?

— А как ты сам думаешь?

— Ничего? — предположил Голубков.

— Вот именно, ничего. Сделали вид, что не восприняли импульса. Решение чисто совковое, но в данной ситуации, возможно, правильное. А вот то, что они не передали полученную информацию в ФСБ, это я считаю настоящим блядством, извини за выражение. Мы могли бы уже два месяца назад вычислить Пилигрима.

— Твою мать! — проговорил Голубков. И повторил, подумав:

— Твою мать! Ладно, выкладывай последнюю новость. Чтобы уж мало не было.

— Мало не будет, — пообещал Нифонтов. — Через два дня после публикации интервью Рузаева Пилигрим с группой горнолыжников из юношеской сборной «Динамо» и со своей любовницей вылетел на Кольский полуостров, в Хибины, на турбазу «Лапландия». Хотя обычно весной тренировались на Чегете.

— Кто у него любовница?

— Манекенщица из дома моделей «Шарм». Информация собирается. Так вот, через четыре дня они вернулись. Руководству спортклуба Пилигрим объяснил, что трасса в Хибинах не годится для тренировок, подъемник сломан, а в гостинице температура всего плюс двенадцать градусов.

— Это действительно так?

— Возможно. Но важно другое. Через день после возвращения Пилигрим сделал первую попытку выйти на контакт с корреспондентом Н. Не понял?

— Пока нет, — признался Голубков.

— Плохо ты географию знаешь. В двадцати километрах от турбазы «Лапландия» находится Северная атомная электростанция. Теперь понял?

— Святые угодники! Он хочет предложить Рузаеву взорвать Северную АЭС?!

Нифонтов только пожал плечами:

— А что еще можно взорвать, чтобы вызвать новую войну в Чечне? Вокзалы взрывали, московское метро взрывали. Кремль? Белый дом? Так мы его сами из танков долбали.

Не думаю, что, если его взорвут, это вызовет в ответ взрыв всенародного возмущения. А что еще? «Арзамас-16»? Там все перекрыто так, что комар не пролетит. А Северная АЭС — глушь. Охрана — соответствующая. То, что надо.

Полковник Голубков уважал своего начальника, но на этот раз не склонен был с ним соглашаться.

— Чушь! — заявил он. — Полная ахинея! Да ты только представь себе, что это значит — взорвать АЭС! Нейтрализовать охрану — раз. Какая бы она ни была, так ведь не деды же с берданками сидят! Доставить взрывчатку — два. Изолировать персонал. Уложить заряды — тоже нужно знать, где и какие! А проблема ухода?

Херня все это на постном масле. Киношная трепотня. Сколько уже существуют АЭС? А был хоть один взрыв? Не считая, конечно, Чернобыля. Или даже попытка захвата? Не было!

— Была, — возразил Нифонтов. — И не попытка, а самый настоящий захват. И знаешь где? На том самом «Арзамасе-16». Причем вся охрана была предупреждена и стояла на ушах. А «Арзамас-16» — это тебе не Северная АЭС. Там вокруг не леса, а деревни, каждый новый человек на виду. И скрытых засад навтыкали через каждые сто метров. И все же произвели захват. Причем просочились очень интересно.

Посидели в библиотеке и выяснили, что как раз на территории «Арзамаса» находятся остатки часовни преподобного Серафима Саровского, а рядом — Дивеевский монастырь. Легенда была такая: разработка маршрута для поездки детей из воскресных школ по святым местам, связанным с Серафимом Саровским. А эти места как раз и располагались по периметру объекта. И все прошло как по маслу. Так-то, Константин Дмитриевич. А ты говоришь — не было. Было. Как раз после того случая и перестроили всю систему охраны «Арзамаса-16».

— Кто производил захват?

— Ну, было в то время одно подразделение, — неохотно ответил Нифонтов. — Теперь его уже нет. Этого я нашим мудозвонам никогда не прощу.

— Ты никогда раньше не говорил, что служил в «Вымпеле», — заметил Голубков.

— А я и сейчас тебе этого не сказал. Понял?

— И все-таки нет, — подумав, убежденно проговорил Голубков. — Нет. Не пойдут они на это.

— Кто? — рявкнул Нифонтов так, что из приемной испуганно заглянул помощник. — Кто, твою мать, не пойдет? Рузаев? Пилигрим? Они пойдут на все!

— Они не смогут этого сделать.

— А вот это уже другой вопрос, — вполне мирно, мгновенно смирив вспышку ярости, согласился начальник управления. Он передвинул по столешнице папку с досье. — Вникай, Константин Дмитриевич. И думай. Решать проблему Пилигрима приказано нам.

• Предыдущая
• 14/112
• Следующая