Любимец Бога - Тарасенко Вадим - Страница 43

• Предыдущая
• 43/90
• Следующая

«Нескольких миллионов километров… Интересно, а что подразумевается под словом "нескольких"? С какой точностью подсчитана траектория этого космического экспресса?» Богомазов в волнении сел перед компьютером.

Пальцы привычно легли на клавиатуру. Легкое нажатие нескольких клавиш, и он уже был на связи с Центром управления космическими базами. Рука начальника базы замерла.

«А собственно, что ты поднимешь панику? Если Земля никаких предупреждений не делает, что ты начинаешь гнать волну? – Пальцы медленно сползли с клавиатуры и забарабанили по столу. – Метеорит пролетит мимо Земли через сорок три дня. Скорость его порядка двухсот километров в секунду. Значит, сейчас он на расстоянии… – теперь пальцы решительно стали нажимать клавиши компьютера, – примерно восьмисот миллионов километров. Голову даю на отсечение, что траектория подсчитана весьма приблизительно. А зачем ее точно считать? Даже если он и попадет в Землю – ничего страшного. На такой скорости войти в атмосферу – лучше уж на автомобиле в бетонный забор. А если он попадет в Луну? Даже если случится такое, то за несколько дней до столкновения это станет известно. Не совсем же на Земле лопухи сидят. И если, не дай боже, эта каменюка начнет падать на базу, то у нас еще будет время эвакуироваться. Так что спи, господин Богомазов, спокойно – все под контролем». Семен Петрович легко встал из-за стола и, насвистывая веселый мотивчик, вновь стал бриться.

«Вы бы, господин Богомазов, больше за своим здоровьем следили, а не разных космических химер опасались. Вон какие мешки под глазами. Прямо не морда начальника крупнейшей лунной базы, а лицо какой-нибудь водочной компании. Все, решено. Сдаю госкомиссии гиперпространственный корабль и срочно эвакуируюсь на Землю, отдыхать. Если, конечно, этот метеорит не заставит всех эвакуироваться раньше. Шутка. – Богомазов с удовольствием еще раз нанес на лицо крем для бритья. Рука плавно повела бритву по щеке. – А гиперпространственный корабль ты тоже эвакуируешь, если что?» В этот день начальнику лунной базы «Восток» так толком и не довелось побриться.

Там же. Каюта Ковзана. 5.45 по СЕВ.

Борис проснулся мгновенно, будто его кто-то толкнул в плечо. Электронные часы на стене высвечивали: «5:45».

«Тьфу ты. В такую рань проснулся. Мог бы еще валяться и валяться в постели. Тренировки на корабле начнутся только завтра. Почти три месяца тренировок, а там…» Он постоянно отгонял эту мысль, не давал ей переступить черту с коротким названием «А там».

«Черт-те что в голову лезет». Борис отбросил одеяло и быстро вскочил с койки. В шесть раз меньшая, по сравнению с Землей, лунная гравитация еще не успела приесться и доставляла массу приятных ощущений. Как молодая жена в первые месяцы после свадьбы.

«А не пойти ли в спортзал? При такой-то тяжести на турнике ощущаешь себя если не богом, то олимпийским чемпионом по гимнастике точно. – Борис умылся, побрился и стал надевать спортивный костюм. – Стоп! Сходил один в спортзал». В голове тут же зазвучал чуть скрипучий голос руководителя предполетной подготовки: «Запомни, парень. С этого дня ты не Борис Ковзан. Ты персона особой важности».

Борис вспомнил то июльское утро почти два года назад, когда он впервые появился на секретной тренировочной базе в Подмосковье. Несколько двухэтажных небесно-голубого цвета домиков, множество понятных спортивных снарядов и тренажеров: турники, брусья, кольца, бревна, вышки. И такое же множество непонятных сооружений. Какие-то неопределенной формы ажурные конструкции, стены самой замысловатой конфигурации и многое-многое другое. Казалось, что кто-то из почитателей таланта Сальвадора Дали решил воплотить в металле, камне и пластмассе его сюрреалистические фантазии. Как вскоре узнал Борис, это была тренировочная база спецподразделения «Альфа». Именно тут натаскивали бойцов с террористами. Но сейчас на базе было пусто – ради Бориса Ковзана директор Службы безопасности Кедрин приказал на время перевести «альфовцев» в другое место.

На базе Бориса встретил невысокий крепыш лет сорока с будто рублеными чертами лица.

– Руководитель твоей предполетной подготовки полковник Николай Степанович Крамаренко. – Крепыш протянул Борису руку. Его глубоко посаженные карие глаза внимательно изучали вновь прибывшего ученика.

– Борис Иванович Ковзан. – Борис пожал протянутую руку.

– Теперь, Борис, чтоб ты сразу уяснил, что и как, даю тебе краткую вводную. Мы находимся на территории основной тренировочной базы спецподразделения «Альфа». Слыхал про таких?

– Естественно.

– Значит, знаешь, что это – элита среди различных спецподразделений. – Глаза Крамаренко вопросительно смотрели на Бориса.

Тот утвердительно кивнул. Он быстро разобрался, что у его руководителя предполетной подготовки есть привычка – убедиться, что любое, даже незначительное, его высказывание понятно собеседнику и им усвоено.

– И вот эту элиту ради тебя одного на время убрали отсюда. На время твоего нахождения здесь. – И вновь вопросительный взгляд на Бориса.

Тот вновь согласно кивнул головой.

– Это не упрек тебе. Это для того, что бы ты понял, какое значение придается твоей персоне. Запомни, парень. С этого дня ты не Борис Ковзан. Ты персона особой важности. Запомнил?

– Да.

– Поэтому каждый твой шаг будет тщательно контролироваться. С тобой будут носиться как с писаной торбой. Чтобы, не дай бог, у тебя даже прыщик на носу не выскочил. Уяснил?

– Уяснил.

– Пока ты здесь, я отвечаю за тебя головой. – Крамаренко похлопал себя по седому ежику. – Понятно?

– Так точно.

– О, наконец-то я слышу ответ не штатского разгильдяя, а военного человека. А то я уже стал сомневаться, что ты капитан Военно-космического флота. Так вот, эту самую голову, – вновь хлопок по волосам, – я уважаю и даже, в какой-то степени, люблю. Поэтому в столь важном процессе, я имею в виду процесс сохранения моей головы, рассчитываю на твою помощь. Понятно?

– Так точно!

– Поэтому никаких самостоятельных телодвижений. Ни на тренажерах, ни на спортивных снарядах. Нигде. По лестничным маршам и то ходить держась за поручни. Ясно?

– Так точно.

Борис вздохнул. Он привык держать слово. Поэтому пока прилетевший вместе с ним Степаныч сладко спал в своей каюте, спортзал отменялся. Да и кроме привычки всегда держать свое слово не хотелось выглядеть в глазах Крамаренко несерьезным человеком. За два месяца тренировок на базе Борис проникся уважением к своему руководителю предполетной подготовки. Полковник Крамаренко был несуетлив, немногословен и всегда спокоен. Любые вопросы решал быстро, без малейшей бюрократической волокиты.

Наземная подготовка Бориса заключалась в основном в общефизических упражнениях и тренировке психологической устойчивости. Уже через месяц Борис легко подтягивался на турнике двадцать раз без малейшего учащения пульса, собирал различные головоломки и без промаха валил движущиеся мишени из неувядающего «калаша». Два раза в неделю к нему на базу приезжал академик Хохлов и читал лекции о современных теориях строения Вселенной, гиперпространства, рассказывал о необычных объектах космоса – квазарах, черных дырах, нейтронных звездах. После каждой лекции, прощаясь, академик говорил:

– Никто не знает, Борис, что тебя там ждет. И то, о чем я тебе рассказываю, может пригодиться.

Полковник Крамаренко об этих лекциях выразился по-армейски кратко: «Лучше перебдеть».

Как-то вечером, сидя в глубоком кресле, потягивая через соломинку апельсиновый сок и чувствуя приятно ноющие мышцы, Борис спросил у сидящего напротив Крамаренко:

– Степаныч, вот ты мне объясни. Моя работа будет заключаться в том, чтобы просто сидеть в кресле гиперпространственного корабля. Все остальное сделает автоматика. Сама выведет корабль в нужную точку, сама включит режим перехода в гиперпространство. Сама и выведет корабль оттуда. Зачем же меня так усиленно тренировать?

• Предыдущая
• 43/90
• Следующая