Сестра (СИ) - Гончарова Галина Дмитриевна - Страница 4

• Предыдущая
• 4/115
• Следующая

Третьим шел мужчина лет сорока, со светлыми волосами. И вот о нем Софья могла сказать, что это действительно мужчина. Можно даже с большой буквы.

Такие не будут сажать даму поперек чумазой лошади и увозить в светлое будущее с тараканами и крысами в фамильной халупе. Такие сначала обеспечат всем необходимым своих родных, а потом уже… нет, потом они тоже не отправятся геройствовать. Ибо незачем. Им и в обычной жизни подвигов хватает. И не они за принцессами ездят, а принцессы за ними, еще и бога благодарят потом за таких спутников жизни.

Софья Романовна тоже приоткрыла глаза. И Софья Петровна едва не присвистнула самым вульгарным и простонародным образом.

Чтобы вот так преображаться в один миг?

Это уметь нужно…

Только что женщина на кровати была разбитой и сломленной, усталой и измученной головной болью, она просто разваливалась на части не в силах взять себя в руки. Сейчас же перед вошедшими оказалась железная леди, рядом с которой даже Маргарет Тэтчер выглядела бы бледновато — благо, обе выковали себя самостоятельно и силой духа не уступали иным мужчинам.

Из серых глаз блеснула сталь, улыбка стала откровенно ехидной.

— Сынок! Максим. Рада вас видеть, мальчики.

Девица была проигнорирована и истинно королевской непринужденностью, Софья Петровна даже позавидовала. Ей так никогда не удавалось.

— Мама…

Блондин постарался улыбнуться, но удалось ему это из рук вон плохо.

— Да, это, безусловно, я. И я пока жива.

— Никто в этом и не сомневался, — второй блондин сделал шаг к кровати, подхватил руку лежащей и запечатлел на широкой, явно рабоче — крестьянской кисти изысканный поцелуй. Действительно поцеловал, а не притворился. — Я всегда был уверен, что вас так просто не убить.

— Вы не пытались, Максим.

Орлов, а это был именно он, усмехнулся в ответ на попытку пошутить.

— Вы так в этом уверены, Софья?

— было бы уверено УВД, — усмехнулась женщина.

— Мам, мы тебя отсюда забираем…

Софья даже и не подумала сменить позу. Но столько льда проскользнуло в голосе…

— Мы?!

— Мы с Мариной…

— и куда же вы меня забираете?

— Д — домой…

— Надо полагать ко мне? Нет уж, сынок, — слова звучали откровенно издевательски. — Уволь меня от общения с твоей… обожэ.

Девица вспыхнула.

— Софья Романовна, я понимаю, что вам не нравлюсь, но ради Вадюши вы могли бы дать мне шанс.

— Любезнейшая, — Софья цедила слова с откровенной насмешкой. — я принадлежу к другому полу, отличаюсь натуральной ориентацией и в ваших услугах не нуждаюсь.

Девица топнула ногой. Лицо ее, что было заметно даже под слоем макияжа, постепенно сравнивалось цветом с платьем.

— Софья Романовна, вы можете издеваться сколько угодно, но…

— Любезнейшая, насколько я помню, вы пришли в мою компанию, как специалист по связям с общественностью. Связывались вы с общественностью часто, работали с огоньком и энтузиазмом, причем как вне, так и внутри компании, защитных средств не использовали, а в результате моя компания была вынуждена оплатить порядка восьми счетов из клиники, где лечились пострадавшие сотрудники. Я уж молчу про их жен. Вы хотите сказать, что если я дам вам шанс — вы будете осторожнее? Или перейдете на оральный секс?

Девица стала вовсе уж красной и вылетела вон, оглушительно хлопнув дверью. Наверное, только Соня заметила, как тень пробежала по лицу Софьи Романовны. Шум был мучителен для женщины.

— Мама! — страдальчески возопил Вадюша. — я понимаю, что ты не любишь Марину…

— Вадим, — оборвала его женщина. — С собранной информацией ты можешь ознакомиться в СБ компании. А сейчас покинь меня, будь любезен. Максим, вы останетесь ненадолго?

— Как прикажете, Софья Романовна.

Вадим, пыхтя, как подходящий к станции паровоз, вылетел вслед за своей дамой.

— Униженные и оскорбленные, — усмехнулся Максим.

— Вот — вот. Максим, вас не затруднит примерно за четыре дня организовать мне сиделку? Раньше я отсюда все равно не выйду, а потом дома мне нужен будет грамотный специалист.

— Одно ваше слово — и я перевезу вас в другую клинику…

Губы женщины тронула кривая улыбка.

— Максим, я не вижу принципиальной разницы между тем и этим. Что мне могут предоставить там, чего нет здесь? Паркетные полы? Кашу на мейсенском фарфоре? Отнюдь. Капельницы, уколы, обследования — везде одинаковы. Работать я все равно не смогу, а врачи, возможно, здесь и опытнее, чем в платных клиниках. По крайней мере, они сразу определили мою болезнь и не стали это скрывать.

— Как пожелаете. Но охрану я поставлю?

— Не стану вас отговаривать. Приятно видеть, что вы так печетесь о больной старухе…

— Будь я лет на пятнадцать постарше, Софья Романовна, мы бы еще поговорили о нашем возрасте, — прищурился мужчина.

Софья пожала плечами.

— Вы не возражаете, если я буду иногда звонить и осведомляться о процессе смены власти в компании? Лежать бревном довольно скучно…

— Буду счастлив, — Орлов изобразил легкий полупоклон. — Разрешите откланяться?

— кланяйтесь. И униженных с собой заберите.

Мужчина действительно изобразил легкий поклон — и улетучился из палаты. Две Софьи переглянулись.

— Может быть, позвать вам врача?

— Не стоит, — Софья Романовна коснулась рукой лба. — Вас не затруднит чуть — чуть со мной побеседовать? Хочу успокоиться…

— Хотите, я расскажу вам о своей семье?

— Буду очень признательна…

Соня коснулась руки соседки. Пульс действительно частил. И она заговорила.

Две Софьи оказались еще и почти ровесницами. Но к Сонечке жизнь была благосклонна. Она рано вышла замуж, лет в семнадцать, за парня старше ее на четыре года — и они скоро будут справлять сорокалетие брака. Хорошая крепкая семья, он — архитектор от Бога, она — портниха, так что даже самые тяжелые годы пережили более — менее спокойно, не голодали и бутылки по помойкам не собирали. За длинным рублем тоже не рвались, просто были всем довольны — и получили свою награду. Домик за городом, роскошный сад на двенадцати сотках, четверо детей, уже шесть внуков — пятеро мальчишек и девочка… одним словом сплошное счастье. Единственный минус — Софья последнее время постоянно попадала в мелкие неприятности. А так… счастье оно и есть счастье.

Софья Романовна слушала, поддакивала — и постепенно успокаивалась. А потом решила рассказать и о себе.

Ее судьба оказалась иной.

Девочка Софья родилась в деревне с лирическим названием Гадюкино 2–е. Да, было и первое, две деревеньки рядом с болотом. И гадюк там было немеряно.

Видимо, чему?то Софья у них научилась. Кусаться ядовитыми зубами, сбрасывать шкуру, проползать всюду, куда пожелает, и это немало помогло ей в жизни.

Шестнадцати лет от роду девочка уехала из родимого села поступать в университет. За спиной она оставила выпивающего отца, безуспешно бьющуюся с огородом и хозяйством мать, двух братьев и сестру. И никогда о них не вспоминала.

В городе она благополучно провалилась на выбранный факультет. Еще бы, конкурс на физ — мат был бешеный. До десяти — пятнадцати человек на место. И лимитчице среди них места не было.

Впрочем, Софья не расстроилась. Отлично понимая, что возвращаться ей и некуда, и незачем, она начала искать работу — и нашла ее. На стройке.

Как это для женщины?

Адски и каторжно тяжело. Стройка — мужское дело и мужское место. Но Софья стиснула зубы. Неожиданно для себя, ей понравилось…

Не ворочать кирпичи и клеить обои, нет. Ей понравилось, как из чертежей на бумаге возникают дворцы. И на следующий год она уже поступала в архитектурно — строительный. С большим практическим знанием предмета.

Но и поступив, Софья не стала расслабляться. Она продолжала работать, учиться… а вскоре и вышла замуж.

Избранником ее стал не симпатичный плотник Миша, по которому сохла половина девушек стройки и не дюжий прораб Виталик, по которому сохла вторая половина, нет. Софья выбрала скучноватого бухгалтера Володю.

• Предыдущая
• 4/115
• Следующая