Корпорация счастья. История российского рейва - Хаас Андрей - Страница 118

• Предыдущая
• 118/147
• Следующая

Сейчас же, в расстегнутой куртке, без шапки, Андрей бежал по заснеженным помойкам юго-запада Петербурга, и из разодранной во время падения руки сочилась кровь. Ничего не чувствуя и не видя перед собой, он бежал, и только одна мысль стучала пульсом в его голове: «Все! Конец. Больше не могу. Не хочу. Не люблю. Ненавижу».

Без денег и документов, в заляпанной кровью одежде, страшный лицом и разбитый усталостью, он добрался к утру до Суворовского проспекта, поднялся на пятый этаж своего дома и увидел ее. Марина стояла у стены, бледная и испуганная, напоминающая дух страдания. Увидев ее блестящие от слез глаза, Андрей неожиданно ясно вспомнил тот самый день, когда вот так же на лестнице она отдала ему свое сердце. Тогда было жаркое лето, светило солнце, и радостно стучало в его руках это трепещущее сердечко. Сейчас же, серым февральским утром, он, пустой и разорвавший за ночь душу, смотрел на нее с остывшей болью в глазах. Подняв руку с ключом, как святой крест, онемевший от пережитого, Андрей промаршировал мимо нее и отпер взвизгнувший замок.

— Андрей, — тихо позвала Марина. — Андрей, - более настойчиво заиграл ее голос.

— Я больше ничего не хочу, — тихо шепнул он, скрываясь за дверью.

— Ты не можешь так со мной!

Выглянув из-за стального укрытия, он покачал головой:

— Не могу.

— Андрей. Андрей. Андрей!!!

Звонок звенел еще около часа, потом все стихло. Андрей поднялся с пола, сбросил одежду и зажег свет во всех комнатах. Родители на даче, Алексей в Москве, он снова дома, один. Дом, милый дом, как хорошо в его пахнущих индийскими благовониями покоях. С интересом отмечая изменения, произошедшие за время его долгого отсутствия, он прошелся по комнатам, нашел сигареты, закурил, вскипятил воды, напился чаю, потом наткнулся на себя в зеркале и замер от ужаса. Из темного стекла на него смотрел испуганный и изможденный, невозможно худой человек, с темными кругами вокруг наполненных печалью глаз. Вся его фигура как- то сгорбилась, он ужаснулся своему жалкому виду и дотронулся пальцами до собственного отражения. Худой и небритый человек в зеркале попытался улыбнуться.

— Иди спать, — неожиданно сказал он Андрею. — Все кончено. Теперь тебе нужно жить самому. Без нее.

— Без нее, без нее, — повторяя на разные лады, зашептал снова впавший в тревожное состояние безумец, лунатически перемещаясь по комнате.

Не раздеваясь, Андрей повалился на кровать и не успел закрыть глаза, как кто-то вытащил все скомканные мысли из горящей головы, и он лишился чувств.

Не видя снов, не помня печали, Андрей проспал в тишине своей крепости целый день. Негреющее солнце этого дня встало над замерзшим Петербургом, прокатилось по его свинцовой крыше и снова грохнулось за город, когда он только открывал глаза. Необыкновенная тишина и покой благотворно подействовали на его состояние, Андрей проснулся с улыбкой и окончательно пришел в себя в горячей ванне.

— Жизнь продолжается, — неуверенно предположил он, разглядывая в зеркале результаты собственной! реставрации.

— А то! — лукаво ухмыльнулся ему типчик в зеркале.

— Давненько я не видел своих друзей по шоу-бизнесу. Где Олег? Где Денис? Где все? Где мой клуб? Где, черт возьми, я сам?

Жизнь снова показалась ему молодой и привлекательной особой, с которой можно поразвлечься. Стараясь даже не думать о финале собственной любовной пьесы, он решил немедленно мчаться в клуб и поскорее обнять подземных братьев.

В ответ на эту мысль на столе пугающе громко зазвонил телефон.

— Да! Алло! Кто это? Кто... — Отодвинув от себя трубку, Андрей посмотрел на нее с ненавистью и затрясся всем телом. — Да! Нет! Нет, не хочу, плевать, ну и что, к черту! Не хочу!! Оставь меня в покое!!! Я тебе все сказал! Нет! Нехочу!!!

Грохнув трубкой по аппарату, Андрей выругался. Вспыхнувшая порохом нервозность враз вернула его во вчерашнее унижение. Татарин на четверть крови, он мстительно нахмурил брови, но тут же сломался, сел и ощутил тяжесть навалившегося зла Он был слишком слаб, чтобы после случившегося летать гордым орликом. Слишком болен духом.

Телефон зазвонил снова. Андрей мучительно зажмурился и, выждав десять звонков, ответил:

— Не звони мне больше никогда. Что? Кто? Извините, кто?

Звонил ему какой-то человек и, ссылаясь на общих знакомых, предлагал встретиться, обсудить предложение про какой-то клуб или еще про что-то. Не разобрав ничего толком из того, что сказал собеседник, Андрей согласился встретиться и повесил трубку.

— Меня ждет «Подземелье черных козявок», — немного повеселев, сообщил он сам себе.

Это детсадовское название появилось у клуба еще с первых вечеринок, когда сотни ног поднимали в танцполе клубы цементной пыли, и эта пыль забивала носы танцующих крепкими сопливыми козявками.

Собравшись с мыслями, Андреи переоделся во что смог найти и отправился в Подземелье.

Своя, понятная, не замирающая ни днем ни ночью жизнь встретила его, как родной дом. Вернувшись в чистый, лениво отдыхающий перед выходными клуб, Андрей быстро отогрелся сердцем. Олег и Денис строили в офисе планы празднования грядущей годовщины клуба, Данила Ди Каприо чинил залитую кока-колой кассу, а в ярко освещенном танцполе техники «Мосфильма» готовили киноаппаратуру для съемок.

— Что за киношники? — поинтересовался Андрей, разглядывая столичных кинодеятелей.

— Тебя не было, — лениво отрапортовал Денис. — Снимают фильм «Музыка для декабря». О чем — непонятно, бред, наверное, но нам без разницы. Дали денег, попросили несколько съемочных дней. А ты как? Что-то вид у тебя невеселый.

— Вчера повеселился, до слез, — хмуро признался Андреи.

— Знаешь, — сказал ему Олег после рукопожатия, - сегодня раз десять звонила Марина...

— Олег, не нужно об этом. Не хочу.

— Как скажешь. Не мое дело. Но я очень рад тебя видеть, дружище. У нас масса дел и, право, хорошо, что ты снова с нами.

— Я ушел от нее.

— Что? Ушел? Как ушел?

— Убежал. Так получилось. Я в ней запутался, как в сетях.

— Бывает.

Олег тепло обнял друга за плечи, а когда отпустил, в его правой руке уже была бутылка мартини.

— Сердечные раны нужно промывать бухлом, а не слезами, — наставительно заявил многоопытный в делах любви Назаров. — Сейчас обработаем.

— Вот за это я тебя люблю, Назарчик! — засмеялся Андрей. — Ты никогда не бросишь друга в биде.

Олег жизнерадостно ухмыльнулся и, приготовляя всем коктейли, серьезно сообщил:

— Ты знаешь, до встречи с Аннетой я сам хлебнул ревучей страсти. Так что давай выпьем за муки любви.

Друзья потерлись пластмассовыми стаканчиками и состроили гримасы порочного наслаждения.

Но больше всех воскрешению Андрея обрадовался молодой Ди Каприо. За те две недели, что они не виделись, Данила успел соскучиться по другу, и сейчас, пока Олег отпаивал страстотерпца, он скороговоркой выкладывал ему клубные новости, а после того, как вермут закончился, принялся утешать на свой манер.

— Не переживай. Такое дело, тебе нужно развеяться. Забудь. Кругом баб немерено. Ты просто никого не замечаешь, смотришь куда-то в потолок. У меня есть пара-тройка проверенных малюток, — перешел он на доверительный шепот, — будешь в настроении — поджарим их как следует, сразу полегчает.

В офисе загремел огромный шахтный телефон в противовзрывном металлическом корпусе. Данила поднял трубку с откидным рупором, послушал и протянул Андрею:

— Тебя.

Андрей побледнел и отшатнулся.

— Там какой-то человек, насчет какого-то клуба, тебя спрашивает, — успокоил Данила. — Второй раз звонит.

— А, да! — просветлев лицом, обрадованно вспомнил Андрей. — Алло, да, хорошо, где, через час? Буду.

Олег, Денис и Данила с интересом ждали разъяснений.

— Интересная история, — сообщил друзьям повеселевший Андрей. — Какие-то люди хотят построить клуб. Зовут обсудить. Данила, послушай. Сделай одолжение. Не бросай меня одного. Поехали со мной.

• Предыдущая
• 118/147
• Следующая