Могила в подарок - Батчер Джим - Страница 32

• Предыдущая
• 32/84
• Следующая

– Нет, – пробормотал я. – Нет, этого не происходит. Все ведь было совсем по-другому!

Глаза демона вспыхнули багровым светом. Я поднял жезл, прицелился и выкрикнул: «Fuego!»

Ответом была тишина. Ни треска высвобождаемой энергии, ни испепеляющего жара. Ничего.

Демон снова расхохотался, протянул ко мне лапы, и я почувствовал, как меня поднимают в воздух.

– Это сон! – взвизгнул я. Стараясь думать только об этом, я забился в попытках высвободиться из паутины сна или хотя бы изменить его – но никаких приготовлений к этому перед тем, как заснуть, я не делал, а теперь слишком сильно паниковал, чтобы сосредоточиться. – Это сон! Все было не так!

– Когда-то – и не так, – почти ласково согласился демон. – А теперь – так! – чудовищная пасть распахнулась и сомкнула челюсти у меня на животе, длинные когти вонзились глубоко в тело. Демон мотнул головой, и я буквально взорвался, расшвыряв клочки плоти, залив все вокруг кровью, а я все продолжал беспомощно биться и кричал, кричал…

А потом какая-то серая махина с обрубком хвоста вынырнула из ниоткуда и коснулась моего носа обжигающей когтистой лапой.

Я снова взвизгнул и очнулся в дальнем углу своей спальни, свернувшимся в тугой комок как от нестерпимой боли. Мистер навис надо мной и почти осознанно царапнул меня по щеке. Я услышал собственный вскрик и отшатнулся.

Что-то жгло мою кожу. Что-то ледяное, темное, тошнотворное. Я сел, крепко зажмурился, выдавливая из-под век остатки сна, борясь с остатками вампирского яда и дремы, чтобы сосредоточиться на настоящем – и тут жжение разом пропало.

Вот когда меня затрясло по-настоящему. Затрясло от ужаса. Не страха, а именно ужаса – цепенящего, всепоглощающего, какой не оставляет места разумной мысли и действует в обход мозга, непосредственно на душу. Я ощущал себя игрушкой, с которой бесцеремонно делали все, что заблагорассудится. Беспомощной. Бессильной.

Натыкаясь в темноте на предметы, я сполз в лабораторию. Мистер не отставал от меня ни на шаг. В лаборатории было холодно. Темно и холодно. Расшвыривая все на пути направо и налево, шатаясь, добрался я до заделанного в пол магического круга. Всхлипывая, бросился я в круг, непослушными пальцами ощупал все медное кольцо, убедившись, что я действительно внутри него, и приказал кругу замкнуться. Он сопротивлялся, и мне пришлось постараться сильнее, пока он, наконец, не замкнулся вокруг меня невидимой стеной.

А потом я свернулся калачиком на боку и разревелся как маленький.

Мистер побродил вокруг меня; рокочущее мурлыканье его успокаивало и ободряло разом. Потом я услышал, как котяра запрыгнул на рабочий стол, а с него – на одну из полок. Его пушистая тень нависла над светлеющим в темноте пятном черепа. Оранжевый свет вытек из кошачьей пасти и втянулся в глазницы черепа, который незамедлительно повернулся ко мне.

– Гарри, – негромко, серьезно окликнул меня Боб. – Гарри, ты меня слышишь?

Не переставая дрожать, я поднял голову – я был отчаянно рад слышать знакомый голос.

– Гарри, – все так же тихо произнес Боб. – Я видел это, Гарри. Мне кажется, я знаю, что охотится на Малона и остальных. Мне кажется, я знаю, как оно это делает. Я пытался помочь тебе, но ты не просыпался.

Мысли мои в замешательстве роились в голове.

– Что? – тупо спросил я. Даже это слово вырвалось у меня жалким всхлипом. – О чем это ты?

– Извини, Гарри, – череп помолчал, и хотя выражение его костяной физиономии не изменилось, он почему-то показался мне всерьез встревоженным. – Мне кажется, я знаю, что именно только что пыталось пожрать тебя.

– Пожрать меня? – прошептал я. – Я… я не понимаю.

– Эта тварь, за которой ты охотишься – так мне кажется. Кошмар. Мне кажется, она была здесь.

– Кошмар, – повторил я. Потом устало опустил голову и закрыл глаза. – Боб, я не могу… что-то мысли путаются. Что вообще происходит?

– Ну, в общем, так: ты пришел часов пять назад, в стельку обдолбанный вампирской слюной – все время лопотал как безумный. Кажется, ты не понимал даже, что в Мистере сижу я. Ты это хоть помнишь?

– Угу… немного.

– Что случилось?

Я поведал Бобу свои приключения с Кайли и Келли. Поговорив, я почувствовал себя лучше: голова перестала кружиться, да и мутило меньше. Сердце потихоньку замедляло биение – во всяком случае, пульс у меня теперь был уже помедленнее, чем у загнанного кролика.

– Зловещая история, – заметил Боб. – Должно быть, это для них чертовски важно, если они рискнули провернуть это вот так, при солнечном свете. Даже в специально оборудованном автобусе.

– Это я и сам понимаю, Боб, – сказал я и провел рукой по лицу.

– Тебе получше?

– Ну… пожалуй, да.

– По потусторонним меркам тебя потрошили от души. Хорошо еще, ты начал кричать. Я прибежал как мог быстрее, но ты никак не хотел просыпаться. Я думаю, это все яд.

Я уселся, скрестив ноги; из круга я, правда, не вылезал.

– Я помню, мне приснился сон. Бог мой, ну и ужас, – все внутри меня снова сжалось при одном только воспоминании, и я снова задрожал. – Я пытался изменить его, но не был готов к такому. У меня ничего не вышло.

– Сон, – задумчиво повторил Боб. – Да, все сходится.

– Сходится? – переспросил я.

– Еще как, – подтвердил Боб.

Я тряхнул головой, уперся локтями в колени и устало опустил голову на руки. Вся эта история достала меня по самое по это. Пусть кто-нибудь другой разбирается. А мне лучше уехать.

– Значит, на меня набросился дух?

– Ага.

Я покачал головой.

– Бессмыслица какая-то выходит. И как он все-таки миновал порог?

– Не настолько уж твой порог такой неприступный, мистер Холостяк.

Я набрался храбрости сурово набычиться.

– Ну, не порог, так обереги. Я заговорил все окна и двери от непрошеного вторжения. И зеркал, которые он мог бы использовать для этого, в доме тоже нет.

Если бы у Боба имелись руки, он наверняка потирал бы их сейчас.

– Вот именно, – воскликнул он. – Вот именно!

Мой желудок снова сжался, а руки задрожали так сильно, что мне пришлось сцепить пальцы. Я ощущал себя забившимся в угол, ревущим как малое дитя, забыв об остатках достоинства. Больше всего мне хотелось залезть в какую-нибудь узкую щель и закупорить за собой вход. Я судорожно сглотнул.

– Он… он никак не мог добраться до меня, если ты это хочешь сказать. Он никак не мог пересечь установленные мной границы.

Боб кивнул; глаза его возбужденно горели.

– Вот именно. Ты сам к нему вышел.

– Пока спал, что ли?

– Да, да, да! – захлебнулся Боб. – Теперь-то все сходится – да ты что, сам не видишь?

– Не совсем.

– Сны, – пояснил череп. – Когда смертные видят сны, могут происходить самые странные вещи. А когда что-то снится чародею, все может быть еще причудливее. Порой сны могут оказаться настолько интенсивными, что создают свой собственный мир – маленький, временный, но все-таки мир. Этакий пузырь в Небывальщине. Помнишь, ты сам говорил мне, что призрак Агаты Хэгглторн был достаточно силен, чтобы обладать собственными владениями в Небывальщине.

– Угу. Он напоминал старый Чикаго.

– Так вот, люди иногда тоже способны на такое.

– Но я ведь не призрак, Боб.

– Нет, – согласился он. – Ты не призрак. Но в тебе все готово к тому, чтобы из тебя получился призрак – не хватает только подходящих обстоятельств. Не забывай, Гарри: призраки – это всего лишь замороженные образы людей, последние впечатления, произведенные личностью, – Боб помолчал, словно колебался, стоит ли ему продолжать. – С людьми всегда больше хлопот, чем с любым другим из тех, с кем имеешь дело По Ту Сторону.

– А я и не замечал, – вздохнул я. – Ладно. Значит, ты говоришь, каждый раз, когда мне что-то снится, это создает мой маленький, типа, арендованный на время мирок в Небывальщине?

– Не каждый раз, – возразил Боб. – Говоря точнее, довольно редко. Подозреваю, что необходимую для этого энергию могут дать только самые яркие сны. Впрочем, при границе, столь непрочной, как в последнее время…

• Предыдущая
• 32/84
• Следующая