Описание путешествия Голштинского посольства в Московию и Персию (c гравюрами) - Олеарий Адам - Страница 39
- Предыдущая
- 39/139
- Следующая
Патриарх дает великому князю за то, что тот ведет его лошадь, 200 рублей или 400 рейхсталеров. Это Вербное Воскресенье и в других русских городах справляется с подобною же торжественностью: патриарха при этом заменяют епископы или попы, а великого князя — воеводы.
17 апреля, в день Св. Пасхи, среди русских было большое веселье, как ввиду веселого дня Воскресения Христова, так и ввиду конца их продолжительного поста. В этот день, а также и в течение 14 дней после него все решительно, знатные и простые люди, молодые и старые обзаводятся крашеными яйцами. На всех улицах ходят бесчисленные торговцы яйцами, продающие подобные вареные и украшенные разными красками яйца.
Когда они встречаются на улицах, то приветствуют друг друга поцелуем в уста. При этом один говорит: «Христос воскресе», другой отвечает: «Воистину воскресе».
И решительно никто, ни мужчина, ни женщина, ни вельможа, ни простого звания человек, не откажет другому в таком поцелуе и приветствии, равно как и в крашеном яйце. Сам великий князь раздает подобные пасхальные яйца своим знатным придворным и служителям. У него было даже обыкновение в пасхальную ночь, до прихода к заутрене, посещать тюрьмы, открывать их, давать всем заключенным (а таковых всегда бывало немало) по яйцу и овчинному полушубку со словами: «Пусть они радуются, так как Христос, умерший ради их грехов, теперь воистину воскрес». После этого он опять приказывал запирать тюрьмы и уходил в церковь.
В течение всего времени Св. Пасхи раньше не только происходило по частным домам посещение добрых друзей, но прилежно посещались духовными и светскими лицами, женщинами и мужчинами простые кабаки или дома для распития пива, меда и водки. При этом все они так напивались, что не раз видели их лежащими на улицах, так что родственникам приходилось класть пьяных на телеги или сани и везти домой; при таких обстоятельствах понятно, что по утрам то и дело попадались на улицах убитые и догола ограбленные. Теперь, благодаря патриарху, несколько поубавились эти слишком уже большие безобразия в посещении кабаков.
Глава XXX
(Книга II, глава 15)
Об особых аудиенциях Брюггеманна, о наших аудиенциях третьей, четвертой, пятой и последней тайной, равно как и об аудиенциях иных народов; кроме того, вообще о бывших в то время событиях
29 апреля посол Брюггеманн, согласно с своей просьбой, имел у бояр особую тайную аудиенцию [110]. Без своего сотоварища он с немногими провожатыми поехал в Кремль, был отведен в казенный двор, и здесь его в особом помещении выслушивали около двух часов. О его предложениях здесь, сделанных не по приказанию свыше, а по собственному его почину, другой посол господин Крузиус ничего не должен был знать.
6 мая господа послы вместе имели третью, а 17 мая четвертую аудиенцию. 27 того же месяца они имели пятую и последнюю аудиенцию.
30 мая, с соизволения великого князя, гофмейстер молодого князя предпринял соколиную охоту и пригласил на нее знатнейших служителей послов. Он прислал нам собственных своих лошадей и вывел на две мили за город на веселую поляну, где он, позабавившись охотою, угощал нас под палаткою — водкой, медом, пряниками, астраханским виноградом и вишневым вареньем.
1 июня был день рождения молодого принца князя Ивана Михайловича. Этот день был высокоторжественно отпразднован русскими. Чтобы мы приняли участие в празднике, нам обычный провиант доставлен был вдвойне.
3 того же месяца посол Брюггеманн вторично поехал один в Кремль и втайне беседовал с боярами.
4 того же месяца, накануне Св. Троицы, его царское величество со своими боярами и советниками сидел на аудиенции и давал отпуск всем другим послам, которые одновременно с нами находились в Москве.
Прежде всего поехал в Кремль персидский посол — «купчина» [111], или купец. Он вернулся с наброшенным на плечи русским красным атласным кафтаном, подбитым прекрасными соболями. Подобный обычай существует и в Персии при отпуске.
После него поехали в Кремль греки и армяне, а, наконец, и некоторые татары, спустившиеся вниз со своими рекредитивами и подарками, которые они несли открыто.
12 того же месяца прибыл к Москве наш кухонный писец Иаков Шеве из Германии: мы его оставили позади, чтобы он привез нам несколько подарков для персидского шаха, изготовлявшихся в Данциге. Его, однако, задержали на три дня перед городом, пока канцлер успел доложить о нем его царскому величеству, предпринявшему тогда паломничество вне города, и испросить разрешение на въезд его.
15 того же месяца великий князь со своей супругою вновь вернулся. Великий князь имел за собою своих бояр и придворных людей, а великая княгиня — тридцать шесть своих девиц и прислужниц в красных платьях и белых шляпах, с которых на спину свисали длинные красные шнуры. Вокруг шеи у них висела белая фата; все они заметно были нарумянены. Они ехали на лошадях по-мужски.
17 того же месяца я был отправлен послами в канцелярию, чтобы кое-что передать государственному канцлеру. Так как канцлер пожелал, чтобы я, ради большего почета, был введен приставом, то мне, вследствие этого, пришлось довольно долго простоять в сенях с простыми русскими и лакеями и ждать, пока наконец нашли и доставили нашего пристава.
Старший и младший канцлер приняли меня любезно, дав также благоприятный ответ на мою просьбу. Окно и стол у них были покрыты прекрасным ковром; а перед канцлером стояла большая и красивая серебряная (впрочем пустая) чернильница. Как мне рассказали, и ковер и чернильница были приготовлены перед моим приходом, а затем опять были убраны. Обыкновенно у них в канцеляриях не очень опрятно. Поэтому-то, вероятно, и задержали меня в передней.
Глава XXXI
(Книга II, глава 16)
Как мы собрались в путь в Персию, и сколько человек мы взяли с собою из Москвы
20 того же месяца прибыли приставы и писцы и сообщили от имени его царского величества, что теперь можно будет в любое время отправиться из Москвы в Персию [112]: посольство не теперь, но уже только по возвращении своем будет допущено к руке его царского величества; теперь подобное допущение не шло бы ввиду того, что посольство не прощается окончательно и не уходит домой. На последней аудиенции его царское величество должен вручить рекредитивы и передать его княжеской светлости свой привет, чего нельзя сделать ввиду предстоящего еще персидского путешествия послов.
Вследствие этого мы приготовились в путь для дальнейшей поездки и велели приготовить несколько лодок, чтобы на них проехать из Москвы до Нижнего. Так как тамошнюю дорогу нам изобразили весьма опасной — особенно предупреждали нас насчет казаков и разбойников на Волге, — то послы, с соизволения его царского величества, приняли на нашу службу и на дорогу в Персию с собою 30 человек царских солдат и офицеров.
Это были:
Гуго Крафферт. Родом из Шотландии.
Иоганн Китт.
Эрдваль Юнгер.
Поручики.
Вильгельм Моррой. Застрелен в Испагани индейцами.
Александр Эйкенгудт.
Вильгельм Бурлей.
Георг Фропесен. Сержанты.
Даниель Глин, каптенармус.
Простые слуги.
Тобиас Гансен, барабанщик, который вскоре же упал из лодки в реку Оку и утонул.
Александр Чаммерс, найденный за Шемахою мертвым на телеге, после того, как он был болен несколько дней перед тем.
Карл Стеке — застрелен в Испагани индейцами.
Андрей Тодт — тоже застрелен индейцами.
Петр Шмок.
Михаил Сиберс.
Курт Янсон.
Генрих Долль.
Лоренц Рим.
Давид Лонде.
Вильгельм Моррой.
Грилис Томсон.
110
особую тайную аудиенцию. В русских документах говорится, что 28 апреля Брюггеман заявил: «Арцух (герцог) мне милостиво приказал некоторыя дела тайно объявить, — чтоб его царское величество обеима им доверному переводчику те дела велел у меня у одного слушать, как мне от его княжеской милости наказано». Аудиенция была 29 апреля на казенном дворе. Говорилось о задержке «и бояре послу говорили, что они сами себя держать и отпуском мотчают (т. е. медлят), что по своему договору казны ефимков в царскаго величества казну не платят, а, не заплатя им по своему договору ефимков, в Персиду отпустить немочно». Тут же посол Брюггеман подал письмо о желании голландцев поселиться в Ижорской земле; здесь говорилось: «Ныне прямое время приходит, чтоб то велели говорити с свейскою коруною… деньгами, честью и дружбой без кровопролития можно назад поворотить что прежде сего к тому было и много тысячи людей гинуло». Предполагалась какая-то денежная комбинация для возвращения России Ижорской земли (Ингерманландии). По-видимому, Олеарий считает эти переговоры Брюггемана не основанными на инструкции, но в русских документах говорится, что Брюггеман представил выписку из наказа со словами: «Что именованный Отто Брюгман один станет делати, и Филиппу Крузиусу то любити».
111
купчина. Это — обычное наименование персидских (как тогда говорили — кизылбашских) послов. Наурус или, по русским документам, Наврум-ага, также запрашивался русскими властями. К нему для этой цели, во время переговоров с голштинцами, посылался Прокофий Враской. О разговоре с ним купчины русские документы сообщают: «И кизылбашский де купчина Наврум-ага ему Прокофью говорил, что в том волен царское величество, даст ли голстенскому князю голстенским его торговым людем для торговли ход через свое государство в Персиду или нет. А будет царское величество голстенским торговым людям ход в Персиду для торговли через свое государство даст и велит об них о торговле их отписати ко государю их, и государь де его, для царского величества братственные дружбы и любви, учнет их во всем беречь, а государя де он своего мысли не ведает, будет ли ему в том на царское величество в любовь или нет. А прибыли до государю его в торговле их, как они учнут ездить, никакие не будет, пошлин де никаких в персидском государстве, опричь Гилян [т. е. помимо провинции гилянской], с приезжих никаких торговых людей не емлют, а емлют де пошлины в одной Гиляни с проезжих людей, с товаров со всяких со ста рублев по два рубли, потому что в Гилянах у государя их пошлина откупная и тем ея откупщикам торговых людей и беречь ведено, только де у которых торговых людей какие товары в котором городе либо покрадут или разобьют и те де товары правят по государя их указу на них».
112
отправиться из Москвы в Персию. Это было выражено не так любезно. Послы просились или в Персию или назад, и вот «пришед от царя бояре говорили послам, что они, царского величества бояре, с ними, послы, говорили и они, послы, с ними, и они те их речи до царского величества доносили и царскому величеству объявили и великому государю царю и его царского величества бояром то в великое подивление, что они, послы, то делают своим упрямством; да только царское величество положил то на свой государской рассуд и, оказуючи свою государскую любовь ко государю их, Фридерику князю, им, послом его, ход ныне в персидское государство дал».
Об этих солдатах и офицерах имеются следующие (рукописные) документы посольского приказа:
I. «Государю царю и великому князю Михаилу Федоровичи веса Русии бьют челом холопи твои капитаны: Гугор Краферт, Яганка Кит, Арцбадтка Юнгер и саржанты и рядовые солдаты 19 человекь. По твоему государеву указу взяты мы, холопи твои, из иноземского приказу в посольской приказ и ведено нам для провожанья и обереганья с голстенскими послы в Кизылбаскую землю ехать, а сказано нам, холопем твоим, твое царское жалованное слово, как будем назад к Москве и ты, государь, помилуешь нас, холопей своих, по-прежнему. А ныне мы, холопи твои, приехали из Кизылбаские земли к тебе, государю, к Москве. Милосердый государь царь и великий князь Михаиле Федорович всеа Русии, пожалуй нас холопей своих, вели, государь, имяна наши опять отослать из посольского приказу в иноземской приказ и вели, государь, нам свое царское жалованье корм давать против нашей братьи. Царь, государь, смилуйся, пожалуй».
На обороте помета: «147, генваря в 30 день подал полковник Александр Краферт. Указал государь отослать тех иноземцев в иноземской приказ».
II. «Перевод с росписи, что прислали в посольской приказ к диаком думному Федору Лихачеву, да Михаилу Матюшкину да Григорию Львову голстинские послы Филипус Кризиюс да Отто Брюггеман с приставы Федором Рагозиным да с подьячим с Иваном Протопоповым в нынешнем во 147 году генваря в 11 день.
Роспись тем людем, которых великого государя царя и великого князя Михаила Федоровича, всея Русии самодержца и иных многих государств государя и обладателя, его царского величества, в великом царстве и земле пресветлейшаго и высокорожденного князя и государя Фредрика, наследника норвецкаго, арцуха шлезвицкаго, голстенскаго и иных, его княжеской милости, думные и послы Филипус Крузиюс да От Брюггеман в прошлом 1686 году наняли на свой ход в Персиду, которой ход Божиею помощью ныне вершился и где те люди давались. Солдаты: Гуго Крафорт капитан опять здесь на Москве, Яган Кит опять здесь на Москве, Эртвадь Юнгер капитан опять здесь на Москве, Видим Бурлей, сержант, опять здесь на Москве, Александр Эйкенгур, сержант, опять здесь на Москве, Юрьи Фаръисон, сержант, опять здесь на Москве, Андрей Моррей, сержант, убит в Испагане, Даниель Глон, сержант, опять здесь на Москве. Рицерт Маисон, Давыд Лондес, Яган Кит, Михель Зибрис, Лоренц Рим, Томас Стокдом, Грилис Томсон, Якуб Якобсон, Вильгельм Моррей, Петр Смок, Индрик Доль, Юрьи Ватсон, Конрат Янсон, сии все ещо живы и ныне здесь на Москве. Вильгельме Гривес умер в Испагане, Шарль Стоке убит в Испагане, Андрес Тот убит в Испагане, Вильгельм Гой в Таркове у Суркай-хана украден, Тобияс Гансон на Оке утонул. Карл Олофсон убит в Испагане.
А те все, которые живы ныне опять в его царского величества в царствующем в великом граде Москве в лицах заплачены и отпущены».
- Предыдущая
- 39/139
- Следующая
