Описание путешествия Голштинского посольства в Московию и Персию (c гравюрами) - Олеарий Адам - Страница 45

• Предыдущая
• 45/139
• Следующая

Наряду с этой хорошею дичью встречается также нечистых животных, как-то: медведей, волков, рысей и тигров, лисиц, соболей и куниц, шкурами которых русские ведут обширную торговлю.

Так как, — как уже сказано, — местами много лишних пастбищ, то у них много имеется ручного скота: коров, быков и овец, которые продаются весьма задешево. Мы однажды, во время первой поездки в Ладогу, купили жирного быка, правда, небольшого, — так как вообще во всей России скот мелок, — за 2 талера, а овцу за 10 копеек или 5 мейссенских грошей.

В текучих водах и стоячих озерах, которых в России много, большое изобилие рыб всяческих пород, за исключением карпов, которых и в Лифляндии не находят. Однако в Астрахани мы видели много карпов необыкновенной величины, которых можно было покупать по шиллингу за штуку; их ловят в Волге. Вкус их, ввиду грубого, жесткого мяса, не очень приятен.

Среди ископаемых самое важное место занимает слюда, которая в иных местах получается из каменоломен и употребляется для окон во всей России.

Шахтовых копей эта страна не имела; однако немного лет тому назад на татарской границе у Тулы, в 26 милях от Москвы, открылась таковая. Ее устроили несколько немецких горнорабочих, которых, по просьбе его царского величества его светлость курфюрст саксонский прислал сюда. Эта копь до сих пор давала хорошую добычу, хотя преимущественно железа.

В семи верстах и в 1 1/2 милях от этой копи находится железоделательный завод, устроенный между двумя горами в приятной долине при удобной реке; здесь выделывается железо, куются железные полосы и изготовляются разные вещи.

Этим заводом по особому контракту, заключенному с ним великим князем, заведует господин Петр Марселис. Ежегодно он доставляет его царского величества оружейной палате известное количество железных полос, несколько крупных орудий и много тысяч пудов ядер; поэтому он как был и у прошлого, так состоит и у нынешнего великого князя в большой милости и почете. Он же ведет еще и иные крупные торговые дела в Москве.

При жизни царя Михаила Феодоровича, лет 15 тому назад, в известном месте в России некто указал также золотую жилу, но не сумел устроить рудник, вследствие чего не только не обогатился, как предполагал, но, напротив, стал бедным человеком.

Те, кто сулят обогатить государей новыми открытиями — как это часто делается при дворах князей, — имеют очень мало счастья и удачи при царском дворе. Прежний великий князь очень любил, чтобы ему указывали какие-либо новые средства для увеличения казны. Однако, чтобы оставаться без убытков в случае обмана или неуспеха, изобретатель должен был делать опыты на собственный счет, а если у него не было средств, то некоторая сумма давалась ему за каким-либо поручительством; если опыт удавался, то виновнику его выдавалась богатая награда, в случае же неудачи он, а не великий князь, нес убытки. В качестве примера я могу сослаться на только что упомянутый золотой рудник. В это время в Москве жил знатный английский купец — мой добрый друг — имени его я, по долгу чести, не могу назвать. Это был в общем искренний и доброжелательный человек, долго живший в Москве и ведший здесь выгодную торговлю. Когда он заявил и полагал, основываясь на особых качествах и знаках известной почвы, найти золотоносную жилу, великий князь согласился на поиски и даже, по поручительству, выдал на это деньги. Когда, однако, этому доброму человеку дело не удалось, работа и труды пропали даром, и собственного его имущества не хватило на то, чтобы заплатить взятые у великого князя взаймы средства, его посадили в долговую тюрьму. Потом его, по представлении поручителей, опять выпустили, ему разрешено было ходить и просить денег у добрых людей, так что он мог собрать денег, чтобы удовлетворить великого князя и поручителей своих и выбраться из страны. О такой своей неудаче и о том, как судили его в России, он сам рассказал мне во время моего последнего пребывания в Москве — когда это событие происходило — весьма подробно и в очень трогательных выражениях.

(Книга III, глава 3)

О качествах северных народов и о народах, называемых самоедами.

Об устройстве страны и о произведениях местностей, расположенных к северу, вроде двинского, югорского и пермского краев, Сибири и Самоедской страны, которые признают великого князя своим государем, я, не быв там, не могу сообщить ничего определенного.

Русские сообщают и другие свидетели согласно утверждают — пожалуй, заимствовав один у другого, — что те страны вследствие сурового воздуха, долгой зимы и короткого лета, совершенно бесплодны и особенно неудобны для земледелия (как для хлеба, так и для плодовых деревьев), что жители ничего не знают о хлебе, но, вследствие изобилия в обширных диких местах, в реках и озерах дичи и рыбы, питаются этими последними, одеваются в звериные шкуры и ими же платят великому князю свои подати и налоги. Говорят, что прекраснейшие соболя, куницы, а также шкуры белых медведей (которые вельможами в Москве накидываются сзади на сани), рысей и иные меха весьма часто получаются оттуда и поступают в продажу в Москве и иных местах.

На самоедах я имею в виду остановиться подробнее, чем на других северных народах, как потому, что о них у землеописателей особых сведений не имеется, так и потому, что сам я с ними беседовал и получил сведения о их жизни. Ведь когда я в 1643 г. 30 июля должен был явиться в Москве на аудиенцию перед его царским величеством, а перед тем должен был ждать в посольском приказе, пока не спустится персидский посол, до меня призванный во дворец, то пришли сюда и два самоеда, которые были посланы из своей страны к великому князю для предложения ему в дар нескольких северных оленей и шкур белых медведей. Я пустился в разговор с ними: они говорили откровенно и понятно, отвечая на все вопросы вполне достаточно, так как они хорошо понимали русский язык, на котором я обращался к ним через моего переводчика.

У древних писателей не говорится о том, чтобы они именовались самоедами, но называются они скифами, и я думаю, что нынешнее название получено ими лишь от русских, когда они подпали под русское владычество. Так как они раньше ели людей — даже мясо собственных друзей после смерти их мешали они с дичью и поглощали, как о том рассказывают Плиний и Олай Великий — их и прозвали самоедами от русских слов «сам» и «ем». Об этом упоминает Гвагнин в описании Московии при упоминании о провинции Печоре. Название это обозначает то же, что греческое слово «антропофаги» (т. е. «людоеды»), которым их титулует Плиний; подобное рассказывают, между прочим, и о бразилианцах.

Страна их вовсе не называется Самогитиею (эту последнюю землеописатели полагают между Литвою, Польшею и Лифляндиею, а русские называют ее Жмудскою землею), но Самоедиею, которую на новых картах можно найти за Сибирью у гор, именуемых Гиперборейскими, перед и за великою рекою Обью, у Татарского моря и Вейгата (Вайгача), как называют это место голландцы.

Это те варвары, татары и язычники, которые в древности назывались «скифами северными, европейскими и азиатскими», так как жили они у границы и раздела Европы и Азии. О них упоминает Страбон в 7 книге и Квинт Курций в 7 книге, называя иных из них абиями-скифами — без сомнения, от реки Аби или Оби. О том же говорит Юстин во 2 книге, Олай Великий в своей «Historia de gentibus septentrionalibus», кн. 4 гл. 3, и Мюнетер в своей «Cosmographia», кн. 5, в 60 и следующих главах. У них нет укрепленных городов со строениями, но они и теперь еще живут в лесах и диких местах, как во время Александра послы их утверждали у Курция в означенной книге: «Мы скорее живем в пустынных и лишенных человеческой культуры местностях, чем в городах и среди изобильных пашен». Так как живут они в холодном поясе, то большую часть года они имеют суровую зиму и весьма высокий снег. Указанные только что нами послы дали это понять Александру, говоря: «Когда ты победишь весь род людской, то придется тебе вести войну с лесами и снегами, с реками и дикими зверями». Они живут в маленьких, глухих, наполовину в земле построенных избах, которые, как они говорили, кверху закругляются и заостряются и имеют посередине отверстие в качестве трубы, через которую они в зимнее время вылезают. Их избы совершенно покрываются снегом, который, как говорят, набирается выше роста двух человек, так что никто не может уже часто выходить или входить. Однако они устраивают себе ходы под снегом, через которые они переползают из одного дома в другой. Так как они в это время почти полгода не имеют ни солнца, ни дня, но непрерывную ночь, и вне домов почти ничем не могут заняться, они тем легче переносят погоду. Тем временем они пользуются для света рыбьим жиром и обходятся с его помощью до тех пор, пока не получат солнечного света: а именно — когда солнце вновь поднимется над линиею равноденствия и начнет проходить полуночные созвездия, то оно уже перестает заходить у них, и тогда у них нет ночи. Тогда снег исчезает, они опять выходят на сухую почву и могут запасаться на зиму.

• Предыдущая
• 45/139
• Следующая