Простые смертные - Митчелл Дэвид Стивен - Страница 37

• Предыдущая
• 37/203
• Следующая

– Хьюго, ты чего? – Пенхалигон смотрел на меня с какой-то неуверенной улыбкой.

Мы все еще стояли в плотной толпе у стойки бара; перед нами была еще по крайней мере пара страждущих.

– Все нормально. – Мне приходилось почти кричать. – Извини. Я просто задумался и пребывал в нескольких световых годах отсюда. Кстати, пока мы с тобой наедине, Джонни: Жаба просил передать тебе приглашение на завтрашнюю пьянку. Будем гулять всю ночь, прежде чем разлететься по домам. Ты, я, Джусибио, Брайс Клегг, Ринти и еще пара человек. Все классные ребята.

На лице Пенхалигона снова появилась неуверенность.

– Вообще-то, мать ждет меня завтра вечером в Тридейво…

– Ну, я же тебе руки не заламываю? Я просто передаю приглашение Жабы, только и всего. Но он утверждает, что ты всегда как-то улучшаешь общую атмосферу.

Пенхалигон, естественно, тут же купился.

– Жаба действительно так сказал?

– Да, он сказал, что ты обаятельный и люди к тебе прямо тянутся. А Ринти даже окрестил тебя «пиратом Пензанса», потому что ты всегда уходишь с добычей.

Джонни Пенхалигон улыбнулся и спросил:

– А ты тоже там будешь?

– Господи, конечно! Ни за что на свете не пропущу такое сборище!

– Ты на этой неделе и так, по-моему, много потратил… на выпивку.

– Я никогда не трачу больше, чем могу себе позволить. «Начнешь скаредничать – скорее деньги потеряешь» – и это, между прочим, ты сказал. Мудрые слова для картежников и экономистов.

Мой партнер по развлекательно-азартному времяпрепровождению свое авторство отрицать не стал, хотя это выражение, если честно, я сам только что придумал.

– Ну, в общем-то, я мог бы поехать домой и в воскресенье…

– Слушай, я вовсе не пытаюсь отговорить тебя от завтрашней поездки.

Он только хмыкнул.

– Можно, например, сказать родителям, – продолжал он размышлять вслух, – что у меня встреча с научным руководителем…

– И это не будет таким уж враньем! – подхватил я. – Для встречи с научным руководителем у тебя масса тем: теория вероятности, психология, прикладная математика… Все это весьма ценные для бизнеса науки; твоя семья вполне оценит подобное рвение, а ты получишь зеленый свет для повышения квалификации по игре в гольф в Тридейво-хаус. Кстати, Жаба предлагает на этот раз поднять ставку до ста фунтов: симпатичная круглая цифра и изрядная порция нектара для вас, сэр, если вам будет все так же везти. Хотя пират Пензанса вряд ли так уж нуждается в каком-то везении.

Джонни Пенхалигон усмехнулся:

– Пожалуй, мне действительно часто везет.

Я тоже усмехнулся и подумал: Ну, и кто тут у нас глупый жирный индюк?

* * * Через пятнадцать минут мы уже несли в свой уголок заказанные напитки, но там нас, увы, ждала неприятность. Ричарда Чизмена, нашего гениального критика и восходящую звезду «Piccadilly Review», загнали в угол трое кембриджских готов-металлистов из группы «Come up to the Lab», концерт которой на Корн-маркет месяц назад Чизмен ядовито высмеял в газете «Варсити»[54]. Басист у них был натуральным Франкенштейном – такой же безгубый рот и неуклюжие движения; у одной готессы были глаза бешеной собаки, акулий подбородок и все пальцы в колючих перстнях; вторая же щеголяла в шапке боулера[55] команды «Clockwork Orange», из-под шапки у нее торчали волосы цвета фуксии и заколка для волос с фальшивым бриллиантом, а глаза были такие же безумные, как у первой. Амфетамин, насколько я мог понять.

– Сам-то ты небось никогда ничего такого? – Вторая готесса явно стремилась продырявить грудь Чизмена своими длиннющими и абсолютно черными ногтями и кровью написать самое важное для нее. – Никогда небось живьем не выступал перед реальными слушателями?

– А также никогда не трахал осла, не подрывал основ ни одного из государств Центральной Америки и не играл в «Драконы и донжоны», – огрызался Чизмен, – но я имею право высказывать свое мнение о тех, кто этим занимается. Ваше шоу – полное дерьмо, да вы еще и под кайфом выступали! Нет, я не возьму назад ни единого слова!

Вторая готесса перехватила инициативу:

– Скрип-скрип-скрип – поскрипываешь своим ублюдочным пером в своем ублюдочном блокноте, все что-то вынюхиваешь, все гробишь настоящих артистов, педик волосатый, комок вонючего сыра!

– Дик Чиз, – сказал Чизмен, – это производное от Ричард Чизмен и никакого отношения к сыру не имеет![56] И это действительно очень оригинальный псевдоним. Мне такой ни разу не попадался.

– Да что ты хочешь от убогого поклонника Криспина Херши? – заорала первая готесса, размахивая книгой «Сушеные эмбрионы». – Два сапога – пара, и оба ублюдки.

– Не делай вид, будто и ты книги читаешь! – Чизмен тщетно пытался выхватить у нее книгу, а я, глядя в окно, увидел, как какой-то упившийся юнец опустошил свой желудок прямо с закопченного моста над железной дорогой Лидс-Бредфорд.

Вторая готесса разорвала книгу по корешку и отшвырнула обе половинки прочь. Гот мужского пола продолжал что-то невнятно бормотать.

Олли поднял одну половину книги, Чизмен – вторую. Теперь наш Ричард окончательно завелся.

– Даже в самых ужасных опусах Криспина Херши куда больше художественных достоинств, чем во всем вашем поганом бренчании! Ваша музыка вообще из дерьма сделана, в дерьмо и превратится. Это музыка-паразит. Она вроде той шпильки, которой нечаянно проткнули барабанную перепонку, так что лишился человек слуха.

Вообще-то, держался он очень даже неплохо, но этой последней фразы ему лучше было все-таки не произносить, ибо если ты демонстрируешь голую задницу разъяренному единорогу, то количество возможных исходов сводится практически к единственно возможному. Когда мне наконец удалось как-то пристроить принесенные напитки, вторая готесса и в самом деле откуда-то вытащила шпильку и ринулась на Мсье Критика, который картинно рухнул на пол, точно герой-любовник в опере, и при этом схватился за край стола; стол накренился, стаканы полетели на пол, женская половина зрителей заахала, завизжала, запричитала «Ах, боже мой!», а вторая готесса прыгнула на несчастного Чизмена и с размаху вонзила в него шпильку; к счастью, я вовремя успел выхватить у этой дуры ее блестящее смертоносное оружие, а Пенхалигон оттащил ее от Чизмена за волосы, и в ту же секунду кулак басиста пролетел буквально в миллиметре от носа Пенхалигона; тот отшатнулся и налетел на Олли и Несс, а в верещании первой готессы стали различимы звуки, доступные человеческому слуху. «А ну уберите от нее свои вонючие лапы!» – орала она. Фицсиммонс опустился на пол и положил голову Чизмена к себе на колени. Теперь Чизмен выглядел как прибабахнутый герой комедии, но из уха у него ручейком текла кровь, и меня лично это беспокоило куда больше, чем идиотическое выражение лица моего приятеля. Я внимательно осмотрел его ухо: ничего страшного, похоже, порвана только мочка, но напавшим на него бандитам из группы «Come up to the Lab» об этом знать было вовсе необязательно, и я взревел, точно нападающий в кулачном бою:

– Ну, я вам устрою всемирный потоп из дерьма! Вы что это с ним сделали, а?

– Он сам напросился! – заявила вторая готесса.

– Да, он первый начал! – поддержала ее подружка. – Он нас спровоцировал!

– Тут полно свидетелей, – я широким жестом обвел толпу любопытствующих, которые явно жаждали продолжения скандала, – и все они отлично видели, кто на кого первым напал. Если вы думаете, что «вербальная провокация» – это оправдание для нанесения тяжких телесных повреждений, то, должен заметить, вы еще глупее, чем кажетесь с первого взгляда. Видите эту заколку? – Вторая готесса заметила на конце шпильки кровь и побледнела, а я спрятал трофей в карман. – Между прочим, это смертельно опасное оружие, которое вы использовали с преступным умыслом. И на нем полно ваших ДНК. За такое дают четыре года тюрьмы. Да, девочки: четыре года. А если вы повредили моему другу барабанную перепонку, то и все семь получить можете. Ну, а к моменту завершения мною своего выступления в суде ваш срок наверняка будет именно таким: семь лет. Итак… Или вы считаете, что я блефую?

• Предыдущая
• 37/203
• Следующая