Секретный туннель - Зверев Сергей Иванович - Страница 35

• Предыдущая
• 35/50
• Следующая

— Сейчас еще с километр вдоль берега пройдем, а тогда уж и назад можно, — кивнул Кэп и повернулся в сторону появившейся из-за поворота реки одной из трех надувных лодок, вышедших на облаву. Моторка задорно подвывала двигателем, явно направляясь к флагманскому судну.

Лодка сбавила обороты, плавно притерлась бортом к катеру Джексона. Старший группы одним прыжком легко перебрался на катер и, подойдя к командиру, протянул руку и разжал кулак. На ладони лежал скомканный кусок бинта со следами крови.

— Та-ак, — в глазах Джексона зажегся огонек легкого азарта и предвкушения удачи, — где вы это нашли?

— Да в соседнем притоке, — с плохо скрываемой гордостью объявил бандит, — отсюда километра полтора будет. Представляешь, Кэп, плывем, посматриваем, а тут он — плывет себе спокойненько…

— Ясно. Значит, где-то там у них гнездышко и кто-то из них ранен, — Джексон легонько пристукнул по стволу пулемета, уткнувшегося хищным рыльцем в небо, и приказал бандиту, исполнявшему обязанности моториста: — Заводи свою тарахтелку. Идем искать ребятишек, так неосторожно разбрасывающих свои бинтики. Давай, давай, шевелись! Вот уж не думал, что из этой охоты будет какой-то толк, а тут такой подарок…

…Орехов приоткрыл глаза и некоторое время сосредоточенно разглядывал какие-то не то световые пятна, не то волны, мерцавшие и плававшие на низком потолке каюты. Потом сообразил, что это просто игра солнечного света, отражающегося от речной воды и через круглое окошко иллюминаторов разрисовывающего белый потолок.

Майор прислушался к своим ощущениям — голова тяжелая, словно кто-то набил ее плотной серой ватой, а так вроде бы особой боли и нет. Немного побаливает плечо, да в ноге чувствуется неприятная горячая пульсация. Орехов здоровой рукой осторожно откинул с груди простыню и попытался приподняться с дивана. Острая боль взорвалась в ноге, словно ту ткнули раскаленным штыком. Штык, похоже, оказался длинным, поскольку пронзил все тело от макушки до пяток.

«Да, боль — на редкость верная дама, так быстро с тобой не расстанется… — переводя дух и чувствуя, как мгновенно на лице выступила горячая, неприятно-липкая испарина, невесело подумал майор. — А что ты хотел, парень? Пуля там все разворотила, а ты мечтаешь, чтобы за сутки все зажило как на собаке? Так не бывает, ты же знаешь, не в первый раз пулю схлопотал… Что-то совсем башка туго соображает. Наверное, Мария меня всякой заразой наколола. Да еще духота эта проклятая… Сейчас бы в прохладу нашу подмосковную или хотя бы снежку на лоб, на грудь… А что это никого не видно и не слышно, а? Где ребята, Машка где? Или я тут один валяюсь, как балласт тупой, а они все делом заняты… Да нет, майор, от настоящего балласта польза есть, и польза большая, несомненная — он корабли от опасного крена спасает. Курить-то как охота… Черт возьми, где же все-таки Мария?»

— Мария! Эге-ей, ты где? Я курить хочу… — сначала вполголоса, потом погромче позвал Орехов и прислушался в ожидании легких женских шагов. Ага, в иллюминаторе чья-то тень вроде бы мелькнула — значит, идет мадемуазель.

У входной двери послышались шаги, низкий проем заслонила чья-то тень, и в каюту вошла Мария. Вот только вошла девушка не одна: за ее спиной громоздилась еще чья-то фигура. Скат? Мичман? Орехов еще толком не осознал, что же его встревожило, а рука уже инстинктивно метнулась к кобуре с пистолетом, висевшей у изголовья. Правда, оружие достать майор так и не успел. По двум причинам. Первой была дикая боль, вновь пронзившая все тело при неосторожном, резком движении. Второй — рука еще тянулась к кобуре, а Орехов уже словно со стороны увидел, что идет Мария не очень-то и самостоятельно, поскольку одна чужая, незнакомая рука крепко удерживает ее за воротник рубашки, а вторая прижимает зажатый в смуглом кулаке пистолет к ее шее чуть пониже уха.

— Даже не думай, гринго, — на скверном английском чуть напряженным голосом объявил незнакомец и, все так же продолжая прикрываться девушкой, отошел в угол каюты, освобождая дверной проем.

«Урод копченый, — без особой злобы подумалось майору, — насмотрелся боевиков дешевых. Да думай, не думай, а получается, что попали мы с Машкой конкретно, как говорят реальные пацаны… Надо было лежку в лесу делать. Речек-то в округе не так уж и много. Захотели найти — нашли. А я — полный кретин получаюсь, а не командир группы. Хотели на «яхте», в комфорте жить — вот и пожили. Только, получается, недолго… Тьфу!»

Мелькнула новая тень, и в помещение вошел второй бандит. По осанке и властной уверенности, исходившей от него, Орехов чисто армейским чутьем признал в новом персонаже командира. Да и лицо показалось майору вроде бы знакомым — кажется, именно он был среди бандитов там, на скале…

— Курить вредно, дружище, — насмешливо сказал Джексон, почти с симпатией разглядывая прикрытого простыней раненого. — Значит, это я тебя подстрелил? Старею — парой лет раньше я бы обе пули тебе в голову вогнал…

Наемник вытащил пистолет Орехова из кобуры, засунул его себе за пояс, а затем по-хозяйски уверенно уселся напротив, широко расставив ноги и облокотившись о колени.

— Вопрос первый: вы кто и откуда?

Орехов молчал, демонстративно рассматривая колеблющиеся блики на потолке.

— Решил в героя поиграть, дружок? — равнодушным тоном поинтересовался Джексон и щелкнул курком своего армейского «кольта». — Не получится. Я сейчас досчитаю до трех и, если ты не ответишь, прострелю твоей девке башку. Раз… два…

— Спецвойска Соединенных Штатов, — сквозь зубы нехотя процедил майор. — А она — из местных спецслужб.

— Уже неплохо, — кивнул наемник. — Вопрос второй: где остальные? Где тот умелец, что так мастерски располосовал нашу сеть и тебя в реку утащил? Только не ври, не зли меня.

— Уплыл на моторке в деревню. За провизией и лекарствами. Трое нас…

— Считай, что я тебе пока верю, солдат, — сказал Джексон, хотя Орехов уже по его тону почувствовал, что вожак этой бандитской стаи не верит ему ни на грош. — И еще вот о чем ты мне расскажи… Что это за татуировка у тебя такая? Это что, русские буквы?

«Усмотрел-таки, сволочь, — обреченно подумал майор. — То-то он все на мое плечо таращится. И вот что я могу ему ответить? Думай, майор, соображай! Видишь, он ждет…»

Об этой проклятой татуировке Орехов подумал в первые же секунды, когда увидел в дверях бандита с Марией в руках. Вот так и бывает в этой хитрой жизни — даже за очень давние глупость и пижонство все-таки приходится расплачиваться. И расплата приходит порой с совершенно неожиданной стороны. Не объяснять же этому наемнику, что мастерское изображение парашютиста в свободном падении сделано в память о службе в российской армии, об армейских друзьях-товарищах. Но все это во вторую очередь. А в первую — точно такая же татуировка была у брата Орехова, в конце восьмидесятых погибшего в жарком и пыльном Афганистане. Старшего брата, тоже окончившего Рязанское училище ВДВ, но несколькими годами раньше. Брата, которому тогда еще совсем зеленый пацан Сережка Орехов отчаянно завидовал…

— Нет, это не русские буквы, — стараясь, чтобы голос звучал максимально равнодушно, ответил майор. — Это сербские. В девяностых я там был и наколку сделал в память о местечке, где мы стояли. Эти буквы означают «Дешбовичи». Там у них странный язык…

Минуты две, показавшиеся Орехову парой часов, тянулось непонятное молчание, в продолжение которого Джексон с непроницаемым лицом недоверчиво щурился и рассматривал сине-красную картинку. Потом бандит неожиданно резко поднялся и, обращаясь к наемнику, все так же продолжавшему удерживать Марию, распорядился:

— Девку тащи в катер. Этого тоже перенесите. Возвращаемся на базу…

— А с судном что будем делать, Кэп?

— А куда нам это корыто? — небрежно отмахнулся Джексон. — Гранату в моторный отсек — и все дела, пусть отправляется на дно этой паскудной речушки.

— Кэп, — бандит воровато оглянулся и понизил голос, — зачем взрывать? Ведь это почти что целая яхта. Несколько тысчонок баксов нам не помешают, а? Я с парнями ночью ее перегнали бы в какую-нибудь деревушку. Покупателя за полцены найдем. И, кроме того…

• Предыдущая
• 35/50
• Следующая