Рок. Лабиринт Сицилии - Швец Юрий - Страница 49

• Предыдущая
• 49/168
• Следующая

Поединок начался с пробной атаки Хилона. Он сблизился с Хариклом и провёл ряд колотых и секущих ударов на разных уровнях. Харикл не двинулся с места. Отразив все атаки, он сам перешёл к более активным действиям. Теперь Хилон отражал выпады спартанца. Зрители загудели. Поединок приобрёл зрелищность. Противники не застаивались, предпочитая открытый бескомпромиссный бой. Харикл и Хилон очень чётко выделялись на посыпанной белым песком арене. Оба, сверкая красочными доспехами, состязались в превосходстве своего боевого искусства, расчётливо выполняя каждый удар и каждое действие по отражению такового. Копья в их руках были как бы продолжением их самих, так виртуозно владели они ими. Щиты служили им непреодолимой преградой для противника, принимая и отражая удары, отклоняясь автоматически в нужный угол наклона, чтобы наконечник копья противника не упёрся в щит, а проскользнул по нему, мимо тела гоплита. Трибуны аплодировали после каждой грамотно отражённой атаки тому и другому воину поочерёдно. И тогда Харикл применил приём, доселе невиданный и поэтому ранее неприменяемый! Совершая очередную атаку, он вдруг выбросил руку с копьём, но копьё сорвалось с его руки и полетело, вращаясь по солнечному ходу, за левый бок противника. Хилон инстинктивно провожая полёт копья глазами, теряет на миг из поля своего внимания самого Харикла. И этого мига ему хватает, чтобы проиграть бой! Спартанец делает кувырок через голову в направлении полёта копья. Хилон, смотрящий в это мгновение на падающее за его левый бок копьё, не успевает среагировать на кувырок противника, а спартанец, вдруг оказавшийся у него слева, ловит после кувырка копьё и, вкладывая всю свою мощь в секущий удар, бьёт по ногам Хилона, одновременно разворачивая корпус против солнечного хода… Имперский воин не успевает среагировать и копьё спартанца срезает его на песок, как острая коса росистую траву. Хилон падает на спину.

Трибуны гремят овациями. Такое зрелище, подаренное блистательными воинами, никого не оставило равнодушными. Царь Акрон стоя аплодировал Хариклу.

– Такой зрелищный бой мог бы украсить финал турнира! Воины великолепны! – оценил он поединок, обращаясь к окружающим. Акрополис разделил мнение своего царя и овации продолжились…

– Сибилла, ты видела когда-нибудь такое? – восторженный Тоган не сводил глаз с Харикла.

– В Гадесе не проводят состязаний бойцов, – ответила испанка, – но зато проводят бой быков!

– Хорошо, ты мне расскажешь после, что это такое? – улыбнулся Тоган, поднимая щит и копьё, готовясь к бою.

Карталон, проверив крепление доспехов, хлопнул нубийца по плечу и Тоган направился на арену. С другой стороны на арену выходил набатеец Телесфор. Противники встали друг против друга, раздался гонг.

Телесфор был ниже Тогана на полголовы, но совершенно не уступал Тогану в мощи тела. Противники долго кружились по арене, прежде чем столкнулись в схватке. Тоган обрушил на Телесфора цепь взаимосвязанных атак. Но все они не смогли пробить защиту набатейца. Во время поединка трибуны затихали, следя за каждым движением соревнующихся. Солнце, как бы почувствовав напряжение, связанное с проводимыми состязаниями, скрылось за налетевшими с моря облаками, одарив всех освежающей прохладой.

Карталон не следил за боем, хотя в поединке участвовал его ученик. Он пристально обводил глазами окружающие его трибуны и народ… Он искал людей, которых почувствовал задолго до их появления. И идя по саду вместе с Сибиллой, он почувствовал их присутствие. И это чувство не обмануло его. Оглянувшись, он заметил человека, которого здесь никак не должно было быть! Это был один из ближайших помощников одного из верховных жрецов Священной Касты Отона, который был одним из самых одиозных исполнителей культа Молоха в храме. Он редко покидал Карфаген, сохраняя пугающее поклонение своего культа в тайне от других. Спутать его Карталон не мог, так как слишком хорошо запомнил его лицо. Карталон внимательно обводил взглядом окружающих, выискивая приспешников Молоха. В своё время Антифона обучила его этому искусству. Эти люди были фанатиками древнего учения и исполняли культ многие столетия. Когда-то этот культ был соединён воедино со многими другими, уже забытыми, и составлял одно единое целое, но время разъединило их и в Карфаген завезли именно этот, где он нашёл себе поклонников и пристанище в храме Молоха. Как он попал в город торговли, уже никто не помнил. Но страх перед неумолимым богом Молохом угнетал финикийцев и заставлял преклоняться перед ним! Карталон всматривался в лица, руки окружающих, стараясь обнаружить признаки фанатичных приспешников… В голове его всплыло воспоминание…

Ему отчетливо вспомнилось лицо жреца… Тогда ему было всего лишь двадцать пять лет. Он был направлен Советом суффетов, в котором заседал и его отец, патрулировать торговые и военные маршруты воюющей с Карфагеном Ливии. У Карталона под началом была небольшая флотилия, состоящая из десятка боевых галер. Всё лето он проявляя смекалку и изобретательность, перекрывал маршруты торговли Ливии, создавая таким образом торговую блокаду. Не помогло Ливии и то, что её союзником в этой войне выступил Египет, дав Ливии часть своего военного флота. В результате одного боя было взято в плен несколько десятков ливийских знатных вельмож. Пленных поместили в постройки, находящиеся недалеко от маяка мыса Крам. Ливийская сторона предложила богатый выкуп за пленников и Карталон согласился. Он мог за эти деньги построить пять своих галер и отец поддержал решение сына в Совете. Вот тогда-то они встретились! Когда Карталон вернулся в город за пленными, которые по всем законам принадлежали ему, оказалось, что их увели в свой храм верховные жрецы храма Молоха. На требование отдать пленных храм не отреагировал и отказался встречаться с кем-либо до заседания Совета суффетов по этому поводу. Когда же Совет дал разрешение забрать пленных, Карталон появился в цитадели у храма. Отон отказался впустить в цитадель всех людей Барки и пропустил с Карталоном едва ли два десятка людей. Оказалось, что не хватает десяти пленных… Отон, глядя в глаза Карталону, смеясь, ядовито сказал, что Молох забрал их жизни. Дорого же заплатил он за эти слова! Карталон, не сдерживая более свой молодой гнев, проломил рукояткой меча голову жреца! В храме началось сражение, но силы отряда Карталона явно уступали отрядам Священной Касты, охранявшим храм. Они были вытеснены из храма. Но Карталон и не думал сдаваться! Антифона ночью открыла потайной ход в храм. И Карталон со своими людьми проник в храм. В храме был произведён погром, в ходе которого нашли древний алтарь, на котором совершали человеческое жертвоприношение, с обгорелыми останками людей. Забрали всех оставшихся в живых пленных, заодно освободив много других выходцев из диких племён центра Африки. В это время к храму стали стекаться подкрепления отрядов Священной Касты. Забаррикадировав двери, отряд Карталона вышел из храма, ведомый Антифоной, которая вывела всех потайными подземельями к пристани, недалеко от маяка мыса Крам. При отходе отыскали в храме и беспамятного Отона, забрав его с собой. Погрузившись на галеры, флотилия отплыла из города, но утром вернулась. Карталон притащил на заседание Совета мерзавца Отона и рассказал о чудовищном культе, исполняемым храмом. Многие на Совете не знали о таких подробностях и встретили известия с испуганным удивлением… Тогда Карталон увидел главного жреца Молоха Киферона! И этот человек поразил его ещё больше, чем мерзавец Отон. Совет долго совещался по этому поводу, удалив из своих стен всех лишних. В итоге Совет вынес двоякое решение: храм обязали отчитываться о своих действиях, чтобы больше не всплывали такие подробности, а Карталона отстранили от ведения морских операций. Решение это, в основном, поддержали суффеты Ганнонов и Магонов, испытывающие вековую неприязнь к роду Баркидов. История эта наделала много шума. В городе произошли волнения в поддержку молодого Барки. Но того в городе уже не было. Ещё ночью, после разговора с отцом, который и дал ему этот совет, он самовольно отправился в своё первое морское путешествие во главе той же флотилии. На борту головной гептеры стояла, повернув лицо навстречу солёному ветру, жрица Антифона…

• Предыдущая
• 49/168
• Следующая