Выбери любимый жанр

Рискнуть и победить (Убить демократа) - Таманцев Андрей "Виктор Левашов" - Страница 32

Перейти на страницу:

Изменить размер шрифта:

Он вытащил еще пачку.

— Десять. Забирайте и проваливайте. И забудьте обо мне.

— Не могу, — честно признался я. — Я обязан все время о вас помнить. За это мне заплатили. И гораздо больше.

— Пятьдесят! Вы получите пятьдесят тысяч долларов!

— Столько мне и заплатили.

— Значит, договорились?

— А мои обязательства? Исполнение договора в натуре. Так вроде пишут нынче в контрактах? Неустойка. Упущенная выгода. Да со мной ведь и контракт-то заключили не коммерческий. А такой, за неисполнение которого отвечают вовсе не бабками.

— А чем?

— Жизнью.

— Моей?

— Моей, Лев Анатольевич. Как, по-вашему, мне это надо?

Он помедлил и хмуро кивнул.

— Пойдемте!

И направился в кухню.

Я бросил баксы на стол и пошел следом. Антонюк вытащил из морозилки пластмассовый кювет с заиндевевшей клубникой, извлек из-под нее увесистый пакет в плотной обертке. Не говоря ни слова, перенес пакет в гостиную и положил на стол.

— Сто. Здесь ровно сто тысяч баксов. Этого, надеюсь, хватит?

— Ни хрена себе! — удивился я. — Они у вас что, скоропортящиеся?

— Больше у меня нет. Ни копейки. Остальное — в деле, в акциях.

— В каких?

— Какое ваше собачье дело? В акциях порта, верфи. Для вас может быть важно только одно: они неликвидны. Я не могу вынуть их и положить на стол! И уберите, наконец, свою пушку! Или хотя бы поставьте на предохранитель!

— Вы так хорошо разбираетесь в оружии? — удивился я. — Не ожидал. Вы правы. Это венгерский вариант ТТ. Он действительно с предохранителем. У обычных «тэтэшников» нет предохранителя. Не раз пытались приделать. Как правило, неудачно. Например, в китайской девятимиллиметровой модели «213». Потом научились. У венгров хорошо получилось. Китайцы в конце концов тоже справились.

У их «ТУ-90» вполне нормальный предохранитель. Почему убили Комарова?

— Откуда я, черт возьми, знаю?! Не в свое дело сунулся!

— В какое дело мог сунуться безобидный историк?

— История, мой молодой друг, не такая уж безобидная штука! Вы пришли рассказывать мне об оружии? Или слушать мою лекцию об истории?

— С интересом послушал бы.

— Хватит болтать! Берите доллары и исчезайте. Можете не проверять — банковская упаковка. Больше вы ничего не выжмете из меня, даже если разрежете на куски.

Обещаю, что о нашей встрече никто не узнает.

— Как же вы объясните исчезновение ста штук?

— Мне не нужно никому ничего объяснять. Это черный нал. Избирательный фонд.

— Надо же! Не из дешевых, оказывается, удовольствие!

— Вы и понятия не имеете, насколько не из дешевых! Знаете, сколько стоит минута эфира? А ролик?

— Нет. Сколько?

— А митинг? За один предмет требуют уже по двадцать баксов!

— За какой предмет? — не понял я.

— За любой! Знамя, лозунг, плакат.

— Сделать?

— Поносить! Просто в руках подержать! Каких-нибудь два часа! Совсем обнаглели!

Умело он затягивал разговор. Не пережимая. Не выходя из роли. Хорошо на меня реагируя. Опытный политик, если искусство политика заключается в умении быстро сориентироваться и выбрать верную тактику поведения. Должно быть, именно в этом оно и заключается. А в чем еще?

— Интересно с вами разговаривать, — сказал я. — Но времени больше нет. Минуты через три здесь будет СОБР. Или ОМОН. Они и так что-то задерживаются. А в другой раз. Лев Анатольевич, вы все-таки так не делайте. Бабки, конечно, большие, но жизнь дороже. Вы согласны со мной?

— Чего я не должен делать? — хмуро спросил он.

— То, что сделали, когда сунули руку в карман. Давать сигнал тревоги. Если за вами гонятся, сели на хвост вашей машине, лупят по колесам из «АКМов» — тогда да. А уж попали в такой расклад, лучше не дергаться. Представьте: ворвутся, пальба. Киллер вас не прикончит, так собровцы могут зацепить. Что там у вас в кармане? Фишка? Брелок? Покажите.

Он показал. Брелок. Новейшая разработка «Америкэн ВИП секьюрити». Сигнал поступает на милицейский пульт, компьютер выдает координаты объекта с точностью до метра. Для отлова угнанных машин подобная система уже довольно давно действует. А для особо важных персон только вводится. У нас, по крайней мере.

Сообразили наконец, что машина не дороже жизни. И до города К., выходит, дошло.

А что — богатых людей на душу населения здесь не меньше, чем в Москве. Или даже больше: граница, порт, импорт-экспорт, лимитед-интернейшнл.

Я посмотрел на часы.

— Даже странно. Где они застряли? Заправиться, не иначе, заехали.

В этот момент из-за окна донесся приглушенный стеклами вой милицейских сирен. Я выглянул. С шоссе к обкомовскому дому сворачивали две «Волги» с мигалками.

В густом тумане, среди дубов.

Фары, мигалки, сирены. Эффектное зрелище.

— Этот-то фейерверк зачем? — вырвалось у меня. — Можете мне объяснить?

— Нет, — ответил Антонюк. — А как нужно?

— Точно так же, только втихую. И без заезда на заправку. А где оцепление? В двух «Волгах» — максимум восемь оперативников. Если большое начальство не увязалось.

А чтобы такой дом оцепить, нужен взвод!

— Я смотрю, вы в этих делах хорошо разбираетесь, — заметил Антонюк.

— В этих делах я разбираюсь на уровне учебного спецкурса. Но по сравнению с вашими ментами я, судя по всему, академик. Пойдемте, Лев Анатольевич.

— Вы не берете деньги?

— Нет.

Тут он снова побледнел.

— Быстрей! — поторопил я и показал стволом «тэтэшника» на выход.

— Куда мы? Куда вы меня?

— Вы спросили, как я уйду после того, как вас прикончу. Сейчас покажу.

Внизу уже захлопали двери. Я вызвал лифт, втолкнул в кабину Антонюка и нажал кнопку верхнего, седьмого этажа. Они, конечно, ринутся по лестнице на своих двоих, но этажи в этом доме были высокие, не «хрущоба». Пять этажей — две с половиной минуты даже в хорошем темпе. Да еще застрянут у квартиры. Пока вышибут дверь, пока то да се. Можно было даже особенно не спешить. Но и зря время терять тоже было не резон.

С верхней площадки мы поднялись на чердачный полуэтаж, загодя подобранным ключом я открыл врезной замок обитой оцинкованным железом двери, запер ее за собой и провел Антонюка в дальний конец чердака, подсвечивая ему под ноги и вверх, чтобы он не саданулся головой о балку. Здесь все повторилось в обратном порядке. Мы спустились на лифте в цокольный этаж, из двери в дверь вошли в бойлерную, пересекли мастерскую сантехников, которая даже в темноте дала о себе знать мощным пиво-водочным перегарным дыхом, и через три минуты вышли на улицу из торцевой двери — как раз к моему «пассату». Перед тем как вывести Антонюка из подвала, я высунулся и внимательно огляделся. Тихо. Лишь какой-то прохожий приостановился в стороне, закуривая. Но он не сделал никаких попыток вмешаться в происходящее, чем и избавил меня от лишних телодвижений. Ничего похожего на оцепление. Ну, подарки. — Вот так бы я и ушел, — сказал я Антонюку, залезая в машину и заводя движок. И добавил:

— Вы бы поспешили домой. А то дверь взломают, а на столе баксы свежемороженые. Мало ли!

Он воспользовался моим советом с такой поспешностью, что едва ли успел заметить номер «пассата», хотя я предусмотрительно включил габариты. Ну, тачку-то он сможет описать, не «жигуль».