Антимиры - Вознесенский Андрей Андреевич - Страница 3

• Предыдущая
• 3/31
• Следующая

весь полый город изнутри,

и ратуши и бюшери,

как радушные пузыри!

Я тормошу его:

 «Мой Сартр,

мой сад, от зим не застекленный,

зачем с такой незащищенностью

шары мгновенные

летят?

Как страшно все обнажено,

на волоске от ссадин страшных,

их даже воздух жжет, как рашпиль,

мой Сартр!

Вдруг все обречено?!»

Молчит кузнечник на листке

с безумной мукой на лице.

Било три...

Мы с Ольгой сидели в «Обалделой лошади»,

в зубах джазиста изгибался звук в форме саксофона,

женщина усмехнулась.

«Стриптиз так стриптиз», –

сказала женщина,

и она стала сдирать с себя не платье, нет, –

кожу! –

как снимают чулки или трикотажные тренировочные

костюмы.

– О! о! –

последнее, что я помню, это белки,

бесстрастно-белые, как изоляторы,

на страшном,

орущем, огненном лице...

«...Мой друг, растает ваш гляссе...»

Париж. Друзья. Сомкнулись стены.

А за окном летят в веках

мотоциклисты

в белых шлемах,

как дьяволы в ночных горшках.

1963

Олененок

I

«Ольга, опомнитесь! Что с вами, Ольга?..»

Это блуждает в крови, как иголка...

Ну почему – призадумаюсь только –

передо мною судьба твоя, Ольга?

Полуфранцуженка, полурусская,

с джазом простуженным туфелькой хрусткая,

как несуразно в парижских альковах –

«Ольга» –

как мокрая ветка ольховая!

Что натворили когда-то родители!

В разных глазах породнили пронзительно

смутный витраж нотр-дамской розетки

с нашим Блаженным в разводах разэтаких.

Бродят, как город разора и оргий,

Ольга французская с русскою Ольгой.

II

Что тебе снится, русская Оля?

Около озера рощица, что ли...

Помню, ведро по ноге холодило –

хоть никогда в тех краях не бродила.

Может, в крови моей гены горят?

Некатолический вижу обряд,

а за калиточкой росно и колко...

Как вам живется, французская Ольга?

«Как? О-ля-ля! Мой Рено – как игрушка,

плачу по-русски, смеюсь по-французски...

Я парижанка. Ночами люблю

слушать, щекою прижавшись к рулю.

Но почему посреди буги-вуги

слышатся вьюги?

III

Дуги соборов манят, как магниты,

о помогите,

милый мой муж простынею накрыт,

как за граничной стеною храпит».

Руки лежат как в других государствах.

Правая бренди берет как лекарство.

Левая вправлена в псковский браслет,

а между ними –

тысячи лет.

Горе застыло в зрачках удлиненных,

о олененок,

вмерзший ногами на двух нелюдимых

и разъезжающихся

льдинах!

IV

Мир расколола тревожная трещина.

Как разрушительно врезались в женщину

войны холодные,

войны глобальные,

фраки министров, схожих с гробами,

мир разрывается, мир задыхается

в мирных Майданеках,

в новых Дахау!

«Остановитесь!» – взывают осколки

зеленоглазого города

Ольги.

V

Я эту «Ольгу» читал на эстраде.

Утром звонок: «Экскюзе, бога ради!

Я полурусская... с именем Ольга...

Школьница... рыженькая вот только...»

Ольга, опомнитесь! Что с вами, Ольга?!.

Римские праздники

В Риме есть обычай в Новый год

выбрасывать на улицу старые вещи.

Рим гремит, как аварийный

отцепившийся вагон.

А над Римом, а над Римом

Новый год, Новый год!

Бомбой ахают бутылки

из окон,

из окон,

ну, а этот забулдыга

ванну выпер на балкон.

• Предыдущая
• 3/31
• Следующая