Следствие сквозь века - Голубев Глеб Николаевич - Страница 20

• Предыдущая
• 20/46
• Следующая

Андрей подошел к нему, присел рядом с профессором на корточки и увидел под густым слоем травы и мха в самом деле каменные плиты, явно обтесанные человеческими руками. Площадка была довольно большой, и едва заметная в густой траве дорожка, выложенная такими же каменными плитами, тянулась от нее в лес, в сторону пирамиды, даже отсюда, совсем близко, опять казавшейся просто холмом, поросшим деревьями и кустами.

— Чтобы просто брать воду из колодца, такую дорогу и площадку делать бы не стали, — продолжал ликовать Альварес, подходя к обрыву и заглядывая в колодец. — Слишком большая роскошь, верно? Конечно, это был священный сенот, вроде того, что Томпсон исследовал в Чичен-Ице. Этого, впрочем, и следовало ожидать. Судя по всему, обычай приносить жертву у таких колодцев был распространен у майя издавна довольно широко. Помните, что писал Фигэроа? И Ланда об этом упоминает.

Конечно, Андрей Буланов помнил красочный рассказ королевского чиновника — алькальда Диего Сармиенто де Фигэроа, посетившего города майя вскоре после захвата их испанцами. В свое время этот лаконичный и в то же время весьма выразительный рассказ так поразил его, что он не преминул сделать длинную выписку в свою тетрадочку:

«Знать и сановники этой страны имели обычай после шестидневного воздержания и поста приходить на рассвете к сеноту и бросать в него женщин, которыми они владели. Они приказывали этим женщинам вымаливать у богов удачный и счастливый год для своего господина. Женщин бросали несвязанными, и они падали в воду с большим шумом. До полудня слышались крики тех, кто был еще в состоянии кричать, и тогда им спускали веревки. После того как полумертвых женщин вытаскивали наверх, вокруг них разводили костры и окуривали их душистыми смолами. Когда они приходили в себя, то рассказывали, что внизу много их соплеменников — мужчин и женщин — и что они их там принимали. Но когда женщины пытались приподнять голову, чтобы взглянуть на них, то получали тяжелые удары, когда же они опускали головы вниз, то как будто видели под водой глубины и пропасти, и люди отвечали на их вопросы о том, какой будет год у их господина — хороший или плохой…»

О подобном жестоком обычае сообщал и епископ Диего де Ланда. По его словам, во время засухи, мора или другого бедствия к священному колодцу направлялась торжественная процессия, чтобы задобрить разгневавшихся богов очистительными жертвами. Под монотонный рокот больших барабанов — тункулей и плачущие звуки флейт в сенот бросали самых красивых девушек и знатных воинов, захваченных в плен, а вместе с ними и различные богатые украшения.

Помнил Андрей и старинное предание о хитром Хунак Кееле, который однажды сам добровольно бросился во время торжественной церемонии в священный колодец. Он знал какой-то секрет сенота и не утонул, — возможно, некоторое время просто прятался за выступом неровной известковой стены.

А потом вода вспенилась, и перед изумленной толпой появился невредимый Хунак Кеель! Когда его подняли наверх, он торжественно объявил, будто лично разговаривал так долго с богами в глубинах священного колодца. И боги повелели ему стать правителем народа майя…

Все было рассчитано тонко. Конечно, никто из жрецов не осмелился оспаривать волю богов. И Хунак Кеель стал правителем.

Американский исследователь Эдвард Томпсон заинтересовался этими преданиями и, облачившись в водолазный костюм, стал нырять в темные воды большого «Колодца жертв» в окрестностях древнего города Чичен-Ицы на севере Юкатана. Он добыл оттуда несколько тысяч интереснейших предметов древнего обихода. Но, как справедливо сетовал профессор Альварес, вся эта богатейшая коллекция была вывезена в Соединенные Штаты.

Теперь мексиканские археологи решили сами продолжить подводные раскопки на дне священного «Колодца жертв». За последние годы, используя специальную землесосную установку, они обследовали самые укромные уголки сенота и достали оттуда еще несколько тысяч разных предметов, которые некогда бросали туда, чтобы умилостивить богов: медные колокольчики, украшения из нефрита и золота, фигурки зверей и птиц из каучука. Эти открытия произвели настоящую сенсацию среди археологов.

«Неужели Альварес прав и нам тоже повезло?» — думал Андрей, глядя с высоты крутого обрыва на темную таинственную гладь зеленоватой воды в глубине колодца. Вдруг и здесь таятся на дне какие-то древние украшения, скульптурные изваяния, побелевшие и обточенные водой кости несчастных жертв, человеческие черепа?

Но тут он вспомнил некстати, что вчера вечером пил чай, а воду для него Джонни брал ведь из этого самого колодца, и ему стало как-то не по себе. И нынче утром они тоже пили. чай. Правда, воду кипятили, но все же…

Андрей поспешно отошел от обрыва и не стал больше смотреть в колодец, чувствуя подступающую к горлу тошноту.

Негромкое приближающееся гудение заставило его поднять голову. Где-то высоко в небе, невидимый за деревьями, летел самолет.

Неужели кто-то следит за ними?

Альварес и Андрей молча переглянулись и как по команде посмотрели на Джонни. Тот тоже смотрел вверх, задрав голову, и не заметил их взглядов.

Делать больше возле колодца без водолазных костюмов было нечего, и они отправились к пирамиде.

Теперь при ярком солнечном свете уже не оставалось никаких сомнений, что каменная плита на ее верхушке закрывает какой-то подземный ход. И плиты этой явно никто не трогал с тех давних времен, как она была положена здесь древними мастерами, тщательно заделавшими каждый шов, каждую щелочку.

— Нам здорово повезло! — радостно сказал Андрей профессору. — Надо скорее отправляться за инструментами и вскрыть эту гробницу…

— Ну, положим, гробницы там может и не оказаться, не радуйтесь прежде времени, — остановил его Альварес.

— А почему же ход так тщательно запечатан? Вы же сами вчера говорили…

— Может, там просто какое-то потайное святилище, а никакой гробницы нет. Не будем ликовать раньше времени. Я человек суеверный и, когда мне слишком везет, всегда настораживаюсь. Священный сенот и никому еще не ведомая пирамида с каким-то внутренним потайным ходом, который, может, и в самом деле ведет к нетронутой гробнице, — это слишком большая удача, согласитесь, мой друг. Но ваше нетерпение я целиком разделяю. Давайте поскорее возвращаться.

Когда они уже подходили к месту посадки, над ними снова пролетел самолет…

Чего он искал? Что высматривал с высоты?

Конечно, он не мог их заметить на потаенной тропе, прорубленной в чаще леса. И пирамида и колодец были тоже надежно укрыты зеленым пологом листвы — ведь даже Альварес не мог высмотреть с высоты и до последнего момента думал, будто Джонни ошибается.

Но все-таки на душе у Андрея стало почему-то неспокойно. И Альварес тоже что-то сердито бормотал, подняв голову и прислушиваясь к затихающему монотонному гудению в небе.

Только каменное лицо Джонни ничего не выражало и было спокойным и равнодушным, как всегда.

Как, каким чудом удалось им взлететь с этой крошечной болотистой полянки и благополучно вернуться — навсегда осталось для Андрея загадочным и непонятным. Хоть они и вырубили кустарник, расчистив нечто вроде примитивной взлетной полосы, самолет дважды задел колесами за вершины деревьев и едва не врезался в землю. Когда его осмотрели, сев в Теносике, все шасси оказалось ободранным и поцарапанным.

Отсюда Альварес улетел с Джонни дальше — в порт Кампече на берегу Мексиканского залива, где у профессора, конечно, были хорошие друзья, и он надеялся добыть у них акваланги для исследования подводных глубин сенота. Андрей же, не мешкая, должен был захватить продукты и с подробной инструкцией возвращаться к Франко, чтобы все рабочие поскорее отправились на новое место раскопок — к пирамиде.

• Предыдущая
• 20/46
• Следующая