В плену фиолетовых зеркал - Ефимов Василий - Страница 43

• Предыдущая
• 43/74
• Следующая

Винсент очнулся в целости и невредимости. Болело сердце, словно его доверху набили камнями.

— В болото его, — сказал демон. Кучка чертей подхватила грешника и понесла в чёрную траву. Они выбросили его в какой-то водоём и, смеясь убежали. Горячая вода издавала жуткий запах гниения. Винсент поплыл к берегу, но трясина поднялась со дна и заключила его в своих объятиях. Послышался женский шепот.

— Милый, милый Винсент, я так ждала тебя.

Никакие попытки выбраться не помогли. Болото засосало внутрь в тёмную тёплую мягкую гниль.

— Где же ты был так долго? — спросил женский шепот.

Винсент чувствовал, как погружается под воду, кишащую разной живностью. Пиявки облепили всё его тело. Трясина погрузила в себя, и уже не было видно ничего. Винсент пытался освободиться, как рыба, запутавшаяся в сетях, но его всё равно тянуло вниз.

— Ну-ну, мой милый не волнуйся, всё будет хорошо.

Воздух в легких кончился.

— Здорово! — подумал Винсент, — может, сейчас очнусь где-нибудь в другом месте? Но он ошибся. Остановилось сердце. Тело перестало слушаться, но продолжало всё ощущать. Присосавшихся пиявок становилось всё больше. Казалось, будто они боялись не успеть насосаться, пока кровь ещё тепленькая.

— Теперь ты здесь, ты дома, — звучал тот же шепот в голове, — теперь ты вернулся навсегда.

Винсент не пытался, и не хотел говорить тем, кто его так ждал.

Наступила тишина.

Что-то прогрызло живот, полезло внутрь, и стало там хозяйничать. Неизвестно сколько прошло времени, но Винсент знал, что с ним: он был живым гниющим трупом, которого едят. Прошла вечность безмолвия и «прекрасных» ощущений.

— Я бы могла ещё помолчать, ведь я знаю, ты бы хотел, чтобы я молчала. Вот я и решила недельку другую послушать твои мысли. Больше не могу, я так скучала по тебе. Может, поговорим?

— Чего ты хочешь? — мысленно спросил Винсент.

— Чтобы ты был со мною всегда, а я буду показывать тебе сны. Прекрасные сны, они понравятся тебе.

— Я так не думаю.

«Поле после битвы. Стервятники кружили над ним, убитым здесь. Две птицы спустились, сели на него и начали клевать».

— Прекрати, слышишь! Прекрати это!

— Я думала, тебе понравится, напомнит прожитые жизни.

— Нет, мне не понравилось. Меня и так едят заживо.

— Разве это не прекрасно?

— Нет.

— Хорошо.

«Где-то в средних веках.

За Винсентом бежала толпа. Он влетел в таверну, закрыл двери, поставил засов. Люди оглядывались на него, не понимая, что за чудак ворвался сюда. Двери начали трещать, сотрясаться от ударов и давления.

— Не уйдёшь от нас, не уйдёшь! — кричали голоса с улицы.

Наконец деревянные двери изошли трещинами, сорвались с петель и рухнули. Толпа ворвалась в таверну, схватила Винсента и унесла с собой.

Его долго пытали в башне…»

— Прекрати это!

Ответа не последовало, сон продолжался.

«…потом распяли на кресте. Но он не умер. Полкреста сломали, освободили ноги. Винсент побежал с тяжёлой ношей из сосновых брёвен. Люди кидали в него камни. Он упал, поднялся, попытался идти. Что-то твёрдое ударило в голову. Почувствовалось тепло. Мир пошатнулся. Винсент упал на землю. Его перевернули на спину крестом к земле и долго были палками. Он уже умер, а они все били и били…»

— Прекрати это! Хватит.

— Тебе не понравилось?

— Нет!

— У меня есть то, что тебя заинтересует.

— Неужто?

— Да.

«Сырой подвал, освещаемый одной тусклой лампочкой. Винсент привязал за руки испуганную до смерти девятилетнюю девочку к трубам. Здесь их никто не услышит. Предвкушение того, что он собирался с ней сделать, отдавалось радостной дрожью во всём теле. Он готов был прыгать от счастья. Руки её зафиксированы, а ноги не помешают, они обездвижены, Винсент сломал ей позвоночник именно так, чтобы отключило только ноги. Он хорошо знал анатомию…»

— Лучше давай повторим предыдущий сеанс, — умолял Винсент, но бесполезно.

«Он отрезал девочке ногу. Та естественно ничего не почувствовала, но всё хорошо видела и сильно кричала…»

Вдруг всё оборвалось. Наступила тишина и темнота, чувствовалось только, как тело едят, и это не пиявки не другие черви или ещё кто-то, а какие-то новые маленькие существа не больше горошины, но их очень много и они работают быстро, наверное, голодные.

— В чём дело? Ты передумала?

Ответа не последовало. Ни видений, ни вспышек, даже мысли молчали, но Винсент знал, что это не смерть.

— Нечисть поганая! — заявил женский шепот, — Ты оскорбил меня! Убирайся!

— Чем же я обидел тебя?

— Ты, не принимаешь этого, не пропускаешь, ты закрыт. Нечисть, поганая нечисть! Убирайся! Убирайся! Мне не до тебя сейчас!

— Если б я только мог.

После этих слов, мягкая темная гниющая трясина выплюнула Винсента, словно ребёнок невкусную конфету. То, что от него осталось, упало куда-то в чёрную высокую траву, разломившись на куски при падении.

Он очнулся, лежа лицом вниз в грязи. Винсент встал на ноги, протер глаза, чтобы можно было нормально видеть. Его окружала всё та же черная толстая высокая трава, которая возвышалась над его головой на два метра. Скорее это была не трава, уж очень она смахивала на шерсть: такая же гладкая блестящая, волоски одинакового размера. Только кожа, откуда она росла, была оранжевой грязью. Пройдя немного в сторону, Винсент наткнулся на болото, которое его недавно выплюнуло. Он развернулся и пошёл в другом направлении.

Горячий ветер колыхал черные ростки, вдалеке слышались голоса, крики и хоровое пение, проделываемое протяжными стонами. Винсент оказался на свободном от травы месте, где росло три металлических дерева, увешанных чёрными грушевидными плодами. Он подошел к одному из них, попытался залезть, но тщетно. Ствол был слишком гладким и длинным и ветвился очень высоко. Одно радовало: земля здесь была сухой.

Трава вокруг зашевелилась. Из неё, вышло около двадцати чертей с чёрными мешками в руках. Увидев Винсента, они немного постояли, шевеля хвостами, словно придумывая новый способ наказания, а затем спокойно подошли к деревьям, не проявив к грешнику никакого интереса. Черти подошли к деревьям, вскарабкались на них и начали срывать плоды и кидать на землю, чтобы потом сложить в мешки. Винсент немного понаблюдал за этим занятием и решил уйти прочь. Он уже подошёл к траве, чтобы скрыться в ней, но за спиной тут же послышался мерзкий голосок.

— Ты хоть знаешь куда идти или бежать? — спросил один из чертей сидящих на дереве.

Винсент обернулся.

— Подожди, мы проводим тебя.

— Куда?

— Куда захочешь. Обратно в болото, или на работу по добыче зловонов.

Винсент побежал в траву, но вскоре споткнулся обо что-то и упал. Это был чёрт, который тут же взял его за ноги и поволок обратно.

— Я же тебе сказал, подожди.

— Как ты быстро.

— Тебе некуда спешить везде тебя ждут мучения.

— Отпусти мои ноги, я пойду сам.

Винсент встал и пошел за чёртом. Они приблизились к деревьям.

— Мы бы тебя разорвали, сожгли, расчленили, избили, но нам это порядком надоело, поэтому не убегай. Хочешь, угостим тебя парочкой тлегов? — Черт поднял с земли грушевидное чёрное нечто, которое едва шевелилось.

— Что это такое?

— За один такой плод, тебя любой здесь убьёт с удовольствием, каждая грешная душа в аду работает очень долго ради того, чтобы ей дали хоть один тлег.

— Нет спасибо, — интерес к этим плодам пропал, когда чёрт стал вдруг вежливо их предлагать.

— Не знаешь, от чего отказываешься.

— Нет. Лучше сам съешь.

— Это еда не для нас, это специально для вас. Ты должен съесть.

— Нет.

— Тогда подержи его, может, передумаешь, — Черт взял руку Винсента и вложил в неё плод, а сам вскарабкался на дерево.

Как только кожа ладони соприкоснулась с тлегом, в голове послышался голос:

— Съешь меня! Съешь!

Возникло неотвратимое желание сделать то, о чём говорят, но интуиция подсказывала обратное. Плод зашевелился как слизняк.

• Предыдущая
• 43/74
• Следующая