Я люблю… тебя! - Келк Линдси - Страница 57

• Предыдущая
• 57/66
• Следующая

— Что стряслось? — Мэтью взглянул мне в лицо и тут же обнял и прижал к себе. — Ты расстроена?

— Это Саймон звонил, — промямлила я в мокрое пятно от моих слез на его футболке. — Просился домой.

— О Боже. — Эм вместе с чипсами прянула между сиденьями, чтобы принять участие в объятии. — А ты что сказала?

— Сказала «нет». — Первым делом я сбросила «Раффлс» на пол, в нишу для ног. Чипсы мне пригодятся достаточно скоро. — Я не хочу его возвращения. Это уже не его квартира, он ушел.

— Потрясающе. — Мэтью выпутался из объятий и поднял руку для ободряющего шлепка ладоней. — Вот и хорошо. Без него тебе будет лучше.

— Ты стала настоящей одиночкой, — поддержала Эм. — Мужчины мира, берегитесь!

— Да уж. — Я положила голову ей на плечо. — Рейчел Саммерс, международная сердцеедка.

Я могла бы действительно заслужить этот титул, если бы перестала думать об одном очень особенном сердце, которое недавно как минимум надкусила. И меня мучила совесть.

— Ты нам еще про вчерашний день не рассказала, — напомнил Мэтью, выпихнув Эмили обратно на заднее сиденье и убедив пристегнуться. — Хочешь все обдумать? Может, отложим до завтра?

Последние два дня были утомительными и сумбурными. Разница во времени выбила Рыжую Рейчел из игры, и мне прежде всего требовалось ее вернуть. А это означало только одно. Я пристегнула ремень, достала из сумки список и помахала им перед носом Мэтью:

— Если я на это вообще решусь, то только сегодня.

— Да, мэм, — кивнул он, повернув ключ в зажигании. — Тогда — к Ниагарскому водопаду.

— У-у-у-у! — заорала Эм в окно. — Дорожные приключе-е-ения!

— Эм, — сказал Мэтью зеркалу заднего вида. — Это всем очень скоро надоест.

— У-у-у! — Она наклонилась вперед и повторила вдвое громче: — Дорожные приключения!!!

— Может, поедем? — предложила я, убирая лохмотья салфетки в сумку, больше не боясь, что прыжок с тарзанки может оказаться для меня последним. Сломанная шея лучше, чем четыре часа в машине с этими двумя.

Не знаю, чего я ожидала от Ниагарского водопада, но английский парк «Олтон-тауэрс» и фестиваль света в Блэкпуле впечатляют куда больше. Здесь все оказалось ужасно безвкусно — полная противоположность красивому современному Торонто. Двадцать минут мы ползли по неоновым указателям мимо Музея восковых фигур, аллеи для боулинга, ярмарки и четырех «Старбаксов», пока нас не пригласили, размахивая руками, на парковку. Под парковкой я подразумеваю бескрайнее песчаное поле. Эм выскочила из машины со щенячьим восторгом, едва Мэтью выключил мотор.

— Пошли, это туда! — вопила она, прыгая на месте, поднимая лицо к солнцу. Со стороны можно было подумать, что мы держали ее на цепи в подвале. — Мне не терпится, чтобы ты это увидела!

Огромный Мэтью по частям выбрался из маленькой машинки и потянулся. Тщеславие приводит к страданиям (когда понты дороже денег). Не стоит брать напрокат самую крутую тачку в гараже, если ты крупнее и выше большинства людей.

— Пойдем. — Он обнял меня за плечи, и мы двинулись за Эм и ордами туристов через парковку. — Будет забавно.

Мой рассказ об Итане получился довольно кратким. Еще дрожа после Саймонгейта, я не могла спокойно объяснять, почему провела прекрасный день с молодым красавцем, но ничего не почувствовала. Эм, не желая снимать свою безнадежно-романтическую шляпу, винила все — от нервов и разницы во времени до узких джинсов Итана и слишком раннего знакомства с обожаемым ею poutine. Попутно я вызнала постыдную тайну Эмили — добавлять к картофелю фри и подливе ломтики растопленного сыра, когда никто не видит. Мэтью, напротив, проявил себя большим фаталистом. «Ну что ж, значит, не судьба, — сказал он. — На расстоянии часто появляется романтическая привязанность, а когда люди встречаются, притяжения между ними не возникает».

— Ты тут ни при чем, — уверял он, пока мы мчались по шоссе под звуки хита канадца Брайана Адамса (в Риме делай как римляне). — Может, ты еще сто лет не влюбишься. Подцепи ты этого Итана в баре, разве имело бы значение, что тебе не захотелось выйти за него замуж через пятнадцать минут после знакомства? Случись все это в Лондоне, ты бы так не изводилась.

— Наверное. — Я смотрела на отправленное Итану сообщение в «Фейсбуке», стараясь не чувствовать себя полным дерьмом.

Привет, Итан!

Большое спасибо за вчерашнее, я отлично провела день. Торонто замечательный город, и мы с тобой так хорошо общались, но сегодня я вынуждена пропустить встречу — свалилась неожиданная работа. Давай останемся на связи, пиши, а если будешь в Лондоне, обязательно сообщи.

С любовью, Рейчел.

Это было недостойно, Итан прекрасный человек, я не могла отделаться от ощущения, что творю, как говорят, скорый суд и расправу, но что мне оставалось? Не помолвку же я разрывала, в конце концов. Мы один раз встретились. Он один раз меня поцеловал. Мы оба знали, что через сорок восемь часов я улечу. Я повторяла себе это снова и снова, пока почти не похоронила под словами тот факт, что мне ужасно стыдно — ведь я невольно его обнадежила. Итан пока не ответил. Я надеялась, это оттого, что он гулял с Сэди там, где не берет телефон, а не мастерил рыжую куклу для обряда вуду. Впрочем, я и так вот-вот получу инфаркт. Пункт девятый: «Прыжок с тарзанки».

— Все будет прекрасно, — обещал Мэтью. — Рано или поздно ты найдешь человека, перед которым тебе захочется упасть на колени. С кем ты вновь оживешь. Он поцелует тебя так, что дух захватит. Романы вообще сложная штука, зачем же на мелочи размениваться.

— Факт, — поддержала его Эмили. — Нет ничего приятнее, чем встретить того, кто будет сводить тебя с ума. Надо добавить в жизнь страсти, от которой сводит пальцы ног и трескаются пересохшие губы.

Я уже не знала, что хуже — прыжок с тарзанки, размен себя на мелочи или то, что единственный человек, от которого у меня все сводит, трескается и подкашивается, — это Дэн Фрейзер. Не далее чем семьдесят два часа назад он вызвал у меня слабость в коленках и заодно уложил на спину.

Глаза обжигало неоном гигантских экстравагантных ловушек для туристов, которыми была утыкана дорога к водопаду, голова гудела от всякой чепухи, поэтому я оказалась совершенно не готова к неимоверному величию природных красот, открывшихся перед нами, когда мы наконец догнали Эмили. С каждым шагом шум воды становился все более отчетливым, а пейзажи все более впечатляющими. От восхищения трудно было дышать. Вскарабкавшись на низкую каменную стенку, вопреки усилившимся лемминговым настроениям, кричавшим, что здесь ужасно высоко, я сделала сотню фотографий, но ни одна не передавала моих ощущений. Я оглянулась на неоновое безобразие и снова повернулась к водопадам. Теперь понятно, почему магазины из кожи вон лезут, чтобы привлечь внимание, но им все равно не составить конкуренции Ниагаре. Разве что вы турист с сумкой-поясом и зовут вас Билли Боб.

Водопад был огромен. Эпических масштабов. Впечатление оказалось даже сильнее, чем от Комнаты чудес «Селфриджес»[52]. Меня охватил почти такой же восторг, как неделю назад при виде огненно-красных волос. Я давно забыла, что в природе существуют явления, способные лишить дара речи, заставить онеметь от удивления, — вечная красота, а не только «Скай-плюс». Как только ко мне вернулось самообладание, я, истинное дитя двадцать первого века, достала сотовый, сделала снимок и отправила матери. Ей бы понравилось… В смысле ей понравится. Надо будет с ней увидеться по возможности поскорее.

— Потрясающе, — сказал Мэтью, нарушив долгое молчание. — Точно не хочешь найти бочку и спуститься с самого верха? Очень была бы убедительная альтернатива тарзанке.

Ах да. Я сюда не любоваться видами приехала. Я здесь, чтобы запереться в огромном шаре, как хомяк в круглом лабиринте, получить пинка, пролететь несчетное количество футов вниз и вернуться в виде кровавых брызг на шаре изнутри. Зря я все-таки послала Итану сообщение. Можно было тихо сдохнуть, и пусть бы парень остался в блаженном неведении.

• Предыдущая
• 57/66
• Следующая