Невеста Всадника без головы - Миронина Наталия - Страница 30
- Предыдущая
- 30/67
- Следующая
– Не налегай на селедку. Опять глаза отекут.
– А у меня что, отекают глаза? – Аня возмущенно посмотрела на Максима.
– Да, когда ты ешь много соленого. И копченого. Вчера вечером ты навернула три шпикачки с перцем.
– А я ем много соленого? Ты считаешь, сколько я съедаю?! Да ты куркуль!
– Нет, я забочусь о тебе.
– Ну? – Аню начало охватывать непонятное раздражение. – Что еще не так?
– С шоколадом перебор, – невозмутимо продолжал Максим.
– Макс, что ты выдумываешь?! Я ем как обычно! И шоколада совсем немного!
– Половина шоколадной коврижки – это ерунда?
– Ты тоже немного отъел!
– Согласен. Но что ты скажешь по поводу журека?!
По поводу журека ей сказать было нечего. Журек она могла есть по три раза в день в огромном количестве и еще обязательно отламывала от хлебной буханки, в которую он был налит, румяную корочку.
В первый раз они попробовали журек в маленькой забегаловочке в конце Краковского тракта.
– Смотри, какое смешное название – журек! – весело потянула Максима Аня к прилавку.
– Это суп, – пояснил Максим. – Своеобразный.
– Давай закажем!
Через несколько минут появился официант с подносом. На нем стояли две круглые буханки серого хлеба. Поставив буханки перед Аней и Максимом, официант ловко поддел ножом «крышечки» буханок, и Аня увидела аппетитный суп, с большим количеством копченостей и зелени. Она взяла ложечку и попробовала. Вкус был немного кисловат, а сама жидкость – шипучей.
– Что это? – удивилась Аня.
– Суп, заправленный ржаной закваской. Это она дает такой привкус, немного бродит, поэтому шипит.
– Вкусно! – Аня умяла свою порцию мгновенно.
– Этот суп готовят по-разному, но обязательно добавляют закваску и копченое мясо или птицу.
В дальнейшем, куда бы они ни заходили, Аня сначала спрашивала журек. Ей все время хотелось ощутить на языке этот острый вкус. Возвратившись в Москву, Аня нашла место, где его готовят, и стала там завсегдатаем…
– Да, с журеком я переборщила, – она кивнула, – но, Макс, я всегда любила поесть!
– Но я заметил, что ты отекаешь больше обычного. Глазки по утрам маленькие-маленькие. – Максим сделал непривлекательную гримасу.
Аня вскочила с дивана и подбежала к зеркалу:
– Неправда! Глаза как глаза!
– Сейчас – да, а утром будут совсем щелочки.
Аня задумалась. Она по утрам на себя и не смотрела. Проснулась, побежала в душ, наскоро вытерлась полотенцем, не глядя намазала лицо кремом – вот и все ее утренние сборы. Короткая стрижка не требовала долгих манипуляций – маленькой щеткой пригладить влажные кончики, и все. Она искренне не замечала в себе никаких изменений.
– Ты сходи к врачу, – предложил Максим.
– Зачем?!
– Анька, догадайся сама.
Она догадалась и покраснела:
– Ничего подобного!
– Мне только показалось. Или просто я выдаю желаемое за действительное.
Аня посмотрела на улыбающегося Максима и почувствовала себя абсолютно беременной.
– Хочется маминого борща со сладкой булочкой, – прислушалась она к себе.
– Ну, о чем я и говорил! – торжествующе заключил Максим.
После того как Варвара Сергеевна всыпала им по первое число за внезапный отъезд, она внимательно оглядела Аню и произнесла:
– Вот отец не дожил до этого…
– М-а-ам… – протянула Аня. Она себя чувствовала прекрасно, но ей нравилось, что окружающие с ней нянчатся пуще прежнего.
– Что «мам»?! Твои братья не спешат с детьми. Глупые! Мне хоть спокойно умереть теперь можно будет! – этим восклицанием Варвара Сергеевна отдала дань традициям и отправилась на кухню варить борщ. Ведь ее беременная дочь очень хотела острого борща со сладкой булочкой…
Варвара Сергеевна варила первое теперь огромными кастрюлями, а ароматы сдобного теста заполонили все квартирное пространство.
– Ты бы рыбы поела. Фосфор ребенку нужен, – ворчала мать.
– У нее возьмет, у нее много, – заметил приехавший навестить мать Юра.
– Ты не приставай к ней, ей покой нужен.
– А что же наш муж?
– Муж деньги зарабатывает. Юра, ты или ешь, или иди куда-нибудь. – Варвара Сергеевна своего любимца теперь держала в черном теле. Сейчас главной заботой стала беременная Аня. «Вот что значит вовремя уехать поправлять здоровье», – думала довольная Варвара Сергеевна. Она давно посчитала, что ВСЕ случилось именно в апреле. Пока она в санатории принимала жемчужные ванны. «И слава богу! Так бы она еще несколько лет предавались горестным воспоминаниям, – думала добрая мать. – Максим хороший парень. Предложение делал три раза, Аня его мурыжила, издевалась, а потом – ничего, согласилась. Теперь вот только родить надо нормально!»
Варвара Сергеевна почти все угадала, ну, может, за исключением того, что Аня так и не полюбила Максима. Просто это был единственный мужчина рядом, когда ее душа, ее тело освободились от гнета воспоминаний. И потом, когда они уже встречались, она не была влюблена, а когда поняла, что беременна, произнесла только одну фразу:
– Никаких торжеств. Даже семейного обеда. Просто распишемся.
Максим был так счастлив, что согласился на все, что его дорогая Аня требовала.
Расписались они за десять минут, празднично пообедали за два часа и… вернулись в квартиру Варвары Сергеевны.
– Ничего, поживите здесь. А там видно будет. – Варвара Сергеевна была только рада такому повороту. Она еще волновалась из-за дочери. Будучи внимательной дамой, она обнаружила, что замужество и беременность для Ани не что иное, как тот же самый кокон, в который она так старательно пряталась сразу после летних событий. Появление Максима поспособствовало некоторому пробуждению, но стремления к тому, чтобы вернуться к прежнему образу жизни, в Ане не наблюдалось. Никаких подруг, никаких друзей, коллег, никакого стремления пойти работать. Теперь, мужнина жена, ждущая ребенка, Аня была окружена все теми же людьми – родственниками.
– Ань, а ты не хочешь на работу выйти? – как-то раз, еще на ранних сроках беременности, задала Ане неожиданный вопрос Варвара Сергеевна.
– Нет, не хочу, – уверенно заявила Аня. – Я буду ребенка вынашивать.
– Ты и так его выносишь. Тебе необходимо общение, движение. Ты опять закиснешь! – Варвара Сергеевна начинала волноваться.
Аня валялась на диване, читала журналы, спала. И больше ничего не делала. Лишь изредка выходила гулять.
Одна.
Строить дом было вовсе не обязательно. Жилье у молодой семьи имелось – огромная квартира Максима, небольшая уютная квартира Ани, можно было жить у Варвары Сергеевны («Ребята, погодите, ребенок родится, Ане помощь нужна будет. А потом уж и от меня переедете»). Но Максим, амбициозный и хитрый зять, решил строить дом. Аня к этой затее отнеслась прохладно. Она вообще была больше сосредоточена на собственном состоянии, предоставляя полную волю мужу. От Варвары Сергеевны не укрылось, что Максим иногда обижается на это равнодушие. По крайней мере, в его голосе явственно слышатся нотки обиды. И Варвара Сергеевна снова тревожилась.
– Молодец Максим! Он к семье относится очень серьезно. – Приблизительно такими фразами она пыталась обратить внимание Ани на поведение мужа.
– Наверное, молодец, – равнодушно отвечала Аня.
На самом деле в глубине ее души был интерес к возможности обзавестись большим домом, но физическая леность и отвращение к суете, которую развил муж, одерживали верх.
– Ты не права. Максим должен чувствовать поддержку. Он не может везти один этот семейный воз. И деньги зарабатывать, и жизнь обустраивать, и массовиком-затейником работать, – выговаривала Варвара Сергеевна дочери.
– Мам, пусть строит, я ему потом помогу. Обязательно! – Аня, улыбаясь, смотрела на мать.
– Ладно, валяйся на своем диване, – махнула рукой Варвара Сергеевна и взяла функции соратника на себя.
… – Все-таки надо решиться на дом. – Максим произнес это решительно, но на тещу смотрел, как студент смотрит на профессора – с тревожным ожиданием похвалы.
- Предыдущая
- 30/67
- Следующая
