Ветер сдувал в сторону ее волосы, и она потянулась обратно скрутить их, когда шла, связывая концы;она вытащила подол рубашки. Отдых и еда дали ей энергию, и она хотела идти быстрее. Лина горела нетерпением. Но длинная мокрая трава и мягкий грунт замедляли шаги, и она не могла видеть довольно хорошо в тусклом свете. Она была уверена, что было столь же рано, как и тогда, когда она и Дун отошли от Искры, может быть, даже раньше. Она должна вернуться домой, если ничего не случится, до конца дня. Это было недостаточно скоро; означало целый день и ночь с момента похищения Дуна. Но это было самым лучшим, что она могла сделать. И она шагала через склон так быстро, как только могла, жуя одну из морковок, и с влажной штаниной, хлопающей по коже. Солнце скоро встанет, сказала она себе. Тогда я смогу идти быстрее.
В то же утро, как раз на рассвете, в деревне Искре, Кенни, Лиззи, и Торрен встретились на поле дальнего северного конца города. Ночью дождь прекратился, и первые красные лучи солнца выстрелили над ободом горы, освещая восточную сторону каждого сухого стебелька травы и комки земли в поле, каждый столб забора на краю поля. Было холодно, но никто не хныкал. Они хорошо укутались и были в восторге от своей миссии: спасти Лину и Дуна и получить свое собственное приключение.
Была суббота, поэтому им не нужны были оправдания для пропуска школы, только для своих семей. Торрен сказал миссис Мердо и доктору Эстер, что должен пойти обсудить с Дуном очень важный вопрос, что было более или менее правдой, и что вернется он очень скоро. Лиззи и Кенни просто сказали, что собрались на прогулку, и родители отпустили их без вопросов.
Все трое обошли конец поля и начали подниматься по склону. Каждый взял маленький рюкзак, в который они сложили бутылки с водой, куски хлеба и сухофруктов, в случае, если Лина и Дун голодали. Лиззи также схватила два дополнительных шарфа, в случае, если они замерзли. Кенни, который лежал без сна, думая об этом предприятии большую часть ночи, набил карманы некоторыми обрывками ткани, вырванными из старой красной рубашки. Он планировал раскладывать по одному из них по дороге, и, когда они шли, приделывал их к земле камнем или палкой, думая, что, когда они вернутся, то смогут следовать за тканью и не заблудятся. Он немного боялся потеряться.
Лиззи вымыла волосы за ночь до этого, а затем долго их причесывала. Сегодня вместо косы они струились свободными по плечам, что, она знала, делало ее более красивой. Она также натерла руки и шею сушеной лавандой, что помогло ей хорошо пахнуть. Она сделала эти вещи, потому что где-то в глубине ее сознания была мысль, что Дун, который всегда, казалось, делал что-то более важное, чем другие люди , возможно, захочет в спутники девушку, которая была бы немного более привлекательной, чем Лина. Если Дун собирался быть героем, ему нужен кто-то особенный . Лиззи всегда считала себя довольно особенной. Даже болезни не ухудшили ее внешности, в самом деле, она думала, что худоба ей к лицу, и впадины вокруг глаз делали ее более интересной.
– Надеюсь, с ними не случилось ничего страшного, – сказала она, немного задыхаясь, поскольку они приблизились к вершине холма. – Что делать, если они получили обморожение? Что делать, если один из них сломал ногу или что-то еще? – Она представила, как Дун, прихрамывая на сломанной ноге, положил руку ей на плечо для поддержки. Нет, сначала она должна будет как-то перевязать сломанную кость лишним шарфом, который она прихватила. Я так благодарен, сказал бы Дун. Такое чудо, что вы здесь.
На вершине холма они остановились, чтобы отдышаться и осмотреться. За ними была их деревня. Огоньки дыма из труб, и несколько человек, выдыхая облака пара, поспешили через дворы или тащились по улицам. Солнце светило только на восточных сторонах крыш. Несколько окон вспыхнули золотом в раннем сильном свете. Отсюда Искра была похожа на спокойную и довольную деревню, не пострадавшую в результате болезней и голода.
– Очень скоро все изменится к лучшему, – сказал Кенни.
– Угу, – сказала Лиззи, которая представляла себе, каково было бы прийти в городок с Дуном, держащим ее за руку, и все видели, что она спасла ему жизнь.
– Давайте, пойдемте, – сказал Торрен. Это был один из немногих шансов покинуть дом, которые у него были там, где он жил, и он хотел использовать его целиком. Горожане не стоят, оглядываясь на место, которое они только что покинули. Они двинулись дальше.
Впереди вытянулась линия холмов, один за другим, хребет каждого больше, чем предыдущий, где расстояние между горами чередуется. Это был огромный и пустой пейзаж, и когда они подумали об этом, каждый из трех путешественников почувствовал дрожь сомнения.
– Каким путем мы пойдем? – спросил Кенни у Лиззи.
Лиззи не была уверена, но не хотела говорить об этом. – Этим путем, – сказала она, махнув рукой направо. – Через некоторое время вы дойдете до потока, а затем просто последуете за ним.
– Видите эти деревья? – спросил Кенни. – Те, которые похожи на ладонь? – Он указал на скопление дубов, которые росли в своего рода перчатке в верхней части холма ,недалеко от трех хребтов. – Давайте стремиться к ним. Мы увидим многое сверху, и думаю, это выглядит достаточно близко, чтобы мы могли вернуться домой засветло.
Так они отправились, спускаясь быстрее на этот раз через мокрую траву. Лиззи высматривала пейзаж всего, что выглядело знакомым, но ничего не нашла. В то же время нашла все, потому что все это выглядело одинаково. Она была уверена, что они шли правильным путем, но все же была рада, что Кенни оставлял то и дело, как маркеры, свою красную тряпку на всякий случай.
Все трое иногда поскальзывались или спотыкались, потому что ходили, не глядя на землю, а изучали склоны вокруг, ища любой признак Лины и Дуна. Но даже после часа ходьбы, когда солнце полностью поднялось, и ноги уже начинали болеть от трения обуви, они не видели никаких признаков движения где-нибудь в пейзаже, за исключением некоторых птиц с неподвижными крыльями, плавающих по кругу в небе на далеком расстоянии.
Когда он достал алмаз и положил его обратно в свой ??рюкзак, первая мысль Дуна была о Лине. Она не могла путешествовать ночью. Был шанс, что она все еще рядом, и может быть только сейчас начала свое путешествие к Искре. Как он мог узнать? Он должен был встать высоко и смотреть с холмов на запад.
Даже сейчас,когда почти темно, это было не трудно. Он вскарабкался на гору, найдя корни и выступающие породы для рукоятей и точки опоры, пока не пришел к месту, достаточно ровному, чтобы стоять. Он обернулся. Изгибы холмов лежали перед ним, уходя в темноту. Была ли она там? Он наполнил легкие воздухом и крикнул. – Лина! Лина! Привет, привет, приве-е-е-ет! – Услышит ли она его? Она могла быть так далеко, что его голос мог показаться не более чем ветром или криком животного?
Он ждал, не слыша ответа. Усталость победила его; он мог также отдохнуть сейчас здесь, прежде чем отправиться домой. Он сел на выступ спиной к скале. Его глаза закрылись, и когда они открылись снова, небо было светлее, хотя солнце находилось еще за горой.
Он встал и позвал снова. – Лина! Ты там? Лина! Приве-е-е-е-ет! – И тогда он понял, было кое-что еще, что он мог сделать. Он снял рюкзак, полез в него и вытащил свой генератор. В мгновение свет засиял.
Крики Дуна полетели в холодный утренний воздух и через поля. Лина не слышала первый – она была еще слишком далеко. Но она услышала второй. Хотя он пришел издалека, она знала, что это человеческий голос. Ее сердце подпрыгнуло. Был ли это Дун? Она шла с полчаса и была в пределах видимости со скалы в форме плеч. Она мчалась к нему, спотыкаясь на скоплениях мокрой травы. – Дун! – звала она. – Это ты? Позови снова, позови снова!
Раздался голос. – Привет, привет, приве-е-е-ет!
Гора Эмбера высоко маячила и темнела на фоне неба, но у ее основания она увидела точку света – яркий, ровный свет, что может быть только одним. – Я здесь! – она вопила всем горлом. – Я иду! – Но слышал ли он ее? Смогут ли они найти друг друга? С ветром, дующим в спину, она направилась к высокой скале, взобралась по наклонной стороне к вершине. Здесь она снова закричала и замахала руками. "Дун! Ду-у-у-у-ун! Сюда! – Он из города! подумала она. С нами все в порядке. Мы найдем друг друга и пойдем домой вместе.
Она увидела, что свет задвигался, поблек и пропал. Он должен был услышать ее тогда. Он оставил свет и пошел. Лина ждала на скале. Понемногу небо становилось все светлее на краю горы, хотя тени горы еще закрывали поля. Каждые несколько минут она звала и слышала ответный зов Дуна все ближе и ближе. Но был также другой звук. Что это? Шорох, дыхание. И вдруг, прямо под ней, рычание. Она взглянула вниз и увидела три длинные, гибкие, темные формы на траве. Звери. Их хвосты дернулись, их головы были ,как наконечники копий, направленные в ее сторону.
Дун услышал ответ Лины на его зов, с огромным облегчением пробрался вниз по склону горы и направился к ней. Он убрал генератор и зашагал так быстро, как только мог через поля. Он думал, что она должна быть рядом с большой горбатой скалой, которая высовывалась из-под земли, где поток изгибался. Какое-то время они перекликались. Он шел на ее голос, и вскоре мог видеть ее, еще маленькую вдали, стоящую на вершине скалы и размахивающую руками.
Его дух воспарил. Он в мгновение ока забыл, как устал, и поспешил, чуть ли не бежал. Позади него небо стало ярче. Лина больше не звала, возможно, потому что поняла, что он знал, где она. Он спустился по склону холма, упуская из вида скалу на мгновение, и свернул немного вправо, а затем снова вверх, пока большая скала выглядела чуть дальше, чем в пяти минутах ходьбы.
Это было тогда, когда он услышал крик. И с криком пришел другой звук – внезапный безумный лай. Он остановился в недоумении. Собаки? Откуда они там? – Потом он вспомнил. Волки были, как собаки, сказал Кенни. Волки могут лаять.
Его сердце дрогнуло, и он бросился вперед. Раздался другой крик , и Дун закричал в ответ, тоже задыхаясь и паникуя, подбирая слова. Он бежал, спотыкаясь, пока не приблизился достаточно близко, чтобы видеть, что происходит: Лина на вершине скалы, а внизу волки, тянущие их вытянутые морды вверх, рычащие и щелкающие челюстями.
Колени Дуна подкосились, но он заставил себя стоять. Он знал, что Лина видела его. Она смотрела на него с ужасом в глазах, слишком замороженная страхом, чтобы звать на помощь. Он был недалеко, возможно, в пятидесяти футах от основания скалы, за волками и немного над ними. Их рык был ужасен. Он исходил глубоко из горла, звук представлял угрозу и мощь. Пока он смотрел, один волк бросился вперед от остальных. Она встал на задние лапы и стал вдруг чрезвычайно высоким, его передние лапы достигали склона скалы, были только примерно в ярде от обуви Лины. Могут ли волки залезать на скалы? Смогут ли они допрыгнуть до Лины? Вдруг они в любой момент обойдут скалу и поднимутся вверх по склону позади нее?
Каким-то образом он должен напугать этих существ. У него не было оружия, лишь собственный голос. Он собрался с силами и издал мощный крик, вкладывая в него весь страх и ужас. Волки услышали и посмотрели в его сторону. Теперь он мог четко разглядеть их морды – длинные, узкие пасти с зубами, косыми желтыми глазами. Он крикнул снова, и на этот раз позвал, – Лина! Кричи на них! Больше шума! Бросай камни! – Слово" шум " всплыло в его памяти, и он протянул руку и сдернул травинку. Теперь у него было то, что Кенни называет свистком для отпугивания волков. Он дунул, в результате чего возник долгий рваный крик. Волки сердито посмотрели на него, но не отступили.
Лина крикнула, и волки снова повернулись к ней. Не отрывая глаз от них, она согнула колени и вцепилась в скалу под ней, собрав горстку слабо держащихся камней и бросила их вниз. На мгновение волки отступили, но лишь на мгновение. Тогда все трое животных снова прыгнули вверх, рыча и лая, и Дун забыл о своей безопасности и побежал вперед, создавая ужасающий крик и дико бросая руками. Он споткнулся, ноги подкосились, и он почувствовал боль, но быстро побежал дальше, не замечая. Если бы только у него было оружие! Даже палка! Но у него не было ничего, ничего, и Лина была в опасности, а он подошел настолько близко, что в любой момент оказался бы среди волков. Если бы он мог только как-то напугать их, рассеять их.
Он остановился. Его рюкзак стукнулся о спину, он сорвал его, протянул руку и вытащил алмаз. Одним быстрым движением он отбросил в сторону желтую пленку. Это была доля секунды, когда игла печали пронзила его. Тогда он изо всех сил бросил алмаз в середину стаи волков.
Но алмаз пролетел мимо волков и ударился о скалу. Он разлетелся на миллион кусочков, взрыв осколков стекла. Волки вскрикнули, нырнув головой, и отшатнулись. Еще раз Дун крикнул, так же как Лина, кидая больше камней. Волки отступили, быстро, насильственно тряся головой и все еще рыча. Дун увидел, что их серые шкуры были тонкими и неоднородными. Полосы ребер виднелись с боков, и на их мордах и плечах была малая искристость, где свет поймал кусочки разрушенного алмаза.
Один из них, казалось, принимал решение. Он недалеко отбежал и оглянулся, а другие, в конце взглянув на Лину, последовали за ним. Они побежали прочь, вниз по склону на север, и через несколько мгновений исчезли за гребенем хребта.
Дун унял глубокое дрожащее дыхание. Он стоял, где раньше, и вдруг ослаб, когда Лина спустилась со скалы и приблизилась к нему. – Они ушли? – она кричала. – Ты в порядке?
