Внимание: «Молния!» - Кондратенко Виктор Андреевич - Страница 3
- Предыдущая
- 3/42
- Следующая
Но Манштейн, подобно своему полоумному фюреру, продолжал витать в мире несбыточных грез и наивно верил, что на Дпепре непременно случится чудо и он «заставит большевиков в бесплодных атаках израсходовать здесь всю свою ударную силу». Правда, поначалу могло показаться, что надежды его сбываются: две общевойсковые и одна танковая армии Воронежского фронта прочно увязли в изматывающих боях под непрерывными осенними дождями. Да, первая попытка прорвать в Букринской излучине оборону противника и выйти подвижными частями на оперативный простор закончилась для советских войск неудачно.
«На плацдарме сложилось равновесие сил, — анализируя обстановку, пришел к выводу Ватутин. — Если ценою больших жертв мы и разобьем врага, то на оперативный простор сможем выйти разве что с одними обозами... Преодоление больших и малых оврагов и взятие безымянных высоток теперь не откроет дорогу на Киев... Я должен найти в себе смелость приостановить наступление».
Несомненной заслугой автора повести «Внимание: «Молния!» является то, что он нигде не стремится задним числом приукрасить историю, не выбрасывает из нее теневых страниц, а со свойственной истинному летописцу объективностью повествует суровую правду о невероятно трудном, а потому и беспримерном ратном подвиге советских людей в смертном бою с фашизмом. Да, были у нас в войну и неудачи, и просчеты, но не они определяли ход событий, а именно на них выковывалось военное искусство советских полководцев, закалялись характеры простых воинов. И непродолжительная заминка под Букрином нисколько не умаляет достоинств Ватутина: ведь на войне блистательные успехи очень часто чередуются с горькими поражениями и разочарованиями.
В изображении Виктора Кондратенко генерал Ватутин — убежденный реалист, умеющий трезво смотреть на вещи. Приобретенный за годы войны опыт настоятельно подсказывал ему в этой ситуации: в Букринской излучине нельзя лезть на рожон, надо искать обходный маневр, ударить там, где противник меньше всего ожидает его появления! Именно в те трудные дни и ночи у него рождается грандиозный замысел: перенести направления главного удара с юга на север, для чего необходимо перебросить с Букринского на Лютежский плацдарм танковую армию генерала Рыбалко...
После тщательного обсуждения этого замысла Военный совет фронта признал целесообразным за счет второстепенных направлений сколотить мощный бронированный кулак, сосредоточить его на Лютежском плацдарме и нанести внезапный мощный удар по глубоко-эшелонированным оборонным укреплениям севернее Киева. Генштаб и Ставка, изучив представленный оперативный план, не возражали против него. Но при одном условии — фронт должен обойтись только своими армиями. Итак, оставалось самое главное — осуществить намеченную операцию.
Силой своего воображения автор «Внимание: «Молния!» перенес нас в святая святых крупного воинского организма — фронтовой штаб. Читатель становится свидетелем напряженнейшей работы лучших стратегических умов, мучительных коллективных исканий оптимальных решений в проведении важнейшей боевой операции на Восточном фронте после Курской дуги. Ведь Ватутину и его соратникам предстояло решить множество сложнейших проблем. И прежде всего: как незаметно вывести из Букринской излучины, считай, из-под самого носа Манштейна и переправить через Днепр сотни КВ, «тридцатьчетверок», тягачей, бензозаправщиков, походных мастерских? Как в глубочайшей тайне совершить такой армадой многокилометровый марш, а потом переправить эту технику за Десну и Днепр?..
Помогли боевая выучка войск, слаженная работа штабов, искусная маскировка.
В невиданно короткий срок (всего за четверо суток!) командование фронта сумело переправить на Лютежский плацдарм танковую армию генерала Рыбалко вместе с артиллерийским корпусом прорыва генерала Королькова, мотопехотой и конницей. Кроме того, из тыла было подвезено, разгружено и переправлено через Десну и Днепр более тысячи вагонов с боеприпасами, продовольствием, инженерными средствами. Оставался до конца невыясненным только один вопрос: заметил ли Манштейн крупную передислокацию советских войск, понял ли замысел нашего командования? Ответ на него могло дать только сражение.
И вот настал рассвет 3 ноября 1943 года...
Многодневная битва за Киев является кульминацией повествования Виктора Кондратенко. И не столько потому, что она знаменовала собой начало изгнания гитлеровских захватчиков со всей Правобережной Украины, а преимущественно потому, что эта боевая операция стала своеобразным венцом стратегического дарования Николая Федоровича Ватутина, в ней молодой советский полководец наиболее искусно и убедительно переиграл хваленого фашистского кумира, мастера маневренной обороны барона фон Манштейна.
Правда, был в этом сражении момент, когда оказались исчерпанными все наступательные возможности и перед войсками фронта реально замаячил призрак нового Букрина. Но в том и состояло величие Ватутина, что он сумел сплотить возле себя таких выдающихся боевых соратников, как генералы Гречко, Иванов, Москаленко, Черняховский, Рыбалко, Трофименко, Жмаченко, Епишев, Крайнюков, Кравченко, Шатилов. Именно они в критическую минуту нашли оригинальное, обеспечившее успех решение — впервые в истории войн было предложено предпринять ночную танковую атаку с освещением местности прожекторами, фарами, ракетами.
«Свет — наше оружие, — заключил генерал Ватутин. — Мы должны обрушиться на фашистов, подобно молнии в ночном мраке. Поэтому условным сигналом к решающей судьбу Киева атаке, у нас будет: м о л н и я!..»
Для потомков В. Кондратенко создал волнующую картину невиданной ночной атаки под Киевом — атаки, которая, спустя полтора года, точь-в-точь будет повторена при штурме Берлина. А происходило все так:
«За двадцать минут до начала атаки прожектористы заняли свои места в боевых порядках танковой армии, и Рыбалко на своем КВ прибыл в первый эшелон... Кто-то близко проскакал на коне. И вдруг повеяло далекой конармейской молодостью. В памяти ожили сигналы буденовских горнистов и прозвучал боевой клич: «Даешь Киев!...» И вот сейчас он, бывший буденовец, подаст сигнал к новому освобождению Киева... Больно подумать: уже семьсот семьдесят шесть дней томится Киев в неволе.
«Пора!» — сказал Рыбалко радисту. И тот сейчас же передал по рации: «Внимание: «Молния!»
И сразу вспыхнули прожекторы, зажглись фары, взлетели и рассыпались тысячи ракетных огней... От ярких зеркальных глаз прожекторов мрак отпрянул в глубину леса. Показались изгибы окопов, пулеметные гнезда, поставленные на прямую наводку пушки. Свет ударил в амбразуры, в люки, в смотровые щели. Застал врасплох гарнизоны дзотов, ослепил экипажи «тигров». А все «тридцатьчетверки» и КВ включив сирены и открыв огонь, ринулись в лес на штурм...»
Эта ночная атака и предрешила успех всей Киевской операции. На рассвете 6 ноября 1943 года Ватутин вместе с представителем Ставки маршалом Жуковым и членами Военного совета фронта доложил Верховному Главнокомандующему: «Задача, поставленная Вами по овладению Киевом — столицей Украины, войсками Первого Украинского фронта выполнена!»
Да, Киев навсегда был освобожден из фашистской неволи, но ратные взаимоотношения Ватутина с Манштейном не закончились на этом. В близком будущем их еще ожидало ожесточенное Житомирское сражение, Ровенско-Луцкая операция и Корсунь-Шевченковское побоище, окрещенное самими гитлеровцами «Сталинградом на Днепре». И как бы ни складывались эти битвы поначалу, в конце концов фельдмаршал Манштейн всюду был тяжко бит генералом Ватутиным.
Об этом прославленном советском полководце уже писали поэты и публицисты, историки и мемуаристы, но наиболее рельефно и талантливо удалось вылепить его художественный образ Виктору Кондратенко в повести «Внимание: «Молния!». Удалось прежде всего потому, что он показал своего героя в постоянном противоборстве с таким очень опытным и опасным противником, как фельдмаршал Манштейн. Перед читателями как бы прорисовываются в экстремально напряженных условиях два психологических портрета, два противоположных человеческих типа, представляющие и воплощающие разные общественные формации.
- Предыдущая
- 3/42
- Следующая
