Внимание: «Молния!» - Кондратенко Виктор Андреевич - Страница 9
- Предыдущая
- 9/42
- Следующая
Тысяча двести танков!
Они сходились на большой скорости. В пыли, в дыму послышались гулкие, тяжёлые удары. Словно с высоких башен сбросили враз тысячепудовые колокола. Посреди поля пронзительно зазвенела сталь, и его начала заволакивать пыль. В танковом клубке как будто шла гигантская плавка и сотни мартеновских печей одновременно выпускали из своих раскаленных глубин ручьи расплавленной стали. Охвачены огнем светло-коричневые с бурыми полосами «тигры» и «пантеры», пробита снарядами двухсотмиллиметровая броня зеленых с темными пятнами «фердинандов» — вся эта надежда Гитлера, «стальная Европа», не выдержала удара уральских «тридцатьчетверок» и КВ, она горит и плавится.
В горелых бодяках, на разбитых лафетах крупповских пушек, возле пылающих танков лежат те, чьи полки пытались здесь захватить эту землю.
В коричневой мгле угасает солнце.
С севера надвигаются тучи. Порывы буревого ветра еще сильней раздувают пожарище. Полыхает огнем не только прохоровское поле, горят совхозы «Октябрьский» и «Комсомолец», ближние села — Михайловка, Андреевка, Васильевка и дальние хутора — Полежаев, Веселый и Александровский.
Все сильней и ослепительней в тяжелых грозовых тучах вспыхивают молнии и до самой земли распарывают небо. В тылу 5-й гвардейской танковой армии гремит гром, и все, кто стоит в окопе на небольшой высотке — командном пункте, невольно с тревогой прислушиваются к грозным ударам. «Не пушки ли бьют там? Нет, это гремит гром».
В сумерках, в проливном дожде постепенно все глуше становится шум боя. И когда плотная сырая мгла окутывает землю, битва на прохоровском поле затихает.
На командном пункте все напряженно прислушиваются к тишине. Ни выстрела. Только блеск и полет молний. Гром и рокот моторов. Танки выходят из боя, занимают оборону.
«Победа! Мы устояли под Прохоровкой». Но никто вслух не произносит этих слов.
Командующий Воронежским фронтом Ватутин, командарм 5-й гвардейской танковой армии Ротмистров, штабные офицеры и все связисты и посыльные молча продолжают прислушиваться к раскатам грома, словно к победному салюту.
Как только войска фельдмаршала Манштейна нанесли первые танковые удары, Ватутин немедленно выехал на передовые позиции. Его машина мчалась под обстрелом, она проходила там, где горели хлеба и дым заволакивал поле. С курганов он рассматривал боевые порядки наступающих «тигров» и «пантер». «Чтобы лучше бить — надо видеть».
Какой бы ни была накаленной обстановка, он не унывал и не вешал головы, но и не старался приуменьшить опасность и силу противника, его умение противоборствовать. Он знал, что победы над Манштейном давались нелегко, приходили в упорном бою и требовали жертв, напряжения и твердой воли. И сейчас, всматриваясь с высотки в сверкающее огнями поле, чувствовал, как в душе поднимается радость: он разгадал замысел Манштейна, правильно распределил свои силы, руководил войсками уверенно, и лучшие танковые дивизии фашистского рейха потерпели поражение. Биты самые опытные генералы — участники многих войн и кампаний, которых Гитлер в своих приказах называл «цветом вермахта». Дорога на Курск им закрыта.
Покидая командный пункт Ротмистрова, Ватутин, как всегда, был немногословен:
— Успех под Прохоровкой надо закрепить. Выясняйте потери. Постарайтесь, Павел Алексеевич, быстро вернуть поврежденные танки в строй. Ночью к вам подойдут резервы. С рассветом противник начнет контратаковать. Он оставил на поле боя сотни танков. Ваша задача — не уступить врагу ни одной пяди земли, сбросить его с прохоровских высот.
По дороге на станцию Ржава, где находился командный пункт штаба Воронежского фронта, Ватутин думал о том, что судьба его на Курской дуге в третий раз столкнула с Манштейном, которого фашисты считали непревзойденным мастером ведения маневренной войны и называли лучшим стратегом Германии.
В самом начале войны Манштейн появился в Прибалтике. Его танковый корпус подобно вихрю устремился на Ленинград. Быстрое продвижение врага не смутило Ватутина. В ту тяжелую пору он сумел разгадать слабую сторону наступательной тактики Манштейна: назад не оглядываться, на фланги не смотреть, на тыл не обращать внимания, действовать вдоль шоссейных дорог и сеять там, как во Фрапции, панику.
В самый сжатый срок Ватутин разработал и подготовил контрудар. В районе Сольц Манштейн был разбит, и потом в течение месяца его танковые части не показывались на фронте.
Сильные порывы ветра, врываясь в машину, напоминали Ватутину такие же шумные снежные вихри, когда его войска появились на фланге тормосинской группировки врага и разгромили все левое крыло только что созданной для спасения окруженного Паулюса группы армий «Дон» под командованием Манштейна. И вот грандиозное танковое сражение под Прохоровкой... Каким напряженным был этот жаркий июльский день! В изменчивой оперативной обстановке события развивались драматически. После беспрерывных десятидневных боев танковая армия Катукова и общевойсковая армия Чистякова не смогли перегруппировать свои силы и подготовиться к наступлению. Ватутин думал о том, что вся подготовка к контрудару проходила на редкость в неблагоприятных условиях. Накануне сражения передовые отряды танковой дивизии СС «Рейх» оказались в пяти километрах от Прохоровки. Ротмистрову пришлось уже в последних лучах заходящего солнца на незнакомой местности занимать новый исходный рубеж и давать командирам корпусов и бригад боевые задания по карте, и тут же двумя танковыми бригадами контратаковать противника.
Тяжелая обстановка складывалась и на южном участке фронта. Кемпф перешагнул через Северский Донец, продвигался вперед и мог сорвать намеченный контрудар. Ротмистров готовился к атаке, а Кемпф нависал над его левым флангом и тылом. Ватутину пришлось навстречу выдвинуть резерв 5-й гвардейской танковой армии и само наступление на прохоровском поле начать на два часа раньше установленного срока. Но Кемпф с пехотой остановлен, и Гот с танками не прошел. А каков план дальнейших действий? Два дня он отводил на отражение контратак. Потом войска перейдут в наступление и отбросят противника на исходные позиции.
С этими мыслями он вошёл в домик, где на столе лежала оперативная карта и его ждали надежные помощники — генералы Штевнев, Иванов и Петров.
С тех пор, как началось сражение на Курской дуге, Ватутин спал не более трех часов в сутки. Но в эту ночь он даже не сомкнул глаз. Созванивался с командармами, уточнял обстановку, отдавал распоряжения и следил за их выполнением. Приказ и контроль! Этому он придавал первостепенное значение. На рассвете он уже знал, что 5-я гвардейская танковая армия потеряла 420 боевых машин. Ротмистров заверил: в ближайшие дни 180 танков будут отремонтированы и снова вступят в строй.
В соседней комнате ординарец Митя Глушко готовил чай. Размешивая в стакане сахар, он слегка позванивал ложечкой. Это был преданный и заботливый юноша, которого Ватутин любил, как сына.
Командующий снял телефонную трубку.
— Иван Иванович, зайди.
В комнату быстро вошел бритоголовый, невысокого роста генерал Петров.
Командующий подвел его к карте:
— Видишь? Многие машины надо восстанавливать прямо на переднем крае. Ты сам танкист, и, пожалуй, с этим делом лучше тебя никто в штабе не справится. Поезжай к ремонтникам, помоги им. Помни: каждый подбитый танк — как можно скорей в строй!
Петров ушел. Ватутин, просмотрев поступившие донесения, сделал на карте пометки. Будучи в прошлом начальником многих штабов, привык вести ее сам. Он видел фронт, ощущал его и всегда со всеми подробностями знал обстановку.
Он подошел к рельефной карте, занимавшей в комнате всю стену, и, вновь изучая ее, старался правильно оценить местность на Белгородско-Харьковском плацдарме во всех видах боя. Согласно директиве Ставки наши войска должны были развернуть наступление от Великих Лук до Азовского моря. Предстояло освободить Левобережную Украину, Донбасс. Красная Армия выходила к Днепру.
В то время, как на севере войска наших трех фронтов разгибали Курскую дугу, на южном ее фасе в самой строгой тайне готовилась большого стратегического размаха новая операция. Еще продолжались схватки на прохоровских высотах, а Ватутин уже смотрел далеко вперед. Ему стало известно время, когда Воронежский фронт и смежный с ним Степной должны нанести главный удар по группе армий «Юг».
- Предыдущая
- 9/42
- Следующая
