Темная сторона Швеции (сборник) - Фриманссон Ингер - Страница 24

• Предыдущая
• 24/63
• Следующая

Оса Ларссон – один из самых ярких талантов в шведской детективной литературе. Ее дебютный роман был отмечен премией Шведской детективной академии в номинации «Дебют года». За второй роман она уже получила премию «Роман года», как и за пятый в 2012-м. Ларссон описывает события, происходящие в современности.

Ее постоянную героиню, прокурора, зовут Ребекка Мартинссон. Но рассказ, представленный в этом сборнике, разительно отличается от романов о Ребекке. Действие «Почтовой доставки» развивается в прошлом в Кируне – родном городе дедушки Осы Ларссон, где она провела юность. Кируна – это шахтерский город на севере Швеции. Там находятся большие залежи железной руды, которые не было возможности разрабатывать до строительства железной дороги в 1891 году. Тогда же было образовано акционерное общество Luossavaara-Kiirunavaara AB, больше известное как LKAB. Шахтерское поселение Луоссарваре, состоявшее из деревянных бараков, было в 1900 году переименовано в Кируну. Горнодобывающая компания начала финансировать строительство зданий городского типа, постепенно формируя современный облик Кируны. Ларссон с юмором рассказывает о жизни в этом поселении на задворках шведского королевства сто лет назад. О городе, где железнодорожные рабочие и шахтеры жили с местными саамами, где шведская, финская и саамская кровь перемешались и где процветали религиозные секты. Самой крупной из них была лаэстадианская. Лаэстадианцы проповедовали простоту, благочестие и религиозный экстатизм. Эта консервативная лютеранская секта до сих пор действует в Швеции, Финляндии и США, хотя и разделилась на разрозненные течения. Перед вами – рассказ обо всем этом. Его действие напоминает вестерн, но дело происходит не в залитых солнцем американских прериях, а в шахтерском городке в горах на севере, где средняя годовая температура – минус двадцать девять, где зимой солнце два месяца не встает из-за горизонта и где снег лежит с октября по июнь.

Помощник Бэкстрёма так и не оправился после того происшествия. Раньше он был весельчаком. Все время напевал, когда работал. Закидывая стокилограммовые мешки на плечи, улыбался девушкам и закладывал снюс[9] под губу. Но после того, что случилось, он стал серьезным, даже мрачным. С девушками Ханнулы больше не шутил, забирая товары. Начал спускать половину зарплаты в карты. Занялся перепродажей спиртного шахтерам и подросткам, избалованным родительскими деньгами…

Но подробнее о происшествии. Это случилось 14 декабря 1912 года. Перевозчик Бэкстрём с помощником направлялись в Гэлливаре на санях, груженных перепелками, которых следовало отправить поездом в Стокгольм. Но между Кируной и Гэлливаре железнодорожное движение было прервано из-за снежных заносов. Три дня снег валил не переставая, и только сегодня небо начало проясняться. Но рестораторы в Стокгольме не желали ждать улучшения погоды.

Бэкстрём радовался зиме. Крупные белые хлопья снега падали с неба. Сонно опускались они на его волчью шубу, ложились горкой на шапку-ушанку. Луна проглядывала сквозь облака. Было не так уж и холодно, хотя помощника его вязаные, на вате, одежды грели плохо. Так что он кутался в оленью шкуру и покрикивал на кобылу, хотя упрекнуть ее было не в чем – Линту летела как птица. «Линту» в переводе с финского и означает «птица». Она даже внешне напоминала длинношеего журавля. Бэкстрём не знал лошади красивей. Помощник любовно шлепнул ее плеткой, когда она свернула с дороги и чуть не увязла в сугробах. Свежевыпавший снег тормозил сани. Кобыла тяжело дышала от напряжения, хотя груз ей достался сегодня легкий.

Перевозчик Эрик Бэкстрём поднял глаза к небу. Представил, что снежные хлопья – дело рук работящих женщин-ангелов там, на небе, и улыбнулся своим мыслям. Эти женщины не были похожи на его покойную мать и других женщин в деревне. Ангелы сидели у дверей в рай в длинных юбках и платках и плели снежные кружева. Даже после смерти они продолжали вязать. Чулки, кофты, шапки, шарфы… Женщины ткали, вязали, вышивали, плели… Но если при жизни это было утомительно, то после смерти они с удовольствием плели Господу кружевные снежинки. Скрюченными пальцами, которыми они таскали воду скоту холодным зимним утром и стирали белье в ручьях, плели они снежинки и роняли их вниз на пол. Нет, не на пол, добавил он философски, на небесную твердь над нашими головами.

– Что насмешило господина? – спросил раскрасневшийся помощник. Он спрыгнул с саней, чтобы вернуть кобылу на дорогу. На душе у него было легко и радостно. Кобыла получила свой кусок сахара из запасов в его кармане.

– Ничего особенного, – ответил Бэкстрём, сам удивляясь невероятной легкости мыслей. Солидный мужчина, деловой человек, а в голову лезут девичьи мысли…

Помощник запрыгнул в сани, стряхнул снег со штанов, обернул голову шарфом, и они тихо поехали дальше. Тишину нарушало только сопение лошади. Бесшумно скользили они по мягкому снегу в лесу. Но вскоре послышалось ржание и показались встречные сани, в которых они сразу узнали почтовые. Оба закричали почтальону, которого хорошо знали:

– Привет, Юханссон!

Ответа не последовало. Почтальон сидел, наклонившись вперед, и на крики не отзывался. Лошадь тем временем уносила сани в другую от Гэлливаре сторону.

– Может, он пьян? – спросил через плечо помощник.

Сани уже скрылись вдали. В свете луны виднелись лишь темные силуэты деревьев.

– Брехня. Юханссон разве пьет?

Элис Юханссон был верующим лестадианцем и трезвенником.

– Может, молился? – пошутил помощник.

Эрик Бэкстрём ничего ему не ответил. Ему было стыдно за свои недавние мысли. Почему он не остановил Юханссона и не расспросил, в чем дело? Но он знал, что Юханссон порядочный и работящий человек, и жил он по Священному Писанию. Он бы не стал думать о всяких пустяках, как сейчас Бэкстрём. И своей верой Юханссон никому не докучал. Сам он был непьющий, но против тех, кто пил, не говорил ни слова. Этим мало кто из его братьев по вере мог похвастаться. Обычно они приходили в гости, отказывались от спиртного, а потом жгли взглядом всех, кто пропускал стаканчик. «Ты встаешь на дурной путь, – вещали они. – За одним стаканом пойдет второй, а там уже и третий присоединится. И кончится все пьянством».

Но Юханссон был не таким. Он не лез в чужие дела. Бэкстрём разозлился на своего глупого помощника. А тот тем временем совсем разошелся. Говорил, что есть лицемеры и пьяницы даже среди лестадианцев. Все это знают. Они молят Бога и братьев о прощении, а сами тем временем продолжают грешить. И что, если не спиртное, помешало ему ответить на приветствие?

Его тираду прервала резкая остановка лошади. Она вздрогнула и вытянула шею, словно вглядываясь вперед.

– Спокойно, милая! – потянул за узды помощник.

– Что на нее нашло? – возмутился Бэкстрём, занося плетку и резко опуская на круп кобылы.

Лошадь не шевельнулась. Она сопела, широко раздувая ноздри. Мышцы напряглись под гладкой кожей. Помощник поймал занесенную для нового удара руку Бэкстрёма.

– Линту – послушная лошадь, – тихо сказал он. – Не надо бить ее в гневе. Раз она остановилась, значит, на то есть причины.

Он был прав. Эрик Бэкстрём опустил плетку, наклонился вперед и достал из-под сиденья ружье. Волки – первое, что пришло ему в голову. Или разбуженный медведь. Бэкстрём приготовился к тому, что сейчас может произойти. Если нападут волки, кобыла понесет и сани перевернутся. А ему не хотелось остаться в снегу наедине с волками и без оружия.

– Там что-то на дороге? – спросил помощник, вглядываясь в снег.

– Где? – спросил Бэкстрём, ничего не увидев.

– Да это же человек! Погоди!

Помощник выпрыгнул из саней и побежал вперед. Теперь и Бэкстрёму стало видно, что на дороге что-то лежит. Помощник замедлил шаг. К лежащему поперек дороги телу он шел медленно и неохотно.

• Предыдущая
• 24/63
• Следующая