Выбери любимый жанр

Операция «Цитадель» - Сушинский Богдан Иванович - Страница 19


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта:

19

– Если я верно понял, вы хотите, чтобы мы совершили переворот?

– Вы же не станете утверждать, что в мировой истории – это величайшая редкость?

– То есть от нас требуется совершить обычный военный путч?

– А вы, друзья мои неподсудные, – откровенно бравировал своим резким баварским акцентом «гестаповский мюллер»[28], – решили, что мы будем устраивать всенародные выборы нового правителя Венгрии, чтобы проводить их под залпы русских катюш?

– Но ведь фюрер может отстранить Хорти от власти. Нужно, чтобы фюрер объявил о его отстранении или попросту вызвал сюда, в Берлин, и арестовал.

От Мюллера не скрылось, как, говоря все это, Салаши постыдно волновался.

– Это ж как вы себе представляете это «отстранение», друзья мои неподсудные? – вцепился своими короткими толстыми пальцами в спинку свободного кресла шеф гестапо. – Если бы фюрер мог позволить себе арестовать Хорти, он арестовал бы его прямо в своей ставке еще вчера.

– Это сразу же развязало бы нам руки, – повел широкими борцовскими плечами Геза Унгвари.

Мюллер знал, что этот сорокалетний крепыш, прошедший подготовку в венгерской и германской диверсионных школах, буквально обожествлял обер-диверсанта рейха Отто Скорцени, тоже, по матери, венгра, и всячески старался подражать ему. Вот только дальше какого-то внешнего да мысленного подражания не продвинулся, поскольку ни одной мало-мальски сложной операции за ним пока что не числилось.

– Это развязало бы руки кое-кому из военных, поддерживающих премьера Стояи, – мрачновато скалил желтоватые, но все еще довольно крепкие зубы Мюллер, – который хоть завтра готов объявить о выходе Венгрии из войны и перемирии с русскими. И что потом прикажете делать Германии? Объявлять Венгрии войну, превращая последнего своего союзника в своего первейшего врага? Нет, друзья мои неподсудные, ваш, сугубо венгерский, нарыв следует взрывать изнутри, преподнося его и венгерскому народу, и всему миру как внутреннее дело самих венгров.

Этим «друзья мои неподсудные» Мюллер заразился лишь недавно, случайно услышав «приглянувшуюся» ему фразу от одного из берлинских адвокатов. Поначалу она попросту прилипла к нему, и Мюллер не придавал ей особого значения. Но вскоре понял, что, умело используя ее, можно психологически изводить своих собеседников. И теперь охотно изводил.

– Но такой переворот потребует очень серьезной подготовки и не может остаться незамеченным, – упавшим, преисполненным разочарования голосом объявил Салаши. – И если учесть, что служба безопасности, полиция и воинские части все еще подчинены регенту… Он может подавить наш путч.

– Может, конечно, – невозмутимо согласился Мюллер. – И даже обязательно должен подавить, иначе какой он правитель? Мы, вон, свой путч совершенно недавно подавили. Хотя во главе его стоял целый легион генералов и старших штабных офицеров. И даже было совершено покушение на фюрера. Но как только на заговорщиков напустили Скорцени с его горлорезами, заговор в течение каких-нибудь двух часов был потоплен в крови. Подавлен и потоплен.

– Ну, своего собственного Скорцени Венгрия пока что не взлелеяла, – самоуверенно проворчал Салаши. – Так что у Хорти взяться ему неоткуда.

– Возьмется, – опять невозмутимо осадил его Мюллер. – Мы сами направим его регенту.

Салаши и Гёза Унгвари молча уставились на обер-гестаповца рейха, не понимая, к чему он клонит.

– Видите ли, друзья мои неподсудные, я не успел сказать вам главного: ваше дело – взять под контроль почту, вокзал и все такое прочее, а что касается штурма цитадели, в которой находится резиденция регента, то этим займется Отто Скорцени со своими коммандос.

Салаши и Унгвари облегченно вздохнули и сразу же оживились.

– Это совершенно меняет ситуацию, – уверенно молвил Салаши, откидываясь на спинку кресла. – В Венгрии уже находятся германские части, которые Скорцени может задействовать. Но важно и другое: когда наши военные узнают, что переворот затеян германцами, они не решатся выступать против нас.

– Во всяком случае, решатся далеко не все, – менее оптимистично заметил Унгвари. – Но даже те, кто решится, будут знать: при попытке подавить этот переворот они столкнутся с германскими войсками, и тогда воевать придется на два фронта: против русских и против германцев.

– Вы правильно мыслите, господин Унгвари, – похвалил его Мюллер. – Понятно, что Скорцени появится лишь незадолго до переворота, который скорее всего может произойти осенью. Так что у вас, господин Салаши, есть время для того, чтобы собрать силы, подумать о составе нового правительства и смене армейского руководства.

– Но уже сейчас мы должны готовить общественное мнения к тому, что во главе правительства станет господин Салаши? – спросил Унгвари. – Я правильно понимаю замысел фюрера?

– Если у вас, друзья мои неподсудные, не обнаружится других кандидатур…

– Их нет.

– Я не случайно спросил о других кандидатурах, поскольку ваш избранник должен стать не только премьером венгерского правительства, но и фюрером венгерского народа. – Мюллер, задумчиво глядя себе под ноги, помолчал, вернулся на свое место за письменным столом и вдруг, впервые за все время их встречи просветлев лицом, озорно спросил: – А почему мы все решили, что другой кандидатуры быть не должно? Почему бы не подумать об известном нам Отто Скорцени, который по материнской линии, как известно, является венгром?

– Скорцени действительно не скрывает, что у него венгерские корни, – легкомысленно ударился в рассуждения по этому поводу Унгвари, совершенно забыв, что разговор происходит в присутствии Салаши, который и мысли не допускал о том, чтобы во главе Венгрии стал кто-либо иной, кроме него.

– Причем не обязательно рассматривать обер-диверсанта как претендента на кресло премьера, – подхватил его мысль шеф гестапо. – Скорцени вполне мог бы смириться с должностью фюрера как главы государства. Хотя… – побарабанил толстыми, как крупнокалиберные пулеметные патроны, пальцами обергруппенфюрер СС, – почему бы не взглянуть на судьбу венгерского правления шире и не начать зарождение новой венгерской королевской династии с обер-диверсанта рейха?

– Вы говорите об этом всерьез? – искренне удивился Салаши.

– В этом мире, друзья мои неподсудные, есть только один человек, которому позволено считать меня самым большим шутником рейха. Но этот человек – фюрер. Причем не Венгрии, а Германии.

– Но как вы себе это представляете с точки зрения монархических традиций?

– Плевать я хотел на ваши монархические традиции и «чистокровные» королевские династии, господин Салаши. Дайте мне досье на любого монарха, и я очень просто докажу вам, что предки его когда-то были простыми крестьянами или воинами-пастухами. Так что нам помешает короновать славного рыцаря Отто Скорцени, раз и навсегда закрыв полемику о целесообразности поста регента, равно как и о праве того или иного принца той или иной династии – на пустующий венгерский трон?

– Понимаю, что это всего лишь шутка, – неуверенно усмехнулся Салаши.

– Пока что – да, всего лишь шутка, – признал Мюллер. – Но лишь до тех пор, пока идея коронации не овладеет самим Скорцени. Потому что, если уж она овладеет «самым страшным человеком Европы», то всем нам, друзья мои неподсудные, уже будет не до шуток.

– Думаю, что до этого дело не дойдет, – явно занервничал Салаши. – Скорцени прекрасно понимает, что обладателем венгерского трона может стать только член одной из европейских королевских династий.

– Я уже сказал, что всякая монархическая династия когда-то да зарождалась, – проявил полное непонимание проблемы Мюллер, не упускавший возможности поиграть на нервах Салаши. – Так почему бы очередной, сугубо венгерской династии не положить свое начало с коронации Скорцени Великого или в крайнем случае Скорцени Первого?

Салаши и Унгвари беспомощно, в полном отчаянии, переглянулись.

– Ведь вынашивает же планы собственной коронации регент Миклош Хорти, – аргументированно добил их Мюллер.

вернуться

28

Здесь игра слов. Шефа гестапо Генриха Мюллера часто называли гестаповским мюллером, что в переводе с германского означает «гестаповский мельник», имея в виду, что это человек, перемалывавший судьбы людей.

19
Мир литературы

Жанры

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело