Право на рождение. Дилогия (ЛП) - Зевин Габриэль - Страница 64

• Предыдущая
• 64/124
• Следующая

Он коротко постригся и был одет в одну из школьных рубашек и штаны из легкой ткани. Прошлым летом я его еще не знала, так что эти штаны никогда не видела. Что же до меня — сегодня я выглядела как никогда стильно в своем синем комбинезоне. Я попыталась пригладить свои курчавые волосы. Знаю, что теперь мне должно было быть все равно, что он думает обо мне, но я не могла относиться к этому равнодушно. Если бы я знала, что он придет, я смогла бы сдержаться, смогла бы вообще отказаться его видеть. Но ноги неотвратимо влекли меня к столу, где он сидел, и к стулу, которой стоял от стола на расстоянии, которое в «Свободе» считали приемлемым.

Если бы я знала, что он придет, я бы приняла ванну. Я уже и забыла, когда в последний раз видела себя в зеркале. Ладно, буду считать, что это визит старого друга.

— Рада видеть тебя, Вин. Я бы пожала тебе руку, но… — И я указала на табличку «Контакты запрещены», которая висела на двери.

— А я не хочу пожимать тебе руку, — сказал он, глядя на меня холодными голубыми глазами. Их цвет, казалось, сменился с небесно-голубого на ночной глубоко-синий с тех пор, когда я видела его в последний раз.

— Где твоя шляпа? — спросила я беспечным тоном.

— Я завязал со шляпами — постоянно их везде забываю, так что теперь заменил их вот этой штукой. — Он кивком указал на трость, которая лежала на столе.

— Жаль это слышать. Нога все еще болит?

— Мне твоя жалость не нужна, — сказал он резко. — Ты лгунья, Аня.

— Ты этого не знаешь.

— Знаю. Ты сказала, что поедешь в этот лагерь для криминалистов, и вот где я тебя вижу.

— Вроде бы «Свобода» не слишком отличается от лагеря?

Он проигнорировал мою попытку пошутить.

— Итак, когда я наконец узнал, что ты тут — и на это ушло время, так как я старался изо всех сил не вспоминать о тебе, — пришлось задуматься о том, в чем еще ты соврала.

— Ни в чем, — сказала я, пытаясь не плакать. — Все остальное — правда.

— Но мы только что выяснили, что ты лгунья, так как же я могу верить тому, что ты скажешь?

— Не можешь.

— Ты сказала, что влюбилась в другого. Это ложь?

Я не ответила.

— Это была ложь?

— Правда… По правде, все равно, ложь это была или нет. Если это ложь, значит, мне нужно, чтобы она была правдой. Вин, пожалуйста, не питай ко мне ненависти.

— Я хотел бы тебя ненавидеть, — сказал он. — Я бы очень хотел не приходить сюда.

— Я тоже. Ты не должен был приходить.

А потом я перегнулась через стол, сгребла его за волосы — за то, что от них осталось, — и крепко поцеловала в губы.

И в этот момент я стала человеком без происхождения, как и он. У нас не было отцов, матерей, сестер, братьев, бабушек и дедушек, дядей или двоюродных братьев, которые бы нам напомнили, что мы должны — или были должны. «Обязательства», «последствия», «завтрашний день» — эти слова исчезли, или я забыла их значение.

Все, о чем я могла думать, — это Вин и то, как я его люблю.

— Никаких поцелуев! — закричал надзиратель, который только что заступил на службу.

Я отпрянула, и Аня Баланчина воскресла во мне.

— Я не должна была так поступать, — сказала я.

И сразу же поцеловала его снова.

Боже, прости меня за это и за все, что я сделала.

Примечания

1

Пер. А. В. Кривцовой и Е. Ланна.

2

Игра слов. Goodwin — Win — победа. У Гудвина из Изумрудного города было прозвище «Великолепный».

3

Тюрьма в Нью-Йорке.

4

Пер. А. В. Кривцовой и Е. Ланна.

5

Я обожаю танцы!

(фр.)

6

Такова жизнь. Такова любовь

(фр.).

7

Сочетание цветов напомнило героям о Дне благодарения и традиционной еде в этот день: белое — картофельное пюре, коричневое — мясо индейки, багровое — клюквенный соус.

8

Шарлотта Бронте. «Джейн Эйр». Пер. В. Станевич.

9

Игра слов. Грин —

англ

. Green — зеленый и молодой, легковерный, наивный, неопытный.

Габриэль Зевин

Это у меня в крови

После освобождения из лагеря для несовершеннолетних “Свобода”, Аню Баланчину загоняют в рамки строгости и прямолинейности. К сожалению, судимость не облегчает ей жизнь. Ни одно учебное заведение не хочет связываться нею, ибо она в черном списке. Плюс ко всему, все главные люди в ее жизни не сидели сложа руки: Нетти перешла на второй курс Святой Троицы, Скарлет и Гейбл близки как никогда, и даже у Вина новые отношения. Но случается так, что друзья должны заплатить по долгам, и Аня с головой бросается обратно в криминальный мир, чтобы защитить их. Это путешествие, которое перенесет ее через океан в сердце Родины шоколада, где ее решение и сердце пройдет испытание, доселе неизведанное прежде.

Моей замечательной маме, которая отправляет меня домой со вторым ужином и которая делает мою жизнь прекрасной

В ПУСТЫНЕ

Я встретил человека – нагого, дикого;

Сидя на корточках,

Он держал в руках свое сердце

И грыз его.

Я спросил: – Вкусное ли оно, друг?

– Оно горькое, горькое! – ответил человек,

Но мне нравится его грызть,

Потому что оно горькое

И потому что это мое сердце.

Стивен Крейн

ГЛАВА 1

МЕНЯ ОТПУСКАЮТ НА СВОБОДУ

– Входи, Аня, присаживайся. Мы с тобой снова в центре событий, – приветствует меня Эвелин Кобравик, обнажая свои накрашенные алым губы, чтобы продемонстрировать миру желтые зубы. Быть может, это улыбка? Надеюсь, что нет. Среди моих приятелей по «Свободе» бытует мнение, что когда миссис Кобравик улыбается, это не приводит ни к чему хорошему.

Наступила ночь перед моим освобождением, и меня вызвали в кабинет директрисы. Тщательно соблюдая правила, за исключением одного, я избегала эту женщину все лето.

– Собы… – начала я.

Миссис Кобравик перебила меня.

– Знаешь, что самое приятное в моей работе? Девочки. Наблюдать, как они взрослеют и выбирают для себя лучшую жизнь. Зная, что я вложила свою долю в их реабилитацию. Я правда ощущаю, будто у меня тысячи дочерей. Это почти компенсирует тот факт, что мистеру Кобравику и мне Господь не послал детей.

Я не уверена, как реагировать на эту информацию.

– Вы сказали, что возникла некая ситуация.

– Будь терпелива, Аня. Я дойду и до этого. Я… Видишь ли, мне очень плохо из-за того, как мы встретились. Мне думается, что у тебя сложилось обо мне плохое мнение. Те меры, что я предприняла прошлой осенью, могли показаться тебе грубыми, но они были лишь для того, чтобы помочь приспособиться тебе к «Свободе». И я думаю, что ты согласишься, что мои действия были верными, ты только взгляни, какое чудесное лето провела здесь! Ты стала покорной и уступчивой во всех смыслах. По тебе и не скажешь, что у тебя было насыщенное криминальное прошлое.

Это был своего рода комплимент, и я поблагодарила ее. Я украдкой бросила взгляд в окно миссис Кобравик. Ночь была ясной, я смогла разглядеть огни Манхэттена. Через восемнадцать часов я окажусь дома.

– Ты так любезна. Я настроена оптимистично по поводу всех тех новых начинаний, что тебе предстоят в скором будущем. И, наконец, перейдем к главному.

• Предыдущая
• 64/124
• Следующая