Ищите связь... - Архипенко Владимир Кузьмич - Страница 62

• Предыдущая
• 62/69
• Следующая

Позже они несколько раз сталкивались, и всегда Сергей ощущал неловкость при общении — все казалось, что неискренен этот человек. Сергей еще до того, как Недведкин скрылся с корабля, делился своими сомнениями с другом, но тот сказал, что знает Ганькина больше года, ничего подозрительного за ним не замечал. И все же Сергей, хотя и верил Косте во всем, в этом случае не мог отделаться от чувства недоверия. Вот и сейчас он вновь испытал его.

А подошедший уже спрашивал с улыбкой, заглядывая в глаза:

— О чем запечалились? Не обидел ли кто таких молодцов?

— Да вот сидим и жалеем, — отозвался Дыбенко, — жалеем, что не можем в это торжество на острове попасть!

Сергей с укоризной взглянул на слишком откровенного приятеля, но тут же сообразил, что хитрый Дыбенко так достроил ответ, что подлинный смысл слова «попасть» мог быть ясен только в продолжение предыдущего разговора, а Ганькин наверняка понял его по-другому. И действительно, тот, все так же улыбаясь, спросил:

— А надо ли нам, матросам, туда попадать? Начальства там слишком много.

— Это ты прав, что слишком, — поднимаясь со скамьи, сказал Дыбенко. — Пойдем, Серега, в кубрик, я тебе житие апостолов дам почитать. Душеспасительная книжица…

Оба не спеша пошли к люку, оставив Ганькина возле скамьи. Но вниз не стали спускаться, увидев, что от носовой башни махал им рукой Ярускин, подзывал к себе. Ярускин вполголоса предложил им по очереди посмотреть в дальномер, наведенный на остров. Матросов не надо было уговаривать — они мигом протиснулись внутрь. Первым к окуляру прильнул широкоплечий Дыбенко, смотрел долго, поворачивал рукоятку то вправо, то влево. Только после настойчивых подталкиваний уступил наконец место Краухову.

В первое мгновение Сергей даже зажмурился — после полумрака башни поток света, преломленный линзами, показался нестерпимо ярким. А потом он увидел неправдоподобно близких людей в сверкании золота и серебра и среди них — одетого в белую морскую форму царя. Сильная оптика позволяла отчетливо видеть его освещенное солнцем лицо, только глаза прятались в тени, отбрасываемой козырьком фуражки. Несколько секунд Сергей с напряженным вниманием разглядывал того, кого только неделю назад он должен был застрелить. Внезапно цепь обступивших царя людей заколыхалась — и все, кого видел в дальномер Сергей, вдруг как-то неловко и неуклюже бухнулись на колени, а вместе со всеми и российский самодержец. Матрос с недоумением смотрел, как дружно задвигались их губы, а глаза уставились в одну точку, но тут же он сообразил, что там, на острове, запели «Боже, царя храни». Но звуки пения и музыки в башню не проникали, и поэтому смешно было глядеть на беззвучно разеваемые рты.

Внезапно Дыбенко с силой дернул его за рукав. Сергей оторвался от окуляра и увидел просунувшегося лейтенанта Затурского.

— Это еще что за гости? — строго спросил он. — А ну, живо из башни!

Матросы торопливо выскочили на палубу, вытянулись перед офицером. Но тот, не обращая на них внимания, выговаривал Ярускину за то, что окуляр дальномера оказался расчехленным. Когда лейтенант отошел, Дыбенко коротко спросил:

— Здорово попадет тебе?

— Нет. С Затурским жить можно — сделал замечание — и все тут. Наказывает только в крайнем случае.

— Это вы здорово устроились! — с разыгранной завистью сказал Дыбенко.

— А ты как думал? Артиллеристы завсегда везучие!

Когда матросы пошли было восвояси, он придержал Сергея, успел шепнуть:

— После отбоя возле шлюпки.

Краухов кивнул головой и пошел вслед за Дыбенко. Он знал, какую шлюпку имел в виду Ярускин — первую по левому борту. Вчерашним вечером возле нее был разговор, не предназначенный для чужих ушей. Видимо, и на этот раз Ярускину надо было передать что-то Сергею.

Приказ Эссена вывести бригаду линейных кораблей на рейд Гунгербурга был встречен офицерами «Павла» с единодушным воодушевлением. Еще бы! Возможность покейфовать в курортном городке после изнуряющих дней плавания, окунуться в желанную прохладу его зеленых улиц казалась райской наградой. Еще более были обрадованы проходившие на корабле летнюю практику гардемарины Морского корпуса. В море им наряду с нижними чинами приходилось мыть палубу и драить медяшку, разбирать механизмы и чистить после стрельб стволы орудий. А теперь им предстояли веселые прогулки на берегу. Их ждали танцы в курзале, изысканное меню ресторанов, ароматный кофе на открытых верандах, а для тех, кому посчастливится перехватить вовремя местных недорого стоящих красавиц, — уютные номера в отеле «Комфорт», в пансионах «Ирэн» и «Мон репо».

Едва бригада прибыла на место и корабли стали на рейде, и рядом — чистенький, умытый Гунгербург, просьбы об увольнении посыпались к Небольсину пачками. В другое время командир «Павла» побрюзжал бы по поводу чрезмерного количества просьб, но теперь после выказанной кораблю и экипажу монаршей милости Небольсин находился в самом прекрасном расположении духа и никому не отказывал. Повезло и многим нижним чинам, получившим увольнение на берег.

С послеобеденного времени между рейдом и дощатым причалом засновали юркие катера, увозившие на берег офицеров, гардемаринов и матросов. Сверкающее великолепие летнего белоснежного обмундирования, золотой блеск погон, кокард и пуговиц, сияние кортиков слепили глаза местных дам, оказавшихся как бы невзначай на берегу и прогуливавшихся у моря под изящными кружевными зонтиками.

На причале пути моряков расходились — офицеры и гардемарины шли по тенистым улицам к центру городка, а нижние чины круто сворачивали и уходили по кромке берега, стремясь обойти городок и попасть к лесу.

В лесу, вдали от начальственного глаза, матросу куда спокойнее. На полянах и опушках каждый находил себе занятия по вкусу. Многие успевали по пути заглянуть в притулившуюся на окраине городка лавку и теперь располагались под кустами с бутылками и нехитрой закуской, составляя маленькие, но довольно шумные компании. Среди прибывших на берег оказались и завзятые картежники, получившие наконец возможность всласть поиграть на деньги (на корабле игра в карты преследовалась самым решительным образом, и застигнутым во время игры матросам грозила отсидка на несколько месяцев в военно-исправительной тюрьме). Но больше всего среди уволенных на берег оказалось любителей послоняться по лесу, отдохнуть на тенистых полянках, побыть наедине с природой.

Возле лесной тропинки под могучим раскидистым дубом примостились на траве двое приятелей. Они скинули с себя форменные рубахи и тельняшки, аккуратно повесили их на ветви, поставили на пенек бутылки с пивом и принялись очищать вяленую воблу. Приятели, по-видимому, были людьми общительными, потому что заговаривали с каждым, кто проходил мимо по тропинке. Всем задавали один и тот же вопрос:

— Далеко ли бредешь, братец, не заблудишься ли?

Кто отшучивался, услышав этот вопрос, кто говорил, что дорогу знает, некоторые отвечали приятелям одними и теми же словами:

— Заблудиться тут трудно, а затеряться немудрено!

Получив этот маловразумительный ответ, дружки не удивлялись вовсе, а говорили негромко:

— За следующим кустом направо, а там через орешник — прямиком до полянки…

Тем, кто отвечал им иначе, они улыбались и желали счастливой прогулки.

Подпольная сходка на поляне подходила к концу. Последним выступал Ярускин. Говорил он, как всегда, спокойно и рассудительно, но Краухов, стоящий неподалеку, видел, как на виске у товарища дергается, пульсирует тонкая жилка. Ясно было: волнуется.

— Значит, подведем итоги, — сказал Ярускин, — выступаем послезавтра в ночь на одиннадцатое июля. Первыми начинаем мы на «Павле», за нами поднимаются остальные три корабля бригады. Начнем в два тридцать, когда господ офицеров самый сладкий предрассветный сон сморит. Сигнал для всех остальных кораблей — три револьверных выстрела с палубы. Ну что еще? Все вроде бы и обговорили?

— Вопрос еще напоследок будет! — пробасил кочегар с «Цесаревича». Сергей хорошо знал его по прежнему месту службы и понял, что вопрос будет непростой. И действительно, кочегар спросил:

• Предыдущая
• 62/69
• Следующая