Выбери любимый жанр

Николай Крючков. Русский характер - Евграфов Константин Васильевич - Страница 36

Перейти на страницу:

Изменить размер шрифта:

Мы начали репетицию, но у меня не проходила некоторая внутренняя скованность. И вот когда мы дошли до места, где Начальник говорит, что и он причастен к искусству, что он «выступал в цирке», Крючков неожиданно вскочил, сбросил с себя рубаху и остался в майке. Он вздохнул и втянул живот. Мощная грудная клетка поднялась вверх, а голова на короткой шее ушла в плечи. Он согнул в локтях руки, мышцы на теле напряглись буграми, лицо приобрело самодовольное выражение – перед нами стоял цирковой борец! Все захохотали. Засмеялся и я. Это была неожиданная черточка в характеристике образа. И сразу установилась нужная творческая атмосфера естественности, простоты и доверия.

Первая съемка, на которой сразу же проявляется слабость героя Крючкова. И артист начинает постепенно раскрывать подлинную сущность Начальника. То он удивительно родной, то службист, то подлец, а то и искренний друг. Сложный характер.

Я вспоминаю Крючкова того времени. Он приходил в студию всегда в отличном настроении, веселый, общительный, излучающий неповторимое «крючковское» обаяние. И когда я слышал дружные взрывы хохота из костюмерной или гримерной, я знал – он рассказывает об охоте или рыбной ловле.

Но вот он входит в скрещенные лучи дигов. Вот он стоит, Начальник, в своем кабинете за массивным столом. Плотная, коренастая фигура, затянутая в военный френч, ежик волос, жесткие, волевые черты лица. Вот это мгновенное перевоплощение Крючкова-человека в образ – одна из удивительных черт его характера. Он не любит много говорить о роли, он понимает с полуслова характеристику образа, поэтому все движения его пластичны. Но нельзя думать, что это дается ему легко. За этим стоит огромный опыт постижения тайны ремесла и каждодневная работа. Актеры, любящие порассуждать о «зерне», порой не знают даже текста. Меня всегда поражало в Крючкове его великолепное знание текста сценария и необыкновенная самодисциплина – он приходил на съемки за два часа до начала.

Актерские качества Крючкова неразрывно связаны с его человеческими качествами. Я помню, во время съемок у него обострился тромбофлебит – ему приходилось целые дни проводить в седле на морозе. И он ни за что не соглашался прервать съемки. А на съемках фильма «Суд»! Он сломал ногу, а на второй день явился с загипсованной ногой, через два дня разрезал гипс ножом и продолжал сниматься…

Вот я смотрю на фотографии. Пожилой бородатый охотник Семен Тетерин, в стареньком пиджачке и косоворотке. Это не просто новая роль в его творчестве – это потолок его дарования, качественно новая ступень в творчестве актера. Вообще эволюция его творческого роста поражает. И это говорит не только об одаренности актера, о неограниченном диапазоне его возможностей, но и о вечном поиске нового в искусстве.

Таким и остается в моем представлении любимый и замечательный артист Николай Афанасьевич Крючков.

Владимир Скуйбин, 1964 год

Дядя Коля – глыба

Замечательный актер Николай Афанасьевич Крючков прошел через всю мою сознательную жизнь. Прошел от моего детства до моих преклонных лет. Учась в школе, я от восторга открыл рот и глаза, когда увидел его в «Трактористах».

В дни войны, на фронте, меня и моих друзей, таких же солдат, поддерживали с киноэкрана ослепительная улыбка, оптимизм Николая Крючкова. Хотя кино приходилось в боях смотреть нечасто, урывками, образы его героев всегда стояли перед глазами.

Я был на батарее запевалой, и когда мы шли строем, старшина командовал: «Никулин, песню!» С первыми словами запева «броня крепка и танки наши быстры» перед глазами стоял знаменитый Николай Крючков. Сразу становилось легче жить, и крепла вера, что мы победим.

А познакомился я с Николаем Афанасьевичем много позже, на «Мосфильме». Первая картина – «Яша Топорков». Роль у меня была эпизодическая, но за короткие дни репетиций я увидел «звезду» советского кино вблизи, будучи рядом. И он мне стал вдвойне дороже – своим дружелюбием, общительностью, умением ладить с людьми (ах как это важно именно в кинематографии). Дружные киногруппы, как правило, снимали хорошие фильмы. И сплачивал наш съемочный коллектив Николай Крючков. Мы в кругу своем называли его нежно: дядя Коля – глыба. Он был действительно, как утес, у которого мы находили пристанище от непогоды. И все любили его за удивительную искренность в отношениях с любым, даже малым, актером или ассистентом. Мы смотрели на него как на бога, слушая его рассказы.

Он меня обворожил небывалым чувством юмора. Сколько всего смешного находилось в его рассказах и репликах. А потом мы снялись с ним в фильме «Ко мне, Мухтар!». Я играл милиционера, а он – генерала милиции. Сниматься с ним было легко. Он помогал во время съемок найти верную интонацию в разговоре. Работал до полной самоотдачи, не жалея сил. Работал до конца жизни.

Звезда Крючкова еще долго будет светить на экранах кино и телевизоров, и сила его таланта будет восхищать многие поколения людей.

Юрий Никулин, 1994 год

Выхожу на сцену не один

Я не стану говорить о Николае Афанасьевиче как об актере. Что я могу добавить к тому, что уже было о нем сказано за многие десятилетия, и что еще сказать об этом фантастическом таланте и могучем обаянии? Мне хочется вспомнить несколько драгоценных для меня встреч с ним, что как-то необыкновенно удачно распределились по всей моей профессиональной жизни.

1959 год. Моя самая первая работа в кино – фильм «Бессонная ночь». Я утвержден на главную роль, и по сценарию мой партнер сам Крючков! Тот самый, легендарный, из фильмов моего детства, живой, настоящий Николай Крючков. Можете себе представить, как я ждал встречи с ним, как мучился всевозможными страхами и опасениями показаться ему слишком неопытным или вообще, не дай бог, не понравиться ему…

Я приехал в Запорожье, где должны были быть натурные съемки, и узнал, что Николай Афанасьевич болен. К несчастью, сниматься он так и не смог и весь съемочный период провел в постели, в гостиничном номере, так как болезнь не позволяла перевезти его в Москву. Мне не удалось встретиться с ним на съемочной площадке, а какой артист не мечтал об этом. Увы! Но все-таки я был щедро вознагражден, ибо с чем можно сравнить восхитительные вечера, которые мы с участниками съемочной группы проводили в номере Николая Афанасьевича. Сколько рассказов, сколько разговоров, сколько прелюбопытнейших историй слышали мы от него, блестящего рассказчика и радушнейшего хозяина!

Прошло несколько лет, и вот на гастролях Малого театра в Одессе на спектакле «Ревизор», в котором я играл Хлестакова, за кулисами прошелестело: «В зале – Николай Крючков!» И снова, как когда-то, меня охватило безумное волнение. Не помню, как доиграл спектакль, только успел разгримироваться и… «К тебе Крючков!» – сказал кто-то из артистов, и в гримерную вошел Николай Афанасьевич.

Этот вечер был мой, его подарил мне он, этот фантастический человек, и это был королевский подарок. Мы бесконечно много говорили. Оказалось, что живем мы в одной гостинице и времени у нас предостаточно. Помню, в тот вечер Николай Афанасьевич вдруг с какой-то невероятной творческой жадностью сказал, что завидует театральным актерам, их возможности слышать дыхание зала, ощущать реакцию зрителя и главное – непрерывности процесса работы над ролью. Ведь в театре действительно лепишь образ до самого последнего спектакля. Не то что в кинематографе: сыграл в кадре – все! Ни поправить, ни изменить – снято!

В то время только что прошел мой фильм «Адъютант его превосходительства», и Николай Афанасьевич бережно и с любовью говорил со мной и об этой моей работе…

И снова прошло много лет. По телевидению был показан спектакль Малого театра «Царь Федор Иоаннович». В тот же день – телефонный звонок у меня в доме. Снимаю трубку: «Это Крючков, Юра». Он мог бы себя не называть, его голос, его манеру говорить нельзя было с чьими-то спутать.

После того телефонного звонка много воды утекло, но всякий раз, когда я готовлюсь выйти на сцену в очень дорогой и важной для меня роли царя Федора, я вспоминаю все то, что говорил мне Николай Афанасьевич о спектакле и о моей в нем работе в том телефонном разговоре. И хотите верьте, хотите нет, но я чувствую какой-то необычайный приток сил и энергии. Каждый раз в этом спектакле выхожу на сцену не один…