Дети Нового леса - Марриет Фредерик - Страница 22

• Предыдущая
• 22/77
• Следующая

– А дом? Он сгорел? – продолжала она.

– Нет. Пожар ликвидирован.

– Но кто меня спас?

– Юный Армитидж, мисс.

– Кто? Кто? Ах да, вспомнила. Но мне нужно сейчас же увидеть отца.

– Мисс, он в соседнем доме, – пояснил Освальд.

Девушка попыталась подняться на ноги, но колени ее подогнулись, и она снова рухнула на кровать.

– Не могу. Позовите его ко мне.

– Как скажете, мисс, – лесник повернулся к мальчику. – Эдвард, посторожишь ее?

Он кивнул, но из комнаты вышел и занял пост у двери снаружи, где и нес свою вахту все время, пока Освальд ходил за мистером Хидерстоуном.

К моменту его появления у соседей хранитель леса уже очнулся и пребывал в совершенном отчаянии.

– Огонь потушен, – сообщил ему прямо с порога лесник.

– Ах, мне это все равно, – даже не повернул в его сторону голову мистер Хидерстоун. – Бедное мое, бедное дитя, – загробным голосом произнес он.

– Ваша дочурка, сэр, в безопасности и пребывает в постелях, – поторопился его обрадовать Освальд.

– Что? Где? Жива? – встрепенулся хранитель леса. – Скорее! Ведите! Куда мне надо идти?

– Ровно туда, где я нынче живу, – откликнулся Освальд. – Она, между прочим, вас очень кличет. По той самой причине сюда и явился.

Путь, отделявший его от Пейшонс, счастливый отец проделал с такой мальчишеской прытью, что Освальду оставалось лишь диву даваться. Пролетев мимо Эдварда, мистер Хидерстоун ворвался в комнату и заключил в объятия дочь. Лесник и мальчик вышли на улицу.

– Вот ведь смешно, – сказал Эдвард. – Не пошли меня эта злобная Фиби ночевать в таком холоде, я бы наверняка крепко спал, а все в этом доме сгорели бы.

– Неисповедимы пути Господни, – многозначительно произнес Освальд. – Выходит, что нынче ночью тебе было дано ответить добром на зло.

– Все бы отлично, только рука ужасно болит, – поморщился Эдвард. – Мне сильно ее огнем опалило. Нет у вас чем помазать?

– Сейчас принесу.

Сбегав в дом, Освальд Патридж вернулся с баночкой густой мази, которую тут же нанес на обожженную руку мальчика.

– Ох, какая же в этом хранителе, видимо, зреет к тебе благодарность, – проговорил он, бережно опуская рукав его куртки.

– Именно потому я прямо сейчас запрягаю Билли и спешно еду домой, – решительно заявил Эдвард. – И пожалуйста, Освальд, делайте, что хотите, но уходите от всех его просьб объяснить, как меня найти.

– Ну, это как же ему отказать, коль попросит? – растерялся лесник. – Прямо даже не знаю. – И он в замешательстве почесал себя за ухом.

– Вот сами и придумайте как, – строго проговорил мальчик. – Неужели не понимаете? Он ведь теперь начнет мне навязывать эту должность в лесу, а мне она не нужна. И его благодарность – тоже. Да, я спас его дочь. Но точно так же поступил бы с дочерью самого злейшего своего врага. Да и его самого не обрек бы на столь ужасную смерть. Но в ответ мне от них ничего не надо. Не приму ничего от Круглоголовых. И служить им не собираюсь. А оленей по-прежнему буду стрелять ровно столько, сколько потребуется. Пусть этот хранитель себе говорит что хочет, но они были и остаются собственностью короля. Теперь, Освальд, пожалуйста, помогите мне запрячь Билли, а то мне с такой рукой это трудно.

На прощание Эдвард попросил Освальда обязательно к ним заехать в ближайшее время, тот обещал появиться у них до исхода недели, и мальчик в тревоге за Якоба заторопился домой. Когда ему оставалось проехать еще с милю, он увидел спешащего по тропинке навстречу Хамфри.

– Я за тобой уже собирался идти, – забравшись в повозку, проговорил младший брат. – Якоб хочет тебя обязательно видеть, и мне было страшно, что ты не успеешь.

– Что, совсем плохо?

– Очень, – кивнул ему Хамфри. – Боюсь, ему совсем уже мало осталось. Он и сам говорит то же самое.

Эдвард, забыв об ожоге, слишком резко повернул руку и скрипнул зубами от боли. Хамфри это заметил, и брат рассказал ему за остаток пути, что с ним случилось минувшей ночью.

– Сильно болит? – посочувствовал младший брат.

– Весьма ощутимо, но что поделаешь, – с вымученной улыбкой ответил Эдвард.

– Ну, один способ, пожалуй, я знаю, – уверенно начал Хамфри. – Помню, как в Арнвуде Бенджамин однажды обжегся и чем его после лечили. Ему тогда здорово помогло.

– Но у нас-то здесь и лекарств совсем нет, – отмахнулся Эдвард. – Да сейчас это и не особенно важно.

Они уже поравнялись с воротами, и он, оставив Билли с повозкой на попечение Хамфри, бросился в комнату Якоба.

– Ну, слава богу, вернулся, – тут же открыл глаза при его появлении дотоле дремавший старик. – Мне было боязно, что ты не поспеешь до моего ухода. А это уже очень скоро. Чувствую: время мое пришло.

Он произнес это совершенно спокойно и даже вроде бы лучше сегодня выглядел, чем в предыдущие дни.

– Ну зачем ты так, Якоб, – откликнулся мальчик. – У тебя что-то сильно болит?

Старик улыбнулся:

– Нет, дорогой, теперь уже совсем ничего. Просто настал мой час. Я ведь уже очень стар, мой мальчик.

– Ну, так уж и очень! – воскликнул тот. – Мне Освальд сказал, что тебе никак не больше шестидесяти.

– Освальд об этом не знает, – продолжил Якоб. – Все здесь считали, что мне куда меньше, чем есть. Просто Господь мне позволил жить в силе и бодрости. Я и так уже задержался куда дольше срока. Помнишь ведь, в Библии сказано: нам в этом мире положено трижды по двадцать и еще десять лет. Значит, от силы семьдесят. А мне уж перевалило за семьдесят шесть. Давно стою за порогом. Вот что, мой мальчик. Еще раз тебя заклинаю: будь осторожен. Если не ради себя, то хоть ради сестер. Ты еще очень молод, но гораздо умнее и сильнее своих сверстников и сможешь встать на защиту девочек не хуже, чем я. Господь послал нам тяжелое время, но такова Его воля, и мы должны принимать ее. Чувствую: впереди еще много тяжелых дней, и смерти подобно, пока они длятся, тебе объявлять свое настоящее имя. Доведешь до беды и себя, и брата с сестрами. Оставайтесь по-прежнему в этом доме и зарабатывайте себе на жизнь фермой. Это разумнее, чем охотиться на оленей, которых они считают теперь своими. В сундуке ты отыщешь деньги. Если станете тратить их с разумом, хватит вам их надолго. Я, как и все мы, грешен, однако старался по мере сил жить праведно и с Божьей помощью исполнять, насколько умел, свой долг. Пообещай мне, пожалуйста, Эдвард, что, даже когда меня рядом не будет, ты каждое утро и каждый вечер станешь читать остальным вслух Библию и молиться, как это делал я с вами. Ты мне обещаешь?

– Да, – с усилием произнес Эдвард и вынужден был глубоко вздохнуть, чтобы не разрыдаться. – Именно так я и поступлю, Якоб. И обещаю следовать всем советам, которые ты мне дал.

– Ну, вот и славно. Благослови тебя Бог. А теперь приведи ко мне Хамфри и девочек, чтобы я мог попрощаться с ними.

Вскоре они вошли, и старик продолжал:

– Хамфри, ты долго радовал мое сердце своими успехами. И теперь ухожу я спокойно не только благодаря Эдварду, но и благодаря тебе. Ты справишься, мой дорогой, но, пожалуйста, береги себя и не слишком усердствуй, когда приручаешь свой дикий скот. Это очень опасно, а твоя жизнь нужна сестрам. Сейчас вас с Эдвардом двое, однако над смертью никто не властен, и, конечно, не приведи Господь, но она может настигнуть кого-то из вас в молодые годы. Один уйдет, а другой останется и примет ответственность за обоих. Помни, пожалуйста, это. Знай, что твоей семье без тебя не прожить. И поддерживай дальше ферму такой, как она у тебя сейчас есть.

Голос его совсем ослабел, и он попросил, чтобы девочки подошли поближе.

– Прощай, моя дорогая Элис. Ты приносила мне радость и утешение все те долгие дни, что я здесь пролежал. И неустанно читала мне Библию, когда глаза мои уже не могли видеть слов. Дай тебе Бог прожить долго и счастливо, когда же настанет твой смертный час, пусть Он пошлет тебе столько внимания и заботы от близких, сколько увидел я от тебя. Ты же, моя прелестная Эдит, пожалуйста, сохрани столь же радостный нрав и такую же чистую душу, какой ты скрашиваешь сейчас нашу жизнь. Ну, вот и все, мои дети. В глазах у меня темнеет. Молитесь обо мне, грешном. Да примет Господь мою душу через Иисуса Христа. Аминь.

• Предыдущая
• 22/77
• Следующая