Кратеры в огне - Тазиев Гарун - Страница 3

• Предыдущая
• 3/31
• Следующая

– Ямбо, бвана (здравствуй, господин),– приветствовал он меня и вытянул из кармана официальный пакет. Телеграмма была отправлена давно.

Содержание депеши привело меня в восторг. Далекий «большой начальник» предписывал мне отправиться как можно скорее к северной оконечности озера Киву, в Национальный парк Альберт, для наблюдения вулканического извержения в горной цепи Вирунга.

Это неожиданное поручение обещало недели, а может быть и месяцы, свободной разнообразной жизни, с новыми ландшафтами и чудесным горным воздухом. Трудности, о которых я догадывался, перспектива суровых условий, скрещенных, несомненно, некоторой (пока что неопределенной) опасностью, делали назначение еще более заманчивым.

Воздав должное жареным бананам, поданным моим боем Пайей, я мысленно рисовал массив из восьми вулканов, образующих цепь Вирунгу, восьми гигантов, вознесшихся над обширным поросшим джунглями лавовым плато. Я знал, что шесть из них достигают высоты от 3300 до 4500 метров и давно потухли, но два остальных, в западном конце цепи, продолжают действовать. Какой же из них вдруг проявил активность? Может, Ньямлагира, после двухлетнего извержения пребывавший в покое с 1940 года? Или Ньирагонго, мощный усеченный конус, господствующий с высоты почти 3500 метров над голубыми извилинами озера Киву? Его вершина постоянно увенчана султаном дыма. Во время одной экскурсии я видел ночью этот султан, подсвеченный красноватым отблеском лав огромного кратера; когда я уже был далеко, он еще долго грезился мне в полусне.

В геологической лаборатории Букаву я забрал все вулканическое снаряжение. Его оказалось немного. Зато слухов об извержении было хоть отбавляй. Весь город взбудоражился; слухи доходили смутные, но все же они внушали страх:

«Город Гома обречен: лава уже подступила к первым домам...», «Нет, это Ручуру угрожает лава...»

Какой-то автомобилист сошел с машины и, снимая шлем, чтобы вытереть вспотевший лоб, решительно заявил, что все дороги отрезаны. Одни называли имена хозяев, у которых засыпало пеплом плантации хинного дерева и пиретрума, другие говорили, что чуть сами не погибли. По слухам, жители в панике разбегаются. Из всего этого нельзя было почерпнуть полезных или хоть сколько-нибудь толковых сведений. Одни говорили, что извергается Ньирагонго, другие – что Ньямлагира. Одно было несомненно – «жарило» на севере.

Мне оставалось только уложить на небольшой грузовик рабочие принадлежности, лагерное снаряжение, немного продовольствия, посадить двух боев и тронуться в путь.

От Букаву, приютившегося в южной точке озера в красивой обрамленной эвкалиптами бухте, до Гомы – крохотного городка на северном берегу озера – немногим больше 220 километров по плохой горной дороге. В среднем переезд отнимает 7 часов.

Когда все было готово, спустилась черная ночь; Пайя с Каньепалой, чье присутствие выдавала лишь белизна шортов, терпеливо ждали сигнала к отправлению. Они чувствовали мое нетерпение и понимали, что до утра я ждать не мог.

Разговор был короткий:

– Алафу, Пайя, тунаквенда (Ну как, Пайя, едем)?

– Кабиза, бвана (Ну конечно).

Дверцы захлопнуты. Каньепала прыгнул в кузов, устроился между ящиками и, завернувшись в одеяло, тотчас заснул. Я включил фары. На сей раз мотор, будто тоже захваченный спешкой, не заставил себя долго упрашивать, и мы быстро тронулись с места.

Сидя за рулем, я размышлял о своих новых обязанностях. «Геолог, который занимается вулканами,– говорил я себе,– называется вулканологом». Само поручение мне нравилось все больше и больше, но я не мог отделаться от некоторого беспокойства, сознавая свою крайнюю неосведомленность. На университетской скамье я мало интересовался нарывами на теле Земли, а наши преподаватели, такие речистые, когда речь заходила о явлениях давностью в миллионы лет или о том, что происходит на тысячеметровой глубине, выказывали презрительное равнодушие к этим слишком современным феноменам, к тому же находящимся на поверхности.

Сознавая свое невежество, я накануне отъезда перерыл библиотеку геологического управления в поисках работ по вулканологии. Напрасно. Эта наука, очевидно, не интересовала организаторов указанной библиотеки, хотя сама она находилась в близком соседстве с вулканами. Не видя другого выхода, я набросился на главу «Вулканы» в работе по общей геологии – главу, надо сказать, превосходную. Но она только прибавила сомнения.

– Хватит сомнений,– утешал я себя, пока грузовичок преодолевал капризные виражи,– иначе и не бывает в колониях. Там едва ли не каждый занимается тем, что теоретически ему незнакомо, никто не работает по профессии. Механик строит дома, геолог-разведчик ухаживает за больными, старый морской волк сажает кофе, и... в конце концов все как-то справляются. А геолог, причастный к поиску руд и горному делу, должен уметь разбираться и в вулканологии.

Я, правда, не видел вулканов, за исключением пика Тенериф, эффектно вырисовывающегося синим силуэтом на фоне позолоченного закатного неба. Прелестно. Но скудно с точки зрения научных данных. Кроме того, в особенности в светлые ночи, из Букаву, в 100 километрах от озера, можно видеть красноватое зарево над Ньирагонго.

Не так давно я даже пересек горную цепь Вирунга, но тогда облачность не позволила почти ничего разглядеть

Конечно, я, как и все, знал, что существуют вулканы действующие, или находящиеся в стадии извержения, и вулканы потухшие, или спящие; что все вулканы расположены на крупных разломах земной коры – трещинах, образующихся в зонах ее ослабления, обыкновенно по берегам глубоких океанических бассейнов. Я также знал, что некоторые вулканы характеризуются сильной взрывной деятельностью и что деятельности других присущ эффузивный характер, что одни выбрасывают вязкую лаву, а другие жидкую. И наконец, я знал, что хотя обыкновенно вулканы имеют форму конуса, в вершине которого открывается кратер, но есть и вулканы с гнездовыми кратерами и стратовулканы; вулканы, имеющие вместо кратера огромный цилиндрический провал (англичане называют его sink hole), в свою очередь пронизанный многочисленными также цилиндрическими колодцами, и, на конец кальдеры – колоссальные кратеры с относительно горизонтальным дном, на котором изобилуют вторичные конусы, встречаются трещины и пропасти.

Но о причинах самих вулканических явлений, о той движущей силе, которая толкает магму из глубины на поверхность Земли, что я знал?

Из всего этого незнания, на мой взгляд, самым серьезным было полное незнакомство с «ремеслом» вулканолога. Все мои ресурсы пока сводились к быстроте, искренней готовности и нараставшему интересу.

Я пытался (не скажу, чтобы успешно) представить себе, что меня ждет, и хотя бы приблизительно наметить план кампании. Эти размышления заполнили часы ночной тряски в автомобиле.

Вулканы располагаются вдоль некоторых ослабленных зон земной коры на протяжении сотен и даже тысяч километров.

Самым крупным из таких вулканических поясов является «огненное кольцо» Тихого океана. Но есть и другие: в глубине океанов, в Центральной Африке, по некоторым краевым зонам Атлантического и Индийского океанов, в глубокой геологически древней впадине Средиземного моря.

Сейчас насчитывается больше 600 действующих вулканов, выстроившихся в виде длинных цепей в перечисленных выше областях. Сюда надо еще прибавить большое число потухших вулканов или во всяком случае считающихся таковыми, так как иногда бывает рискованно относить вулкан, расположенный в районе действующих, безоговорочно к категории «мертвых».

Когда предок нынешнего Везувия в 79 году уничтожил Геркуланум и Помпеи, его до этого извержения считали потухшим. Обуглившиеся останки (которые можно видеть в Помпейском музее), откопанные из пласта слежавшегося пепла много столетий спустя, свидетельствуют о том, к каким ужасам может привести человеческая доверчивость.

Могут ли жители Оверни или Шотландии явиться жертвами таких страшных сюрпризов? Конечно, нет. По крайней мере глубокая эродированность вулканических конусов в этих областях свидетельствует о том, что со времени последних извержений прошли тысячелетия[1] Благоразумное утешение.

• Предыдущая
• 3/31
• Следующая