Вторая жизнь - Марченко Ростислав Александрович - Страница 11

• Предыдущая
• 11/78
• Следующая

Однако профессионалы войны, немецкие ландскнехты, а также французские жандармы (тяжелая латная кавалерия) вместо фальшиона нередко применяли как исключительно рубящее оружие малхус, короткий, широкий, тяжелый меч-саблю с сильным скосом в передней части. Их профессионализму я и доверился. По моим прикидкам, такой меч массой до трех килограммов, идеально приспособленный для мощных рубящих ударов в ограниченном пространстве, представлял самое устрашающе-эффективное оружие в тесноте корабля или в сутолоке на поле боя. Малхус — практически тот же топор. Правда, им невозможно эффективно колоть доспешных, но этим недостатком я пренебрег. В любом случае толщина и ширина клинка не позволяли глубоко колоть кого угодно, как и тем же, например, фальшионом. А для уколов у меня, как и у ландскнехтов, имелся кинжал.

Любопытно, но классический малхус по форме был почти полной копией китайского дао. Разве что короче, толще и с одноручной рукоятью. Сходные физиология и, задачи рождают сходные решения.

После начертания на подходящей доске нужной формы меча и прикидки планируемых ТТХ меня пробил смех. Девайс получился изрядно похожим на изображения мечей фэнтезийных орков на обложках, причем это оружие художники считают ятаганами. Еще бы: расширяющийся от эфеса клинок с елманью мог напомнить вышеупомянутым иллюстраторам даже меч Аладдина из известного мультфильма. Отличия разве что в размерах.

Почти двуручная рукоять длиной с два кулака вместе с навершием меня устроила. Максимальную толщину клинка на прямой линии от острия к центру рукояти я предполагал сделать не более семи-десяти миллиметров. От нее вниз пойдут грани лезвия. Вверх, к обуху клинок также станет тоньше, миллиметров до четырех-пяти. В поперечном сечении получится вытянутый пятиугольник. Срез я решил заточить.

Для наглядности из сосновой плашки вырезал модель, с третьей попытки получилось то, что надо.

В качестве прототипа длинного меча, не мудрствуя, избрал китайский цзянь, боевой вариант. Меч, которому около трех тысяч лет и который за последние полторы тысячи лет почти не изменился, заслуживает внимания. Да и Чон Юнг Фат в «Крадущемся тигре, затаившемся драконе» выглядел весьма привлекательно. Осталось только научиться скакать по елкам.

При виде модели малхуса Ансгар сказал:

— Охо-хо-хо. Чья идея? Господина? — Он имел в виду отца.

Я изложил свои соображения.

Кузнец задумался. Потом кинул на меня непонятный взгляд.

— Попробую отковать. Но слишком короток. Если по размеру делать. Только в свалке будет хорош.

Тут я добил его, показав рисунок цзяня, и пояснил, зачем он мне. Мастер помолчал. Потом покачал головой:

— Высоко пойдете, молодой господин. Если по пути не убьют.

С ковкой мечей я решил подождать до следующего караула. Только посовещался с Ансгаром насчет металлолома для их изготовления.

Тот обломал мои планы пустить на малхус оплавленное лезвие двуручника, сказав, что такую дуру нужно ковать из нескольких кусков. Качественная сталь на обух не нужна. А вот такое, как он выразился, «шило», как цзянь, нужно делать целиком из хорошего материала.

Сменившись, я отоспался и на следующее утро пришел в кузню.

Пока грели лезвие, я, сидя на солнышке возле кузни, подвергся атаке местных девушек.

Атаку начала симпатичная брюнеточка Эрика А'Тулл, дочка хевдинга, нагло выкрикнув через забор:

— Какой демон укусил тебя пониже спины там, в крепости?

— Страшный, поди, был? — поддакнула ее подружка Ульфрида, белобрысая младшая дочка старого Кнубы от младшей жены. Это она целовалась с Бьерном на проводах в поход, старательно не замечая синячище под глазом моего братца.

У меня не было настроения любезничать с дамами. Хотя об Эрике следовало задуматься, она того стоила. Поэтому я ограничился ответным наездом только на Ульфриду:

— Жуть. Из-под земли как выскочит, весь в дыму. Как зашипит, как закричит. Точно так же, как ты, Фрида, заорала на весь борг, когда в бане на раскаленные камни мягким местом приземлилась. Помнишь? И он попер на меня…

Фрида раскрыла рот и попыталась меня обругать. Но я успел закончить раньше:

— Я — бежать. Он меня за задницу — тяп! Я — ох! Думаю, чем отбиться, придумал — пук. Голову поворачиваю. А он уже не рычит, а кашляет. Раз, другой, все сильнее. А после третьего покраснел, надулся и лопнул.

Фрида все-таки обругала меня и сама надулась. Эрика, как заклятая подруга Фриды, наоборот, оживилась:

— Что, ты от такого зрелища лишился чувств? Или на самого подействовало? Или…

Не надо было развивать эту тему:

— Я просто споткнулся. И все.

— Так, что колдун в чувство приводил?

— Врут. Вот что было. Упал я, вижу надо мной валькирия на крылатом коне. Кто, говорит, тот герой, что злобного демона Йыганга убил? Отец богов с ним давно покончить хотел. Но силен уж больно демон был и хитер. Не давался никак, даже от Гугнира раз увернулся, раной отделался. Таким, говорит, героям самое место на Валгалле среди великих эйнхерриев. Я, говорю, но на Валгаллу рановато мне пока. Та не слушает, за шиворот — цап. И на коня. А дальше по радужному мосту. Смотрю…

Ульфрида заорала с новыми силами:

— Хватит врать как сивый мерин! Пошли, Эрика. — И потянула слегка недовольную этим ускоренным отступлением подругу к верфи.

— Все, Эрика, не буду рассказывать, какую видел там красотищу. Об этом только колдун знает. Мешают нам некоторые… — осторожно закинул я крючок.

Эрика засмеялась.

Сзади кашлянули:

— Пора, господин.

— Пора так пора. Увидимся, девушки.

Эрика удивленно подняла брови. Но ничего не сказала.

В кузне металл остатков двуручника вполне дозрел. Мы с Ансгаром разрубили заготовку на две части и, не забывая подогревать и посыпать бурой избранную большую часть, перековали в брусок. Потом, охаживая молотом, растянули в длину.

Двое незанятых этим процессом кузнецов тем временем занимались малхусом, расковывая второй кусок в пластину по форме клинка будущего меча. Для изготовления малхуса мы собирались центральную пластину из хорошей стали оковать низкоуглеродистой мягкой или железом из металлолома, как получится. Заготовки уже были, это дело — оковку — оставили на нас с Ансгаром. Ему можно было доверять в плане добросовестного отношения к труду. Да и я сам рад был поучаствовать: погибнуть оттого, что двум рабам было лень хорошо проковать клинок, мне не хотелось.

Четвертый мастер, бывший златокузнец Эдгар, ковал рядом с нами бронзовые заготовки крестовины и набалдашника для цзяня по моему эскизу. Для чего пришлось пожертвовать покореженным бронзовым блюдом из запасов. Конечно, существовал риск остаться в будущем без пальцев или кисти. Однако на шашках, большинстве сабель и японских мечах гарда как таковая вообще отсутствовала. Я решил, что качественная шпажная чашка слишком сложна для текущего уровня развития, достаточно обойтись латной рукавицей. Да и колоть двумя руками что-то прочное удобнее.

Потом я загрузил Эдгара изготовлением чешуек для перчаток согласно эскизу. Когда Ингвар и Авен закончили с пластиной, Авен присоединился к Эдгару, а Ингвар начал на пару со мной работать молотобойцем.

Подмастерья молча качали мехи, наблюдая за процессом.

Когда брусок превратился в полосу, соответствующую, по мнению Ансгара, кондициям будущего клинка, мы расковали хвостовик и лезвия, грубо придав мечу форму. После чего положили его остывать для обдирки, занявшись после короткого обеда и отдыха малхусом-дао.

Гидравлических или пневмомолотов тут еще не придумали, обходились кувалдой и тонкими листами железа. Махать кувалдой было далеко не так просто, хотя по выносливости Ингвар от меня заметно отставал. Пока прогревали клинок, мы оба отдыхали.

Придав мечу нужную форму и сделав из наваренного металла рукоять, мы сочли, что на сегодня достаточно.

Следующие дни были наполнены обдиркой мечей, караулами, заигрыванием с Эрикой, закалкой мечей, для чего пришлось добывать кровь. После закалки — процесс отпуска и многодневная чистовая обработка. Не забывал я и помогать матери.

• Предыдущая
• 11/78
• Следующая