Простые смертные - Митчелл Дэвид Стивен - Страница 100

• Предыдущая
• 100/203
• Следующая

– Какая там еще «точка зрения немцев»? – презрительно фыркнул лорд Роджер Бриттан. – Если не считать того, что она была «дважды, черт побери, неверной за тридцать проклятых лет»?

Сьюз намотала на мизинец нитку черного жемчуга.

– Именно поэтому роман «Нагие и мертвые» так важен, Родж, – ведь обычные люди на вражеской стороне тоже страдают. Верно, Ник?

– Да, леди Сьюз. Почувствовать себя в чужой шкуре – вот в чем главная сила этого романа, – сказал тактичный американец.

– Да этот вонючий продукт просто чертовски хорошо разрекламирован! – заявил лорд Роджер. – Тоже мне название: «Нагие и мертвые»! Похоже на учебник по некрофилии.

Гиена Хол сделал шаг вперед.

– Лорд Роджер, леди Сьюз, Ник. Вряд ли необходимо тут кого-то кому-то представлять, но прежде чем Криспин уйдет…

– Криспин Херши! – Леди Сьюз воздела руки к небесам, словно я был самим богом солнца Ра. – Говорят, вы написали просто потрясный роман!

Я старательно приподнял в улыбке уголки рта.

– Благодарю вас.

– Для меня большая честь познакомиться с вами, – мгновенно польстил мне Ник Грик. – В Бруклине ваших поклонников целая толпа, и все мы буквально преклоняемся перед «Сушеными эмбрионами».

«Буквально»? «Преклоняемся»? Мне пришлось пожать ему руку, размышляя при этом, не был ли подобный комплимент завуалированным оскорблением, – типа: «А все, что вами написано после «Эмбрионов» – это полное дерьмо»; или прелюдией к завуалированной просьбе о рекламе: «Дорогой Криспин, как это ужасно, что в прошлом году на фестивале в Хей-он-Уай вас с нами не было! Не могли бы вы сейчас сказать несколько слов, – так сказать, авансом, – о моей новой работе?»

– Мне не хотелось прерывать вашу интеллектуальную беседу, – сказал я, обращаясь к этой троице, – о творчестве Нормана Мейлера, – тут я метнул в молодого турка[177] очередной шар: – Хотя, клянусь своими деньгами, по-моему, дедушкой всех честных повествований о войне должен считаться роман Крейна «Алый знак доблести»[178].

– Я его не читал, – признался Ник Грик, – потому что…

– Потому что книг так много, а времени так мало. Я вас прекрасно понимаю, – я осушил пузатый бокал красного вина, который мне тут же подсунули фестивальные эльфы. – И все же Стивен Крейн остается непревзойденным.

– Но ведь он родился в 1871 году! – парировал Ник Грик. – Уже после окончания Гражданской войны. Так что его роман никак не может быть информацией из первых рук. Впрочем, раз сам Криспин Херши дает ему такую высокую оценку, то я, – и Ник взмахнул электронной читалкой, – прямо сейчас его сюда и загружу.

Я почувствовал отрыжку копченым окороком, который ел на ланч.

– Роман Ника, – сказала, обращаясь ко мне, Сьюз Бриттан, – посвящен Афганской войне. Ричард Чизмен о нем отзывался прямо-таки восторженно; кстати, на следующей неделе в моей программе он будет брать у Ника интервью.

– Вот как? Я просто прилипну к экрану. Я, вообще-то, уже слышал об этом романе. Как он называется? «Хайвэй-66»?

– «Шоссе-605». – Пальцы Ника Грика так и плясали по кнопкам гаджета. – Это шоссе в провинции Гильменд.

– А что, ваши источники были более достоверными, чем у Стивена Крейна? – спросил я. Я был уверен, что нет, и ближе всего этот «юноша бледный» находился к району боевых столкновений во время сеанса радиосвязи, когда писал свою магистерскую диссертацию. – Или, может быть, вы сам были раньше морпехом?

– Нет, не был. Я, честно говоря, писал образ главного героя с моего брата. «Шоссе-605» вообще вряд ли появилось бы без Кайла.

Я заметил, что вокруг нас уже собралась небольшая толпа, следившая за нашими подачами, как за состязанием теннисистов.

– Надеюсь, вы не чувствуете себя чрезмерно обязанным брату, как и он не чувствует, что вы просто эксплуатируете его столь тяжким трудом обретенный опыт?

– Кайл погиб два года назад, – спокойно сказал Ник Грик. – Обезвреживая мину на «Шоссе-605». Свой роман я в какой-то степени написал в память о нем.

О господи! Ну почему эта чертова рекламная девица не предупредила меня, что Ник Грик – недоделанный святой? Леди Сьюз смотрела на меня так, словно меня только что переехал мотороллер «Корги», а лорд Роджер, отечески стиснув плечо Ника Грика, сказал:

– Ник, сынок, я с тобой пока не знаком, но Афганистан – это кровавая… в общем, кровавое черт знает что. Но твой брат гордился бы тобой! Я знаю, о чем говорю: я ведь тоже потерял брата, когда мне всего десять было. Он утонул в море. Сьюз не зря говорила – ты ведь так говорила, правда, Сьюз? – что «Шоссе 605» – моя книга. Так знаешь что? Я ее перечитаю за этот уик-энд… – он щелкнул пальцами одному из помощников, который тут же записал это на смартфон, – и учти: если Роджер Бриттан дает слово, он, черт побери, его держит.

Мне показалось, что между мной и этими «венценосными особами» встали тела погибших братьев, а меня самого отбуксировали и отправили на переплавку. Последнее, что я увидел, это знакомое лицо издателя Оливера, обрадованного тем, как взлетит теперь график продаж «Шоссе-605». Нет, мне надо было срочно выпить!

Не-ет, Херши блевать не будет. Но разве Херши уже не проходил в эту сломанную калитку? Какое-то дерево-горбун, ручеек, который никак не заткнется, лужа, в которой отражается светящийся логотип «BritFone», острая вонь коровьей лепешки… Не-ет, Херши не пьян. Просто здорово наклюкался. А интересно, с какой стати я здесь оказался? Этот павильон оказался каким-то бездонным колодцем. Десерт из маскарпоне мне зря посоветовали. «Вряд ли это был Криспин Херши. Или все-таки он?» Попытка срезать путь, пройдя через стоянку, и поскорей оказаться в комфортабельном номере гостиницы «Карета и лошади», в итоге привела меня на какую-то ленту Мёбиуса, по которой неслись «Лендроверы» и «Туареги», а из-под их копыт так и летела мерзкая липкая грязь. Мне показалось, что я вижу архиепископа Десмонда Туту[179], и я направился следом за ним, намереваясь спросить его о чем-то важном, но это оказался совсем не он. Так с какой же все-таки стати я здесь оказался, дорогой читатель? Ведь мне полагается высоко держать марку известного писателя. Ведь аванс в пятьсот тысяч фунтов, полученный от Гиены Хола за «Эхо должно умереть», уже тю-тю: половина – в «Inland Revenue», четверть – за ипотеку, четверть – на вредные привычки. Ведь если я не настоящий писатель, то кто же я? «Что-нибудь новенькое на подходе, мистер Херши? Мы с женой просто обожаем «Сушеные эмбрионы»!» А все из-за этого проклятого Ника-грека и прочих «молодых писателей», которые только и смотрят, как бы занять мое место в тронном зале английской литературы. Ох, чертов ром, чертова содомия и чертовы критики! Вулкан блевотины уже готов был извергнуться, так что пришлось преклонить колена перед его светлостью лордом Гастроспазмом и принести свои соболезнования…

Пласа де ла Адуана ходила волнами, столько там собралось жителей Картахены, и почти каждый держал в вытянутой руке айфон. Над Пласа де ла Адуана, точно прозрачная крыша, висели тропические сумерки цвета маслянистого аместиста и фанты. Пласа де ла Адуана вибрировала от хора продавцов из «Exocets for Breakfast» Деймона Макниша в исполнении группы «The Sinking Ship». А писатель Криспин Херши, сидя высоко над площадью на балконе, стряхивал пепел в бокал с шампанским и вспоминал свое сексуальное приключение под музыку «She Blew out the Candle» из дебютного альбома все тех же «The Sinking Ship» – тогда он праздновал, по всей видимости, свой двадцать первый день рождения, и в комнате почти любого студента висели портреты Моррисси, Че Гевары и Деймона Макниша. Второй альбом этой группы был принят хуже – волынки и электрогитары обычно кончаются слезами, – а потом уж они и вовсе сошли на нет. Макниш, наверное, был бы вынужден вернуться к карьере развозчика пиццы, если бы ему не удалось возродиться в новом качестве – знаменитости, возглавляющей кампанию по защите больных СПИДом, по защите Сараево, по защите непальского меньшинства в королевстве Бутан и так далее, – и, по-моему, он был готов бороться за что угодно. Мировые лидеры охотно покорялись необходимости двухминутного прослушивания Макниша перед работающими телекамерами. Победитель в конкурсе «Самый сексуальный шотландец года» в течение трех лет подряд; предмет вечного любопытства таблоидов в связи с регулярной сменой девиц; довольно тонкий, но не пересыхающий источник неплохих, но отнюдь не опьяняющих музыкальных альбомов; автор линии этичной одежды для веганов и участник – в течение двух сезонов подряд! – передачи Би-би-си «Пять континентов Деймона Макниша». Все это вполне успешно поддерживало достаточно яркое свечение этой звезды из Глазго вплоть до последних десяти лет, но даже и сегодня «святой Ниш» оставался востребованным на всевозможных фестивалях и празднествах, где по вечерам пробегался перед публикой по своим старым хитам – всего за какие-то двадцать пять тысяч долларов плюс перелет в бизнес-классе и пятизвездочный отель, как я понимаю.

• Предыдущая
• 100/203
• Следующая