Выбери любимый жанр

Николай Крючков. Русский характер - Евграфов Константин Васильевич - Страница 13

Перейти на страницу:

Изменить размер шрифта:

Но Лидию Николаевну уже охватил рыбачий азарт, и она решила довести дело до конца. Вернулась домой, попросила у Николая Афанасьевича его тяжелую удочку, на которую можно было поймать сома, и рассказала, что произошло. Николай Афанасьевич долго не мог понять, что же все-таки ловит его жена, а потом занервничал, забеспокоился и сказал:

– Не ходи.

– Но должна же я все-таки поймать это чудовище! – возразила Лидия Николаевна.

– Не ходи, – повторил настойчиво Николай Афанасьевич и, чтобы сгладить резкость тона, добавил: – Ведь все равно она тебя уже не ждет.

Лидия Николаевна кое-как убедила супруга, что это чудовище обязательно ждет ее, потому что оно самоуверенное и упрямое. И попросила мужа смотреть на пруд в окно.

– Это прибавит мне храбрости, – объяснила она.

И вот первый заброс – и он сразу попался: это был огромный ротан, у которого голова в два раза больше туловища. Мощный ротан! Он прыгал на берегу, как циркач, выделывая немыслимые кульбиты.

И Лидия Николаевна стала его успокаивать.

– Да не волнуйся ты, – сказала она ему. – Отпущу я тебя с миром – кому ты нужен, такой страшный? Но я же должна показать тебя Николаю Афанасьевичу. Видишь, вон он в окно смотрит.

И ротан притих. Он мирно лежал в ведре с водой и лениво шевелил плавниками. Поверил рыбачке на слово?..

Дома Николай Афанасьевич искоса посмотрел на ротана и как-то глухо сказал:

– Отпусти его…

И Лидия Николаевна со словами «пожалуйста, больше не попадайся» бросила его в пруд.

На следующий день Лидия Николаевна снова пошла на пруд и на том же месте сделала заброс. И тут к удилищу подплыла изумительной красоты лягушка – нечто изумрудное, пересыпанное сверкающими бриллиантами – и стала прыгать на ее кончик.

Лидия Николаевна посмотрела на часы: ровно девять.

А лягушка продолжала прыгать, дергать за удилище, проявляя все признаки беспокойства. Наконец Лидии Николаевне это надоело, и она слегка шлепнула концом удилища по воде. Лягушка отплыла в сторону.

И тут вместо нее появился Он – огромный, древний, в серо-голубой тине. Он высунул из воды мощную голову и стал в упор смотреть на рыбачку странным неподвижным взглядом, словно то ли предупреждая о чем-то, то ли угрожая. И Лидия Николаевна не выдержала этот взгляд. Она смотала удочку и быстро ушла. Но впечатление от увиденного было так сильно, что на следующий день Лидия Николаевна не выдержала и ровно в девять сделала первый заброс на том же самом месте. И все повторилось: она увидела тот же неподвижный взгляд.

«Конечно, – подумала Лидия Николаевна, – лягушка – царевна этого пруда, а Он – ее телохранитель. И она не хочет, чтобы нарушали покой в ее маленьком царстве. Ведь и людям не нравится, когда кто-то вторгается в их жилище».

Она не стала искушать судьбу, свернула удочку и ушла. Дома она рассказала эту историю мужу. Николай Афанасьевич отнесся к ней даже без тени улыбки. Он внимательно выслушал жену и надолго задумался. А потом сказал:

– Понимаешь, мы свой собственный мир, в котором живем, и то не познали до конца. Как же мы можем судить о жителях другой стихии! Слава богу, что ученые хоть дельфинов изучают, а до прочей мелкой живности никому и дела нет… Так, объект промысла. – И, воодушевившись, старый рыбак начал входить в состояние азарта. – Вот смотри, сколько я за свою жизнь рыбы наловил, и ни одной не поймал без мозгов! Ведь зачем-то природа наградила их этим мозгом! Вот если человек произошел от обезьяны, так потом у него за ненадобностью хвост отвалился. Но мозг-то, мозг – он что, у рыб оказался «за ненадобностью»? Но такого просто быть не может! У человека мозг развивался, а у его братьев меньших отсох? Чушь какая-то… – И, помолчав, заключил: – Мир очень интересен и постоянно изменяется. На рыбалке я каждый раз убеждаюсь в этом – каждая зорька прекрасна по-своему. Но, сознаюсь, то, что увидела ты, мне наблюдать еще не приходилось. Очень интересная история!..

Вот теперь и задумаешься, чем привлекала Николая Афанасьевича рыбалка…

Розыгрыш

Уверен, такого понятия нет нигде в мир, кроме России. Чопорная Европа? Деловая Америка? Там и улыбки-то приклеенные, заимствованные у героев и героинь мыльных сериалов. Вряд ли там и понятие имеют о том, что такое розыгрыш. Шутка? Конечно. Но не совсем. Даже вовсе не то.

Вот товарищ приподнялся со стула, а я из-под него в этот момент стул отодвинул. Он сел мимо и грохнулся. Шутка? Конечно. Если товарищ при этом не получил сотрясение мозга. А ведь мог. И это совсем не розыгрыш. Розыгрыш всегда добрый, безобидный, не унижающий человеческого достоинства. От него сотрясение мозга не получишь. А если «потерпевший» обидится, то, поостыв немного, сам же над собой и посмеется.

Крючков был большим мастером розыгрышей.

Однажды его попросил зайти один мосфильмовский начальник. Назначил время. А этого начальника где-то задержал еще больший начальник, и он очень задерживался. Секретарша попросила Николая Афанасьевича подождать Иван Иваныча в его кабинете.

Крючков посидел немного, осмотрелся и увидел на столе под стеклом лист с номерами телефонов начальствующих сотрудников, надеясь встретить знакомую фамилию. Никого. И он решил пройти в курилку. Там дым стоял коромыслом и несколько человек подтрунивали над своим коллегой.

– Георгий, – сказал один, – ну кто тебе привезет ящик кахетинского? Они уже забыли об этом.

– Послушайте, Кикнадзе, – вклинился другой. – Ну кто вам из Тбилиси будет тащить ящик вина? Себе дороже.

– А вот спорим, что привезут! – горячился Георгий. – Через неделю, две, но привезут! Как можно? Друзья!

Еще посмеялись, поболтали и разошлись. Крючков вспомнил, что фамилию Кикнадзе видел в телефонном списке на столе у Иван Иваныча. Вернулся в кабинет, проверил – все верно: Кикнадзе Георгий Зурабович! А Иван Иваныча все не было. Крючков сел за его стол и набрал номер телефона.

– Георгий? – спросил он с грузинским акцентом и, получив утвердительный ответ, продолжал: – Я из Тбилиси. Ваши друзья попросили меня передать вам небольшой подарок. Вы можете его получить сейчас же.

– Где вы находитесь? – встрепенулся Георгий.

– Я у Белорусского вокзала. Слева от входа в метро. Знаете, конечно?

– Конечно! Еду! – Георгий бросил трубку.

Крючков посмотрел в окно, где на стоянке служебных машин стояло несколько «Волг», и увидел, как из двери выскочил Кикнадзе, запрыгнул в одну из машин и она сорвалась с места.

Шло время, а начальника все не было. Вошла секретарша и извинилась, что Иван Иваныч все задерживается, но скоро обещал быть. А Крючкова теперь уже интересовало другое.

Минут через тридцать на стоянку вкатила «Волга», и Георгий быстрым шагом пересек двор. Выждав немного, Крючков набрал номер и удивленно спросил:

– Георгий, почему сидишь, не едешь? Ты не понял меня?

– Все понял! – раздраженно крикнул Георгий. – Но я только что с Белорусского вокзала! Где ты был?

– Почему с Белорусского? Я на Киевском!

– Но ты же сказал – на Белорусском!

– Не мог я так сказать! Что я – ненормальный, да? Гони на Киевский! Знаешь, где башня с часами? Я буду под часами. Еду!

И опять Крючков наблюдал из окна ту же сцену: Георгий выбежал, вскочил в «Волгу» и сорвался с места. И еще прошло полчаса. Потом Крючков увидел, как «Волга» въехала на стоянку, и в это время вошла секретарша.

– Извините, Николай Афанасьевич, – смущенно сказала она, – но Иван Иваныч уже не сможет вас сегодня принять. Он просил извиниться и…

– Ничего-ничего, – перебил ее Крючков. – Я понимаю: государственные дела превыше всего. Но что мне было нужно, я уже решил по телефону. А в Иван Иваныче у меня, собственно, и никакой нужды не было. Это я ему был зачем-то нужен. А я, в общем-то, по делу товарища Кикнадзе.

– Его кабинет рядом, – подсказала секретарша.

– Я знаю, но не хочу его беспокоить. Мне говорили, что он, как и Иван Иваныч, чрезвычайно занятый человек. Поэтому передайте ему, пожалуйста, если вам нетрудно, что земляк из Тбилиси ждет его на Казанском вокзале. И прибавьте: пусть поторопится.