Подземная война - Орлов Алекс - Страница 38

• Предыдущая
• 38/85
• Следующая

И повеселевший охранник выскочил из дома.

Мартин прикрыл глаза и задремал, слушая как в окошке бьется муха. Потом посмотрел на стекло, оно было ровное, без потеков, не то что в Пронсвилле, где через стекло глядишь, как через воду в ручье, все бежит и дергается.

– Хорошие здесь стекла ставят, – сказал он.

– С Ингландии возят, – пояснил Ламтак. – Здесь перевоз недорогой.

– Заметили, как Рулмин этот обрадовался нашему приезду? – спросил Бурраш.

– Дык, по нам видно, что не орехи кушать пришли, – впервые за долгое врем высказался Рони.

– О, малой наш проснулся, – засмеялся Бурраш. – Ты чего так долго молчал?

– Думал.

– О чем так долго думать можно?

– Ламтак, скажи, а у гномов девицы бывают? Почему их нигде не видно?

– Эк тебя занимает! – снова засмеялся Бурраш и Мартин тоже не удержался. Ламтак вздохнул, огладил бороду и сказал:

– Девицы гномов называются глинпа. Пока она глинпа, ее из дому не выпускают и никому не показывают, чтобы не сглазили.

– А как же вы женитесь, если невесту не видите?

– Если она увечная, родители такого скрывать не будут.

– Так тебе главное чтобы не увечная была?

– А что еще?

– Кстати, а почему у этого парня имя, как у гнома? – спросил Мартин.

– А, точно! – поддержал Бурраш. – То-то я гляжу он какой-то не такой.

– Потому что у него дед и бабка – гномы, – пояснил Ламтак и заулыбался, довольный произведенным эффектом.

– Как такое быть может? – удивился Бурраш.

– Они взяли приемным сыном отца Рулмина.

– А зачем?

– Затем, что тогда в этих местах гномам селиться запрещали законы местной общины, только если дети человеческие – как-то так. Вот они и взяли из большой бедной семьи мальчика на воспитание и община разрешила им селиться. Вот и все.

– Хитрые вы гномы, – покачал головой Бурраш.

– Что думаете насчет нашего дела? – спросил Мартин.

– Надо провести разведку боем, – предложил Бурраш. – Навалимся разок, если дело пойдет сразу их и опрокинем, а если у них силы большие, отступим. Главное телегу подогнать, чтобы отойти, если что. Ну и Рони будет прикрывать с арбалетом. У тебя болтов хватает?

– Хватает. Я даже те, что в канцелярских вгонял – тоже собрал. Они их там же побросали.

– А ты что скажешь, Ламтак? Нет ли у вас тут, какого-нибудь, важного порядка, что дескать, сначала объявить войну, а уже потом начинать?

– Раньше такое было, – кивнул Ламтак. – А сейчас – сами слышали, у кого сила тот и прав. Поэтому я с Буррашем согласен. Ударим по ним и посмотрим, как дело завяжется.

В ожидании обеда, Мартин с Рони решили сходить на пруд искупаться. Ламтак вызвался пройтись с ними – ему хотелось посмотреть на те места, где он когда-то жил, а Бурраш идти на пруд отказался.

– Мне так часто мыться не надо, – сказал он. – Я лучше здесь поваляюсь.

По пути на пруд, Рони задавал Ламтаку разные вопросы. Что здесь растет на огородах? Бывают ли среди гномов воры? По скольку детей бывает у гномов и почему гномы не выращивают свиней?

После того, как получил все ответы, спросил еще:

– А место, где ты родился далеко?

– Миль десять.

– Правда? И что, там еще остался кто-то из родственников?

– Братья, сестры и родители.

– А ты не хочешь их навестить?

– Зачем?

Рони с Мартином переглянулись, им казалось, что они много знают о своем боевом товарище, но оказалось, что не знают почти ничего.

– Ладно, я вижу куда ты клонишь, Рони, и чтобы ты меня больше не донимал, скажу – гномы живут долго, поэтому у нас много родственников. Но это у вас родственники считаются близкими, а нас не совсем так. Я бы, может, и съездил к родителям, чтобы увидеть места где вырос, но меня там не примут, потому что я ушел в солдаты и не стал дальше работать на Дом Ювелиров. Если я приеду – передо мной захлопнут двери все, когда я знаю или почти все.

– Ты… наверное переживаешь?

– Почему это?

– Но ты же совсем один?

– У меня есть вы, друзья проверенный в бою. Вы за меня жизнью рискуете, какой родственник пойдет на это?

Мартин с Рони были вынуждены согласиться с гномом.

– Мне не о чем жалеть, сейчас сделаем дело, заработаем еще денег и я вернусь к своей мастерской. А потом найду себе глинпу, женюсь и будет у меня своя семья. Вот так-то.

Вышедший из-за туч месяц осветил дорогу и семерых верховых. Из-за темноты и плохой дороги они двигались медленно.

Центральный тракт был куда ровнее и там они могли бы прибавить, но тракт теперь считался опасным.

– Туда нам нельзя, – пояснил Перец, когда они еще только собирались выезжать. – Стражники лютуют, хватают каждого, кто чужой и рожей не вышел.

– А как узнают, что чужой, по одежде? – спросил Нордквист.

– Если бы! В лицо всех знают – городок то небольшой, едва две тысячи наберется. Да еще посты на ночь за город выносят – мили за полторы и ждут поживы. Поэтом в объезд пойдем, свернем пораньше. Дорога там дрянь, зато на стражников не нарвемся.

И вот теперь насчет дрянной дороги все подтверждалось. В какой-то момент лошади уже стали спотыкаться через шаг и пришлось спешиваться и дальше вести их на поводу.

– Неделю как дожди прошли, а потом здесь на ломовых телегах камень возили – на холмах строительство большое идет, вот и возят, – пояснял новый проводник, которого нашел Перец. – По указу властей, ездить на ломовых после дождя нельзя, но кто ж эти указы соблюдает, когда у подрядчика такой гешефт намечается. Вот и побили дорогу.

– Перец, а чего ты про своего шныря-то говорил? Я тебя еще перебил, а потом уж забыли.

– Дык, пропал он. Я поначалу не знал что и думать, он же про дела мои знал. А ну как к страже попал или того хуже – к шерифам.

– А оказалось чего?

– Зарубили его.

– Зарубили? И где?

– А вот то местечко, где мы в полдень проходили. Там его и нашли недалеко от деревни.

– А зачем зарубили? Грабили, что ли?

– Мой стражник, которого кормлю, сказал что медяки не взяли, а просто рассекли надвое одним ударом.

– М-да. Похоже кто-то лютует по дорогам.

– А тут и думать нечего, командир, – угрюмо произнес шедший следом боец Нордквиста. – Ландфайтер это, его манера людей рубить.

– Может и так…

– Стой, командир, – Перец взял Нордквиста за локоть. – Лужа тут здоровенная, обойти надо.

– Ну у тебя глаза, Перец, я вот только чую, как тиной воняет, а самой лужи не увидел.

– Так я же еще в шайке ночным дозором ходил, командир, ты меня сам отправлял.

– Это точно, – вздохнул Нордквист и вновь мысли о восстановлении собственной территории овладели им.

Через час мучений дорога пошла получше из-за того, что грунт стал песчаный и вода в нем не держалась.

– Далеко еще? – спросил Нордквист у проводника.

– А вот, ваша милость, огоньки, это окраина Фарнеля. Мы его справа обходим.

– А чем это так воняет?

– Это еще не воняет, ваша милость, вот через полмили – завоняет так завоняет.

И он оказался прав, по мере продвижения отряда, запах становился все сильнее и в конце концов, группа прошла мимо большого зловонного рва, который, как раз, осветился вышедшим из-за тучи месяцем.

– Это что за дерьмо? – спросил Нордквист.

– Это, ваша милость, сточный пруд из города сюда перенесли.

– Как это перенесли?

– А землю отсюда вынимали отвозили в пруд и там сбрасывали, а дерьмо по канаве сюда перебралось. Потом в канаву трубы положили и стало все по заграничному.

– Не знаю, как по-заграничному, но воняет крепко.

– Это теперь оно здесь воняет, а раньше прямо в городе было. Но теперь там все чисто и даже рынок сделали.

Лишь под утро Нордквист и его группа прибыли к месту – в пригород Фарнеля. Поскольку район стоял на остатках известковых скал, местность эта особым спросом на пользовалась и селились тут люди небогатые.

• Предыдущая
• 38/85
• Следующая