Охота на сыщиков - Макбейн Эд - Страница 23

• Предыдущая
• 23/42
• Следующая

„Какие-то там чувихи" крепко подвели своих знакомых.

— Дайамандбэк, два. Притчетт Вирджиния тридцати четырех лет. В три часа ночи нанесла несколько ударов топориком по шее и голове своему в кавычках мужу. Давать показания отказалась.

Пока шеф зачитывал эти сведения, Вирджиния Притчетт прошла на подмостки. Это была хрупкая маленькая женщина, едва достигающая отметки пять футов один дюйм, с легкими тонкими рыжими волосами. На губах ее не было и следа помады. Не было и следа улыбки. Потухший взгляд без всяких признаков жизни.

— Вирджиния! — обратился к ней шеф.

Она подняла голову, но серые глаза оставались безжизненными, женщина, не моргая, смотрела в заливающие режущим светом прожекторы. Крепко стиснутые ладони аккуратно сложены на животе.

— Вирджиния!

— Да, сэр. — Голос ее был едва различим, Карелла даже нагнулся вперед, чтобы расслышать, что она говорит.

— Что случилось, Вирджиния? — начал шеф.

Она пожала плечами, будто сама не могла понять, что случилось. Движение было мимолетным и невыразительным — жест, каким проводят рукой по глазам.

— Ну, что же все-таки произошло?

Вирджиния выпрямилась в полный рост, отчасти для того, чтобы говорить в микрофон, установленный в нескольких дюймах от ее лица на прочной металлической стойке, отчасти потому, что на нее смотрели десятки глаз, и она вдруг осознала, что стоит с понуренной головой и согнутыми плечами. В.зале стояла мертвая тишина.

— Мы поссорились, — сказал^ Вирджиния с легким вздохом.

— Может, расскажете нам поподробнее? — предложил шеф.

— Мы начали ссориться с самого утра, как только встали. Эта жара… У нас в квартире очень жарко. Прямо с утра. В такую жару все раздражает.

— Продолжайте.

— Все началось с апельсинового сока. Он заявил, что сок теплый. Я пыталась объяснить, что это не моя вина, сок всю ночь стоял на льду… У нас, в Дайамандбэк, не очень-то шикарно, сэр. Холодильников нет, а лед в такую жару тает мгновенно. Ну вот он и начал ругаться из-за сока…

— Вы замужем за этим человеком?

— Нет, сэр.

— Давно живете вместе?

— Семь лет, сэр.

— Так, дальше.

— Он заявил, что пойдет завтракать в город, а я сказала, что глупо тратить деньги без нужды. Он остался, но за завтраком все ругался из-за сока. И так целый день.

— Целый день вспоминал вам этот сок?

— Не только. Злился по любому поводу. Я уже даже не помню, из-за чего. Сидел в одних трусах у телевизора, пил пиво и придирался ко мне целый день.

— Продолжайте.

— Ужинали поздно, я собрала кое-что на скорую руку. А он все придирается и придирается. Заявил, что не желает спать на кровати, а переночует на полу в кухне. Я сказала, что это глупо. Он ударил меня,

— Как это?

— Ударил по лицу. Подбил глаз. Я сказала, что, если он меня еще хоть пальцем тронет, выброшу его из окна. Он расхохотался. Постелил простыню на полу у окна в кухне, включил радио. А я пошла в спальню.

— Ну, и что дальше?

— Я не могла заснуть из-за жары. И радио орало во всю мощь. Я пошла на кухню попросить его сделать радио чуть-чуть потише. А он наорал, чтобы я убиралась спать. Тогда я пошла в ванную, умылась, и вот тут заметила топорик.

— Где он лежал?

— Он держит свои инструменты на полке в ванной — молоток, гаечные ключи… Там я и увидела топорик. Хотела пойти на кухню и опять попросить его сделать радио потише, потому что было жарко и радио просто оглушало, а я хотела попробовать заснуть. Но побоялась, что он снова меня ударит, и решила взять топорик. На всякий случай, если он станет драться.

— И что потом?

— Взяла топорик и пошла на кухню. Он уже встал с пола и сидел на стуле у окна и слушал радио. Спиной ко мне.

— Так:

— Я подошла к нему, а он даже не обернулся, и я не стала ничего говорить.

— А что сделали?

— Ударила топориком.

— Куда?

— По голове и по шее.

— Сколько раз?

— Я точно не помню. Била и била.

— Потом что?

— Он упал со стула, а я бросила топорик и пошла к мистеру Аланосу, это наш сосед, и сказала, что ударила мужа топориком, а он мне не поверил. А когда зашел к нам в квартиру и сам увидел, позвонил в полицию.

— Вашего мужа увезли в больницу, вы знаете?

— Да.

— И в каком он состоянии, вам известно?

— Мне сказали, что он умер, — ответила Вирджиния едва слышным голосом. Крепко стиснутые ладони аккуратно сложены на животе. Серые глаза без проблеска жизни.

— Следующий! — пригласил шеф.

— Слушай, так она же убила его… — потрясенно прошептал Буш чуть ли не с благоговейным ужасом.

Карелла молча кивнул.

— Мэйжеста, один, — объявил шеф. — Бронкин Дэвид двадцати семи лет. Вчера вечером в десять двадцать четыре поступило заявление о перебоях в уличном освещении на углу Уивер и Шестьдесят девятой. Уведомили электрическую компанию. Второе сообщение о неисправности уличного освещения в двух кварталах к югу. Затем сразу заявление о стрельбе на улице. Патрульный задержал Бронкина на углу Диссен и Шестьдесят девятой. Бронкин в состоянии алкогольного опьянения брел по улице, расстреливая фонари уличного освещения. Так что ли, Дэйв?

— Я Дэйв только для друзей. И попрошу не тыкать! — сварливо заявил Бронкин.

— Ух ты! Так что скажешь?

— Чего вы ко мне привязались? Ну, выпил, ну, пострелял по фонарям. Да заплачу я за эти чертовы лампочки!

— А что же ты делал с пистолетом на улице?

— Сами знаете. По фонарям стрелял.

— Только для этого и взял пистолет с собой? По фонарям пострелять?

— Ага. Теперь слушайте сюда. Имею право вообще не отвечать. Требую адвоката.

— Погоди, адвокат тебе ох как еще понадобится!

— Пока не придет адвокат, ни на один вопрос отвечать не стану!

— А кто тебе задает вопросы? Мы просто пытаемся выяснить, что это на тебя нашло — стрелять по фонарям ведь глупость несусветная!

— Сказал же, выпил маленько. Чего тут к черту не понимать, сами никогда не выпивали?

— Я не стреляю по уличным фонарям, когда выпиваю, — чуть ли не с гордостью заявил шеф.

— А я стреляю. Дело вкуса.

— Теперь насчет пистолета! — перебил его шеф.

— Так я и знал, что рано или поздно доберемся и до пистолета.

— Это твой пистолет?

— А чей же еще?

— Где взял?

— Брат прислал.

— Это откуда же?

— Откуда, откуда… Из Кореи!

— Разрешение у тебя есть?

— Говорю же, пистолет мне подарили!

— А мне без разницы, даже если ты сам его сделал! Разрешение есть, спрашиваю?

— Нет.

— Так с чего ты взял, что можешь таскать его повсюду?

— С того. Все таскают. Чего ко мне-то привязались? Подумаешь, пару лампочек каких-то, и сразу хватают. Хватали бы лучше тех, кто в людей стреляет.

— А откуда нам знать, что ты не один из них, Бронкин?

— Ага, конечно! Обрадовались, нашли Джека Потрошителя!

— Ну, может, и не Джека Потрошителя. Но вполне возможно, ты прихватил пистолет 45-го калибра, задумав кое-что похуже, чем пострелять по фонарям!

— Ага, точно! Мэра я собирался пристрелить!

— 45-й калибр, слышал? — возбужденно шепнул Карелла Бушу.

— Слышал. — Буш уже поднялся с места и направлялся к шефу следственно-розыскной службы.

— Ладнер умник, — говорил в это время шеф. — Знаешь, что теперь тебе будет?

— Нет, не знаю. А что мне теперь будет, умник?

— Еще узнаешь, — зловеще пообещал шеф. — Следующий!

Буш дотронулся до его локтя:

— Шеф, мы бы хотели еще побеседовать с этим типом.

— Валяйте, — коротко разрешил тот. — Хиллсайд, один. Матисон Питер сорока пяти лет…

Глава 14

Карелла и Буш успели перехватить Дэвида Бронкина до отправки в суд по уголовным делам, где ему должны были официально предъявить обвинение.

Бронкину, горластому, наглому и задиристому верзиле как минимум шести футов трех дюймов ростом, эта задержка явно не понравилась. Не понравилась ему и первая же просьба, с которой обратился Карелла.

• Предыдущая
• 23/42
• Следующая