Не все трупы неподвижны - Ушаков Борис - Страница 32

• Предыдущая
• 32/47
• Следующая

Девочка-эльф с недовольной гримаской тычет меня кулачком в плечо.

– Вот же зануда! Я ведь на твоей стороне, Вадим! Ты должен мне верить!

– Я верю.

Глядя на обиженное личико Кассандры (ладно, буду пока называть самозванку по-прежнему), напоминаю себе, что о доверии обычно очень много говорят люди, доверия совершенно не заслуживающие. Но это моё субъективное мнение.

– Как нам завтра себя вести? – интересуется Кассандра, нежно поглаживая моё измученное тело. Впрочем, тело не возражает, только джинсы вдруг становятся слишком тесными.

– Как обычно, небрежно. Будем делать вид, что ничего не случилось, – успеваю я пробормотать, прежде чем Кассандра закрывает мне рот поцелуем. Что-то она совсем пьяная.

По крыше громко стучит дождь. Мы с Кассандрой отчаянно дружим на измятой постели. Страсть этой девчонки способна расплавить даже молибден, а я не такой тугоплавкий, как молибден. «Люби меня! Возьми меня! Не жалей меня! Я твоя, а ты мой! Мой!» Надеюсь, тётка Шарлотта так и не надела слуховой аппарат.

В полночь возвращаю себя с олимпа на второй этаж, напрасно стараясь не скрипеть ступенями лестницы. Оказавшись в номере, опускаю себя на диван. Тело тает в блаженной истоме, а вот ноги больше не держат – трясутся и отказываются от работы. Сегодня я явно злоупотребил их добротой. Виновато трогаю ноющие ступни. Хотите, подержу вас в чудотворной воде?

Я и Кассандра. Старый больной мужик с тараканами в голове и молоденькая красотка. Девочка-эльф. Для чего всё это: нежность слов, ласка рук, безумие тел, рычание в ответ на стоны, стоны в ответ на рычание и одновременный сладкий венец? Меня тревожит какая-то космическая бессмысленность наших отношений. Любопытно, секс с девушкой, перемазанной в саже, – это такое извращение? Просто интересуюсь.

Я отдаю себе отчёт в том, что Кассандра – коварная змея, полная нераскрытых тайн природы. Значит, я сплю с ней в научно-познавательных целях? Наверное, нет. Точно нет. Для меня Кассандра – это маленькая испуганная девочка, заблудившаяся в страшном лесу, который посадили взрослые. Никто не узнает, сколько ею было пролито слёз. Неведомых. Невидимых. Горько-солёных. Дети же доверяют взрослым, а взрослые их предают, и земля покрывается осколками разбитых детских иллюзий. А я ведь мужчина. Мы, мужчины, должны заботиться о наших девочках. Такое правило.

Постукиваю кончиками пальцев по дивану. На моём тайном языке это означает: «Ложись спать, чудик. После инсульта ты стал такой чувствительный!»

Неожиданно гудит мой неугомонный мобильник. Он-то никогда не отдыхает. Первый час ночи. Кто это так поздно даже по всемирному счёту? Смотрю на номер телефона звонящего: Харун. Я просил афганца звонить мне в любое время. Вот он и звонит.

– Халло!

– Халло, уважаемый герр Росс!

– Есть новости?

– Есть. Из-за этого я и решил побеспокоить. Вы помните заметку о рыжеволосой девочке десяти-двенадцати лет, найденной в море недалеко от Сета?

– Да.

– Я только что нашёл ещё одну заметку.

– Да?

– Экспертиза ДНК показала, что это была не Кассандра Камбрэ.

Машалла!

В это утро мне удаётся успеть к завтраку вовремя. В столовой все наши: мама Буэно с доном Пидро, Пападопулосов и де Миньоны. Под болтовню общительных бельгийцев заправляемся багетами, круассанами, сыром, маслом, апельсиновым вареньем, кофе со сливками. Нас обслуживает сонная Кассандра, в кухне торчат доброжелательные зубищи Луизы.

– Как вам понравился крестный ход? – не без умысла завожу я разговор с постояльцами «Галльского петуха».

– О-ля-ля! Это было восхитительное зрелище, мсье Росс! – с воодушевлением отвечает мне Жанна, элегантная даже в байкерской чёрной коже. – На горе собралось настоящее море людей со свечами в руках.

– Жаль только, что дождь лил как из ведра, – кисло вставляет Жан. – Я совершенно промок.

– Тебе ли жаловаться, братик? – красиво поднимает брови Жанна. – Ты же умудрился опоздать на полчаса. Когда ты к нам, наконец, присоединился, дождь едва капал.

– Зато потом опять припустил во всю силу! – не сдаётся Жан.

– У всех паломников были зонтики, – громогласно вставляет мама Буэно. Её испанец, как обычно, молчит. Одинокий даже в компании Пападопулосов тихо пьёт кофе в конце стола.

– А почему вы опоздали, Жан? – спрашиваю я возмущённого бельгийца. Тот взмахивает руками, словно хочет, чтобы они встали на место.

– Да не слушайте вы Жанну, мсье Росс! Она всегда преувеличивает. Какие полчаса? Я совсем немного задержался в гараже. Нужно было повозиться с «Харлеем». Мы же сегодня уезжаем.

Мой вывод: коротышка Жан мог закрыть Кассандру в сауне, но не мог толкнуть меня в лопатки. Остальные гости отеля могли толкнуть, но не могли закрыть. Они весь вечер провели на горе. А хозяева «Галльского петуха»? Адольф и Анибаль были на рыбалке, Луиза, наверное, спала, проглотив снотворное. Длиннобородый мсье Франсуа? В подвал ведёт крутая лестница. По ней на инвалидной коляске не спустишься. Эквилибристика на крыше в данном конкретном случае даже не обсуждается. Ясно, что в коляске Франсуа на такие подвиги не способен, а без коляски? Если не он, тогда кто?

– Так вы нас покидаете? – огорчается мама Буэно. – Очень жаль. С кем же мы теперь будем играть в карты? Сокровище, ты понял? Наши друзья оставляют нас.

– Играйте с мсье Россом, милочка, – изящно улыбается Жанна ровными отбеленными зубками.

Мама Буэно добродушно хохочет:

– Наш сеньор Росс интересуется совсем не картами.

Я хмурюсь. Начинается! Обычные бабские пересуды.

– Что вы имеете в виду, дорогая Корнелия? – спрашивает Жанна своим ломким голосом.

– Его интересует вон тот ангелочек, – кивает на Кассандру сплетница. – Правда ведь, сокровище?

– Не понимаю, о чём это вы, Корнелия, – бормочу я и торопливо, но с достоинством покидаю столовую под женское хихиканье.

Понедельник радует пятнадцать тысяч жителей Лурда и одиннадцать тысяч паломников полным отсутствием дождя. Как я узнал, что сегодня в Лурде находится одиннадцать тысяч паломников? Просто разделил на калькуляторе четыре миллиона ежегодных гостей городка на триста шестьдесят пять дней. А что? Надо было сделать не так? Ну, извините, я же не математик.

В это утро свинцовое небо не обрушивает на нас лавину воды. На нас – это на меня и Кассандру в солнцезащитных очках. Взявшись за руки, мы широко шагаем по проспекту Маршала Фоша к белым башням санктуария. На бледных улицах сыро и безлюдно. Сверху начинает пригревать золотое солнце, рядом с моим плечом подпрыгивает золотая копна кудрявых волос. Одной ладонью я сжимаю ладошку девочки-эльфа, другой – ручку пустой канистры. В общем, баланс поддерживается.

Немного не дойдя до памятника генералу де Голлю, предлагаю своей маленькой спутнице сделать небольшой привал. После той нагрузки, которую вчера получил мой организм, он чувствует себя неважно. Кассандра не против. Она тоже выглядит усталой. Сворачиваем в тенистый скверик, разбитый возле старинных дворцов местной знати. Скверик скупо украшен мраморной статуей какой-то греческой богини. Или не греческой. Или не богини. На потемневшем от времени и городского смога мраморе резко выделяется белая обнажённая грудь. Усмехаюсь про себя. Если бы «женщина с титьками» была живой, на её чудесном бюсте мог бы отдохнуть усталый путник.

Занимаем в скверике одну из скамеек, с наслаждением вытягиваем ноги.

– Ты совершенно напрасно пошла со мной, – говорю я Кассандре. – Лучше бы осталась дома.

Опустив голову, юное создание водит носком туфли по земле.

– Я боюсь оставаться в отеле одна. С тобой мне спокойнее, мой герой.

Хмыкаю.

– Зря ты так думаешь. Я ведь тоже боюсь. Считаю, что тебе нужно скрыться из Лурда, начать жизнь с чистого листа. Здесь стало слишком опасно.

Кассандра поднимает остренькое личико и смотрит мне прямо в лицо. Непроницаемые тёмные очки скрывают её глаза.

– Я остаюсь.

• Предыдущая
• 32/47
• Следующая