Выбери любимый жанр

Как я изменил свою жизнь к лучшему - Литвинов Сергей - Страница 3


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта:

3

–?И в конечном итоге больная осталась без помощи, – сердито оборвал толстушку Игорь Михайлович. – Я этого так не оставлю! Доложу вашему начальству о проявлении головотяпства.

–?Ой, – испугалась девушка, – я ни при чем, наши, когда поняли, что Федосеева надолго одна осталась, так перепугались! Мне велели ехать, вскрывать с полицией дверь.

–?А полиция зачем? – удивилась Зина.

–?Ну… – забормотала девица, – э… э… так… просто… положено… ребята, идите во двор.

Парни в спецовках испарились из прихожей.

–?Раз она живая, я тоже пошел, – ответил мужчина в форме.

–?Так вы решили, что в квартире труп! – осенило Зинаиду. – Не дождетесь! Валите отсюда, пока не получили как следует.

Соцработник ойкнула и исчезла. Игорь Михайлович поднял руки.

–?Я не с ними. Меня отправили на несколько месяцев в командировку, вернувшись, стал про вас расспрашивать, коллеги ничего не знают. Отругал коллектив за проявление к коллеге невнимания и…

–?Я уволилась, – напомнила Зинаида.

Главбух снял свои ужасные очки.

–?И что? Неужели нельзя поинтересоваться здоровьем человека, с которым бок о бок работали? Спросить, как дела. Начал сам вам звонить, никто не отвечает, ну и пришел посмотреть, что у вас происходит.

–?Трубка разбилась, – смутилась Зина, – вот на улицу хотела выбраться, думала корм кошкам приобрести, может, до торгового центра дошагаю, надо бы новый телефон купить.

–?Какие красавицы, – восхитился вдруг бывший начальник.

Зинаида обернулась и увидела Матильду с Гретой.

–?Кис-кис, – заулыбался главбух.

«А он симпатичный и совсем не старый, лет сорок», – подумала Зина.

Кошки приблизились к главному бухгалтеру и начали тереться о его ноги, Игорь присел и погладил их.

–?Любите животных? – поразилась Федосеева.

–?Очень, – признался главный бухгалтер, – у меня живет Барсик, порода московский дворянин, во дворе подобранный. Не будет наглостью с моей стороны пригласить вас в кафе попить чаю?

–?Сто лет не выходила из квартиры, – пробормотала Зина, – сейчас оденусь, вам придется немного подождать.

* * *

Спустя два месяца Федосеевой успешно сделали операцию, а через год Игорь и Зина сыграли свадьбу, объединили две свои небольшие квартиры в одну просторную и живут в ней счастливо вместе с Матильдой, Гретой и Барсиком. Вскоре после бракосочетания Зинаида прошла обследование в хорошем медицинском центре и врач спокойно сказал:

–?У вас нет проблем, анализы в норме.

–?Уверены в своем диагнозе? – спросил Игорь Михайлович. – Вы видели результат прошлой томографии? Читали заключение районного специалиста?

Доктор пожал плечами.

–?Ну, там все было не так уж плохо, лекарства назначали правильно, операцию сделали хорошо. Но, главное, вы не упали духом, боролись, не жаловались…

Зина начала краснеть.

– …Не повторяли: «За что это мне?» – продолжал доктор. – Задали иной, правильный вопрос: «Зачем это мне?» Вы не сомневались – из любой ситуации всегда есть выход, просто человек его не всегда ищет или не хочет искать. И уж совсем беда, когда больной сам хоронит себя, твердит: «Я умру». Поговорит он так пару месяцев и уедет на кладбище. А другой, даже находясь в более тяжелом состоянии, ведет себя достойно, говорит: «У меня много дел, мне есть ради чего оставаться на земле» и выживает вопреки диагнозу. Никогда нельзя сдаваться.

Когда муж с женой вышли на улицу, Зина взяла Игоря под руку и тихо сказала:

–?Я такую чушь несла на работе. Доктор меня совсем не знает. Я вела себя отвратительно.

Игорь обнял супругу.

–?Ты молодец, ты справилась.

–?Меня спасли Матильда с Гретой, – призналась Зина, – встала, чтобы их покормить, и поняла, что могу ходить.

–?Спасибо кискам, – улыбнулся Игорь, – но ты поднялась, а могла остаться лежать.

–?Ну да, – после небольшой паузы согласилась Зина, – я встала и теперь буду говорить каждому, кто считает себя безнадежно больным: «Борись и никогда не сдавайся!»

Кризис бабского возраста

Мария Метлицкая, прозаик

Можно с уверенностью сказать, что все люди делятся на тех, кто любит и ждет книги Марии Метлицкой, и на тех, кто, по досадному недоразумению, о них пока не знает. Мария умеет видеть счастье в мелочах и донести до читателя это удивительное ощущение, которое способно помочь в тяжелый момент, прибавить нам сил и спасти от отчаяния.

* * *

Все было просто ужасно.

Жизнь крошилась, как лежалое песочное печенье, – разваливалась на куски, распадалась на крошки.

Все знают, как это бывает. Куча мудрейших пословиц на тему: пришла беда – отворяй ворота, беда одна не приходит, до кучи, одно к одному. Словом, все навалилось разом, накрыв меня колючим и душным одеялом тоски, уныния и мыслей о несправедливости бытия вообще и моей жизни в частности.

Казалось, что периодические взбрыки и капризы судьбы, именуемые «превратностями», давно закалили, приучили и научили – сопротивляться, противостоять и, наконец, примиряться.

И все же…

Тогда весь этот опыт, все эти горькие знания, вся жалкая мудрость, подобранная на уже довольно долгом жизненном пути, уверенность в том, что все преходяще (да знаем, знаем!) – все это никак не работало.

Ни минуты!

Да и, честно говоря, утешать себя не хотелось. Сопротивляемость жизненным трудностям была вдруг утеряна – как природный иммунитет после тяжелой болезни, что ли.

Бывает и так.

Хотелось одного – закрыть дверь, лечь на кровать, не включая света, и… послать все к черту. У меня на себя сил не осталось.

А тут еще вы!

Не первый, конечно, кризис, но точно – самый тяжелый.

Теперь по порядку: про «все и сразу». Из потерь сердечных – единственный сын покинул отчий дом.

Нет, все нормально. Я же не идиотка. Надо бы радоваться – вырвался из цепких объятий сумасшедшей материнской любви, хватило сил. Вырвался, снял квартиру и зажил своей жизнью. Радуйся, что при всей твоей гиперопеке, при раздутых до невообразимых размеров материнских кошмарах и страхах (время такое) неожиданно для тебя самой вырос мужик. Аккуратно и почти нежно развел твои цепкие руки и упорхнул в свою жизнь.

Это нормально.

Значит, у тебя получилось не сделать урода, плюшевую игрушку из любимого и единственного мальчика.

А радоваться не получалось. То есть головой – да, конечно. А вот на сердце… Печаль.

Еще долго я пыталась въехать в его жизнь на тяжелой технике – сумки, банки, контейнеры. Грязное белье и чистое.

Поставил на место – вежливо, но не без раздражения: «Мама, не надо! Я попробую сам». Хорошо, что сообразительная – поняла. Правда, долго ревела: «Я! Ему! Совсем не нужна!»

Рисовалась немножко – чтобы муж пожалел.

Потом привыкла.

Пунктом вторым был отъезд любимой подруги – тоже из области сердечных ран. Конечно же, все разговоры сводились тогда к одному – время, слава те господи, другое! Уезжаем не навсегда, границы открыты, бери билет и через восемь часов ты у меня. Ну, или я у тебя. Да, еще телефон, Интернет и вообще…

Вообще… Да бред, конечно.

Раньше ты была на расстоянии трех километров. На расстоянии телефонной трубки без кода и карточки – только протяни руку. А сейчас – сейчас у меня ночь, а у тебя утро! Раньше я звонила тебе по вечерам, когда всех разметаешь по своим углам, и – вот, вот…

–?Ну, родная! Поехали?

А сейчас…

Сейчас я буду смотреть на часы, высчитывать время в твоем дурацком Нью-Йорке и думать: могу ли позвонить? У тебя же ассимиляция. И столько проблем.

И постесняюсь, наверное, тебя грузить.

И на билет нужны деньги, а до этого – нужна виза, а дают ее твои новые соотечественники совсем неохотно.

Раньше я звонила тебе и говорила: а пойдем туда? Ну, или – туда? Посидим, выпьем кофе. Потом пройдемся по центру – по нашему центру, его немножко осталось. По Кировской, от Главпочтамта до «Дома фарфора». Или – от «Маяковки» до «Белорусской».

3
Мир литературы

Жанры

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело