Янтарь чужих воспоминаний - Суржевская Марина "Эфф Ир" - Страница 12

А мне и здесь неплохо. Только промозгло.

Поднял воротник, чтобы холодные капли не падали на шею: к ночи снова пошел дождь, на этот раз мелкий, жалящий ледяными каплями–иголками. На дождь мне плевать, но не люблю, когда шея мокрая…

Серые тени пару раз мелькали во мраке стен, но связаться со мной никто не решился. А жаль. Настроение на редкость паршивое, и я не отказался бы… размяться.

Краем глаза уловил движение сбоку, мягко перенес вес тела на правую ногу, развернулся. И никого. Кривая улочка пустынна, лишь покачивается, роняя капли, ветка липы.

Отвернулся и неспешно продолжил свою прогулку. Но теперь я слушал. Впитывал звуки города: гудки экипажей в стороне от этих дворов, на дороге – женский призывный смех, шорох капель по черепице и легкие шаги за спиной. Развернулся, и уже через песчинку прижимал к стене тщедушное легкое тело, сдавливая худую шею.

– Не убивайте, – прохрипела тень. – Это я!

Не отпустил, лишь чуть ослабил захват, испытав тяжелый приступ разочарования. Всего лишь любитель больших курток и облезлых котов. Вернее, любительница. Я надеялся на более увесистую добычу. Или, может, пережать эту тонкую цыплячью шейку, раз никого другого под рукой не оказалось? Хмыкнул, разжав руки. Вряд ли я получу удовольствие, убив мальчишку. То есть девчонку. В этой одежде трудно воспринимать несуразное бесформенное существо женщиной или девушкой. Какое–то недоразумение в грубых и явно слишком больших ботинках.

– Чего тебе? – грубо бросил я, разворачиваясь в сторону темного, затаившегося в глубине улицы дома. – Ты за мной следила, что ли?

– Я… я не нарочно…– Девчонка потащилась следом, пряча худые руки в широких рукавах куртки. – Простите. Я попросить хотела…

– Сколько надо? – Я поморщился досадливо, доставая бумажник. Угораздило же меня столкнуться с мелкой попрошайкой. Надо было столкнуть мальчишку в реку еще утром. То есть девчонку! Вечность бы их побрала! – Держи, – сунул ей купюры, не считая. Она вскинула голову, в полутьме бледное лицо заалело, окрасившись румянцем. Мило.

– Я не деньги просила! – Она гневно оттолкнула мою руку и даже отошла, словно я ей гадюку предлагал.

– Нет?

– Нет! Я хотела… я думала… я попросить! – вскинул насмешливо бровь, а она зло фыркнула, сжала кулачки, словно готовясь кинуться в драку, и выпалила: – Возьмите себе Мрака! Пожалуйста! Вы должны его взять! Я знаю, это… мы в ответе за тех, кого выручили! Вот! – Она распахнула куртку, вытаскивая животное. Кот протестующе мявкнул, пытаясь снова спрятаться от дождя на теплом животе девчонки.

– Приручили, – поправил я. – Но это не про меня. И мне совсем не нужен облезлый блохастый кот.

– Он не облезлый! И не блохастый! Почти… ну разве что самую малость… Мрак породистый! Настоящий лесной кот! Вот зуб даю!

Я отвернулся и пошел к чугунной ограде. Девчонка кинулась следом, и я даже поразился такой настырности.

– Ну пожалуйста, возьмите! – Она уцепилась за мой рукав, так что пришлось стряхнуть ее ладонь. Руки она убрала, но по–прежнему тащилась следом, продолжая бубнить: – Ну возьмите, чего вам стоит? У вас вон дом какой, и одежда хорошая, и деньги есть… я видела… Чем вам Мрак помешает? Он и ест немного совсем… А можно и не кормить, он мышей ловить будет! Он умеет. Ну… научится, если кормить не будете… Мрак даже тараканов ест, представляете? Когда голодный… Возьмите, а?

Я прижал браслет к пластине на воротах, открывая, и толкнул створку. Девчонка остановилась, прижимая к себе своего ободранного кота, словно кусок линялого воротника. Животное молчало, повиснув в ее руках и уже не сопротивляясь.

– У меня нет мышей, – бросил я, задержавшись на пороге. – И даже тараканов. У меня раз в год работает дезинфектор. И мне не нужен кот.

– Но он же умрет на улице, – с тихой безнадежностью сказала она и закашляла. Вытерла рот тыльной стороной ладони. – Он же совсем один. А мы в ответе за тех, кого…

Я захлопнул тяжелую металлическую створку, оставляя девчонку с другой стороны.

***

Крис привычно обошла дом, проверила все задвижки на окнах и запоры на дверях. Дождь стучал по листьям в саду, шуршал на крыше, звенел в водосточной трубе и шептал у стекол. Наполнял комнаты плывущими смазанными тенями и посторонними звуками. Она сбросила туфли в коридоре и прошла на кухню, достала полотняный мешочек с травами. Хотелось кофе, но она знала, что нельзя – не уснет. Лучше всего перед сном выпить отвар ромашки и мелиссы с веточкой чабреца, ложкой меда и лимонной долькой. От такого чая спать она будет крепко и сны придут светлые.

Постояв над кружкой, Крис полезла за туркой и сварила кофе. Крепкий, как деготь, черный, как мрак. А выспаться она успеет. Потом. Когда уберется из этого мертвого города каменных химер и туманов.

С кружкой в руке она прошла в гостиную и не стала зажигать свет. Остановилась у окна, рассматривая дом напротив. Огромное окно освещенной гостиной немного скрывают ветви ореха и сирени, но не настолько, чтобы не видеть внутри лорда Дартера. Он что–то писал, сидя в кресле, закинув ногу на ногу и склонив темноволосую голову. Рубашка распахнута, ноги босы, волосы мокрые – это видно даже на таком расстоянии.

Крис прильнула к окну так, что стекло затуманилось от пара, которым исходил кофе. И словно почувствовав ее взгляд, мужчина резко поднял голову, всматриваясь в темноту сада. Девушка отпрянула, так что горячий напиток выплеснулся на ноги, вскрикнула. И тут же выругалась, разозлившись. Ведь понимала, что лорд, сидя в освещенной гостиной, ее не увидит, но все равно дернулась! Глупая! Пить кофе расхотелось, и она вылила его в раковину.

Снова вернулась в гостиную. Но все окна в доме напротив теперь были зашторены плотными темными занавесями, сквозь которые даже свет почти не пробивался. Крис дернула веревку гардин на своем окне, отгораживаясь от внешнего мира.

Прошла в спальню, наклонилась, вытаскивая из–под кровати шкатулку. Внутри хранилось несколько предметов, совершенно бесполезных на взгляд большинства людей и бесценных для Крис.

Пуговица. Маленькая, круглая, притворяющаяся жемчужиной, но облезший перламутр уже демонстрировал поддельное нутро.

Осколок керамической кружки – белой, с синим орнаментом и трещиной.

Лоскут синей ткани.

Ручное зеркальце без крышки в деревянном корпусе.

Девушка молча посмотрела на эти сомнительные сокровища, застыв и не двигаясь. И так же молча захлопнула крышку, не прикоснувшись ни к одному предмету. В этом не было нужды, информацию из этих накопителей она знала наизусть. Ее было слишком мало, отрывков чужих воспоминаний, слишком незначительно, чтобы найти ответ. Но достаточно, чтобы начать искать.

Она убрала шкатулку под кровать и вышла в гостиную, где оставила сумочку. И, не удержавшись, подошла к окну, чуть отодвинула штору. Дом напротив стоял темный, притихший. Крис хмыкнула и, отвернувшись, пошла спать.

***

Утром у ворот стояла коробка, и я едва не споткнулся об нее. Осмотрел, не приближаясь, и поднял руку, чтобы вызвать законников. Мало ли какой подарок ожидает внутри, там может быть что угодно. От спор ядовитой тли до взрывчатой сферы, способной разнести половину улицы. Нахмурился, прислушиваясь к своей интуиции, все–таки она редко меня подводила. И ничего опасного не почувствовал. Пнул коробку ногой. И выругался, услышав глухое мяуканье. Со злостью осмотрел улицу, раздумывая, за каким углом спряталась настырная попрошайка. Но проулок доверительно смотрел окнами соседских домов, слишком респектабельных, чтобы укрывать мелкую несуразную девчонку в куртке с чужого плеча.

Кот снова замяукал – в насквозь промокшей коробке ему, похоже, не слишком нравилось. Но и убежать он не мог: картон был крепко перевязан обрывком бечевки. Видимо, взамен подарочной ленточки.

Сосед вышел на крыльцо, распахнул купол черного зонта.