Фиг ли нам, красивым дамам! - Вильмонт Екатерина Николаевна - Страница 15
- Предыдущая
- 15/36
- Следующая
– Ты выйдешь за меня замуж?
– Замуж? Да ты рехнулся, мальчик! Ты сегодня со мной переспал, а на большее ты не рассчитывай! – пропела она.
– То есть я для тебя одноразовый шприц? Использовала и в помойку? – вскипел он.
– Послушай, мальчик…
– Не смей называть меня мальчиком!
– А как еще тебе объяснить, что ни о каком браке речь идти не может? Ты моложе меня почти на семь лет…
– Ерунда! Для меня это не имеет значения.
– А для меня имеет! Это раз! Я долго крутила роман с твоим отцом…
– Плевать я на это хотел! Ты же его не любишь!
– Но я и тебя не люблю!
– А тогда почему…
– Почему я сдалась? Потому что ты очень привлекательный и чудовищно сильный. Я, что называется, сдалась на милость победителя.
– Но тебе же понравилось?
– Да. Понравилось. И если бы ты не завел дурацкий разговор о замужестве, я бы тут сейчас ворковала, как голубица…
– То есть ты поставила меня на место?
– Именно. Хорошо, что ты это понял.
– Но спать со мной ты не отказываешься?
– Нет, не отказываюсь. Но не более того. Я даже не буду встречаться с тобой на людях…
– То есть?
– Нас запросто могут засечь в каком-нибудь кафе, выложить фотографии в Сеть. Это причинит боль твоей жене, твоему отцу. И твоей матери тоже. Зачем это?
– То есть ты заботишься о моей родне? А у тебя кому это причинит боль?
– А у меня некому! Отца своего я не знаю, мама умерла, родственников нет.
– То есть ты одна как перст на этом свете?
– Да.
– Сирота казанская?
– Но ощущаю свое сиротство как блаженство.
– Но тебе нужна защита и опора…
– В твоем лице?
– Хотя бы. Ничего, я сумею сделать так, что ты будешь во мне нуждаться не только в постели. Хотя для начала и это неплохо. Ты уже убедилась, что я добиваюсь своей цели. Ну все, я поеду! И имей в виду, это только начало, что бы ты ни говорила. Заруби это себе на носу!
И с этими словами он выскочил из дома.
Данила был взбешен. После того, что между ними было – такой женщины он еще не встречал, – она вдруг кобенится, что-то из себя строит… Ничего, я эту лошадку объезжу! По дороге к Москве он попал в пробку, и вдруг его накрыла волна такой любви и нежности… Охватил невероятный восторг, благодарность, счастье, наконец! Господи, как я мог? Я же хамил ей… Она, прекраснейшая в мире женщина, одинокая, сопротивлялась просто по привычке, может быть, нахлынувшему чувству, а я… Что это было? Одноразовый шприц! Кретин безмозглый! Заруби себе на носу! Скотина! Он вытащил мобильник и отправил ей эсэмэску: «Ради бога, прости мое идиотское хамство! Люблю безумно, преклоняюсь и смиренно надеюсь на прощение».
Ответ пришел очень быстро: «На первый раз прощаю. Вхожу в положение, мальчик!»
Ах, стерва, с восторгом подумал он.
Грета вернулась поздно, хмурая и раздраженная.
– Ну что? Зачем тебя вызывали?
– Да обсуждали возможности бесплатной пиар-кампании.
– Как это?
– Спроси чего полегче! Нормальную рекламу им делать дорого. А ну их всех, лень эту чушь малиновую пересказывать. Ну а ты что? Что это у тебя с лицом? Откуда такое сияние?
– Да понимаешь ли… Тут ко мне в окно влез мужик…
– Как в окно? Какой мужик?
– Кульчицкий-юниор. Я открыла окно на кухне, а он в него залез.
– Похоже, не только в окно?
– Не только!
– Ни фига себе! И как?
– Да недурно…
– И что теперь?
– С ходу хотел жениться, ну я дала ему отлуп, он взбесился, нахамил, умчался, потом прислал покаянную эсэмэску.
– Поздравляю, подруга. Себя в первую очередь.
– То есть?
– Я теперь знаю, что мне делать с героем. Я все ломала себе голову, как быть… А надо просто лезть в окно и брать силой! Класс! Ну и тебя я поздравляю. Только советую – живи пока здесь. На тебя и так-то мужики клюют, а сейчас будут просто кидаться. У тебя глаза так блестят… Давно я тебя такой не видела. Похоже, слово «недурно» не передает накала ощущений…
– Верно, не передает, – каким-то пьяным смехом залилась Ариадна. – Но это ж ты у нас мастер слова, а я, увы, нет. Но я и в самом деле поживу пока у тебя.
– Да живи сколько хочешь, мне одной тут кисло бывает, а с тобой совсем другой коленкор. А работать тут лучше.
– Брателло, ты чего, пьяный? – встретил его Федор.
– Пока нет! Но я тут купил вискарика, и мы сейчас дернем!
– Есть повод?
– Еще какой!
– Ох, судя по тому, как тебя прет, ты догнал свою красавицу?
– Догнал, Федька, догнал!
– Поздравляю! За это и впрямь стоит выпить! И что теперь? Съедешь к ней?
– Да ты что! Я жениться хочу! А она пока не готова!
– Умная, значит, баба!
– Почему это?
– Ну, во-первых, ты еще не разведен.
– Какое это имеет значение?
– И потом, сгоряча, с бухты-барахты, после первого траха… Она тебя сопляком не обозвала?
– Практически обозвала. Мальчиком называла. Нашла мальчика!
– Видишь ли, друг, если женщина говорит мужику «мой мальчик!», это просто нежность, пусть даже этому мальчику шестьдесят и он полтора центнера весом. А вот если женщина под сорок просто называет тебя мальчиком, считай, что это практически «сопляк».
– Федя, какая мудрость! Откуда?
– От дедушки.
– От какого дедушки? – крайне удивился Данила. Никогда прежде он не слыхал от Федора ни о каком дедушке.
– Да был у меня дед. Незаконный вроде.
– Что значит незаконный?
– Ну, он вообще-то мой родной дед, отец моего отца, только он развелся с бабкой, та вышла замуж за другого, и этот другой воспитывал отца, как родной. А через много лет, когда мне уже было тринадцать, этот родной дед объявился. Никто признавать его не желал, а я с ним подружился. Классный был старик, в прошлом китобой, бравый моряк и все такое. Вот он меня жизни учил. Говорил мне: никогда, Федя, не вяжись с бабами, которые старше. То есть спи с ними, но не вздумай жениться. Потому как они все время будут бояться, что ты слиняешь к молоденькой, и так тебе этим жизнь отравят, что ты рано или поздно слиняешь-таки. Зачем портить себе нервы?
– Да, житейская мудрость… Но не всегда работает.
– Не работает, если есть меркантильный интерес. А когда баба…
– Хватит житейских мудростей. Здесь не тот случай. Какой у кого меркантильный интерес? Она вон от олигарха ушла. И у меня, как ты понимаешь, меркантильного интереса нет. Но все равно давай помянем твоего мудрого дедушку!
…Ариадна все-таки вскоре вернулась домой. К Грете приехал ее французскоподданный муж.
Данила появлялся не так часто, но всякий раз оставался на ночь. Она даже привязалась к нему. Он, казалось, что-то понял, не заговаривал больше о браке, не хамил, а был просто счастлив. А она волновалась, когда он уезжал в командировки. Как-то она столкнулась у лифта с Сашей Тимохиным.
– Богиня! Сто лет тебя не видел! Что с тобой?
– А что со мной?
– Что-то невероятное! Ты еще больше похорошела! Я думал, это невозможно… А это часом не Кульчицкий виноват?
– Саша, ты слегка подшофе, вот тебе и кажется.
– Да ты что, богиня? Я же опытный, можно сказать, прожженный бабник, я в таких вещах разбираюсь. Ну ладно, передавай ему привет, он золотой парень!
Однажды, когда Данила был в командировке, в дверь к Ариадне позвонили. На пороге стояла незнакомая пожилая дама.
– Здравствуйте! Вы Ариадна?
– Да. А вы, простите?..
– Я Инна Львовна, мама Данилы.
Начинается, с тоской подумала Ариадна.
– Добрый вечер, прошу вас, заходите.
– Спасибо. Ох, какая вы красивая, просто невероятно.
– Спасибо. Кофе? Чай?
– Я бы выпила кофе.
– Отлично, я сейчас сделаю. Вам черный или с молоком? Можно капучино.
– Спасибо, просто с молоком.
– Да, я тоже. Капучино как-то надоел.
– Да? Мне тоже.
– Ничего, что мы на кухне?
- Предыдущая
- 15/36
- Следующая
