Дети Нового леса - Марриет Фредерик - Страница 49

• Предыдущая
• 49/77
• Следующая

– Разумеется, сэр, – подтвердил юноша.

– Значит, договорились, – был явно доволен хранитель. – Теперь вам наверняка любопытно взглянуть на свою комнату, а потому я передаю вас Пейшонс и Кларе.

Он поднялся из кресла и отворил соседнюю дверь.

– Пейшонс, дорогая, предоставляю тебе развлекать Эдварда Армитиджа вплоть до начала обеда.

И, мягко втолкнув юношу в комнату, он немедленно вновь закрыл дверь за его спиной.

Эдвард поцеловал в щеку подбежавшую к нему Клару, затем пожал руку Пейшонс.

– Значит, вы согласились? – с надеждой глядела она на него.

– Да, я не мог устоять перед его добротой, – подтвердил Эдвард.

– Когда же вы к нам переедете? – последовал новый ее вопрос.

– Наметил, что в понедельник, если, конечно, сумею собраться к этому времени.

– Что же вам там особенно собирать? – удивилась Клара.

– Милая, я не могу работать секретарем в подобной одежде, – принялся объяснять ей он. – С ружьем она, правда, неплохо смотрится, но с пером вот никак. А сможет ли сшить мне костюм в столь короткие сроки кто-нибудь из лимингтонских портных, я не знаю.

– Вам в секретарском костюме покажется столь же странно, как мне в мужском платье, – заметила Клара.

– Возможно, – не стал возражать ей Эдвард, хотя в действительности все было наоборот: в Арнвуде он одевался намного изысканнее и лучше любого секретаря. При этом воспоминании лицо его на миг подернулось тенью, что сразу заметила Пейшонс, совершенно, впрочем, по-своему истолковав охватившую его мрачность.

– Если вас беспокоит судьба сестер, то, пожалуйста, не волнуйтесь, – торопливо проговорила она. – Отсюда вы сможете за ними приглядывать не хуже, чем дома. Кстати, вы ехали к нам верхом?

– Да, мистрис Пейшонс, на нашем Билли.

– Эдвард, – вмешалась Клара, – а почему вы зовете ее мистрис Пейшонс, а меня просто по имени? Могли бы и к ней обращаться так же.

– Ты забываешь, что я лишь простой человек из леса, – наградил ее мрачноватой улыбкой он.

– Нет, – возразила девочка. – Вы теперь уже секретарь.

– Ты, Клара, еще достаточно маленькая, вот твой возраст и позволяет мне называть тебя просто по имени. А мистрис Пейшонс несколькими годами старше, и с ней я уже подобного панибратства позволить себе не могу.

– Ты тоже так думаешь, Пейшонс? – весьма удивило подобное объяснение Клару.

– Разумеется, нет, – решительно возразила девушка. – Тому, кто уже хорошо мне знаком да еще будет жить вместе с нами на равных как член семьи, уместнее всего ко мне обращаться просто по имени. Но, конечно же, мастер Армитидж вправе считать по-другому и вести себя так, как ему представляется правильным.

– А по-моему, если ты ему разрешишь, это и будет правильно, – без обиняков заявила Клара.

– Да, но и он это должен себе разрешить, – ответила Пейшонс и, торопясь сменить тему, добавила: – Давай-ка лучше теперь покажем мастеру Эдварду его комнату. Прошу следовать за мной, сэр, – с наигранной церемонностью обратилась она к нему.

Двинувшись следом за девочками, Эдвард вошел в большую и светлую комнату, обставленную со всевозможным удобством и аккуратностью.

– Ваши личные апартаменты, сэр, – обвела жестом пространство комнаты Пейшонс. – Надеюсь, вам нравится?

– Да он в жизни не видел подобного! – вырвалось у прямолинейной Клары.

– Ошибаешься, милая, видел, – возра-зил Эдвард.

– Правда? И где же? – удивилась она.

– В Арнвуде комнаты были гораздо больше.

– Арнвуд! – воскликнула девочка. – О да. Я слыхала о нем. Мне отец говорил. – При слове «отец» на глаза у нее навернулись слезы. – Там же сожгли вместе с домом детей.

– Говорят, что так, но меня к тому времени там уже не было, – уклончиво отвечал ей Эдвард.

– И где же вы были? – продолжала расспросы Клара.

– Там, где сейчас и живу, – Эдвард внезапно поймал на себе взгляд Пейшонс, настолько многозначительный, словно она сумела проникнуть за смысл его слов, в ту суть, которую он за ними таил. – У вас что-то вызывает сомнения? – обратился он к ней.

– Совершенно не сомневаюсь, что в тот момент вы были уже в лесном домике. Но, знаете, я насчет комнат подумала, – спешно перевела она разговор. – В Арнвуде они были роскошные, а сейчас вы живете не в очень удобных. То есть привыкли и к хорошему, и к плохому. Поэтому я полагаю, что эта комната вполне вас устроит в качестве золотой середины.

– А я разве выразил недовольство? По-моему, надо быть слишком уж привередливым, чтобы такое не нравилось. К тому же, хоть комнаты в Арнвуде были лучше, я ведь, позвольте заметить, не утверждал, что хотя бы одной из них распоряжался как собственностью.

– Ну, раз вам теперь известен путь в вашу комнату, – никак не отреагировала на его замечание Пейшонс, – я предлагаю вернуться в маленькую гостиную. Вы, вероятно, к нам в понедельник с повозкой приедете? – уже по пути туда поинтересовалась она. – Если так, мне бы хотелось послать в ней обратно горшки с цветами и все остальное, что я приготовила для ваших сестер.

– Они будут счастливы получить это, мистрис Пейшонс, – заверил Эдвард. – Обе давно мечтают разводить садовые цветы.

За разговором они расселись в гостиной.

– Если я правильно поняла отца, вы остаетесь сегодня у нас ночевать? – решила уточнить девушка.

– Да. Он мне это предложил, и я с удовольствием согласился. Как-то, знаете, опасаюсь я второй раз испытывать на себе представление вашей Фиби о том, что такое удобный ночлег, – с усмешкой произнес он.

– Да уж, – прыснула Пейшонс. – В прошлый раз она учудила и теперь говорит, что ей стыдно с тех пор смотреть вам в глаза. Правда, мне-то как раз удивительно повезло, что она в тот день пребывала не в духе. Не оставь она вас ночевать на конюшне, мы бы наверняка здесь с вами сейчас не сидели. Так что уж проявите к ней милосердие. Будем считать, что она вам позволила совершить благородный поступок, а мне – остаться в живых.

– Порой и не скажешь заранее, что обернется злом, а что благом, – весело подхватил Эдвард. – Признаюсь, тогда, на конюшне, я сильно злился на Фиби, зато теперь к ней питаю лишь самые лучшие чувства. Не устрой ведь она меня так ужасно в ту ночь, разве могли бы открыться передо мной столь заманчивые перспективы?

– А обед вроде почти готов, – учуяла доносящийся из кухни запах Клара. – Надеюсь, вы уже голодны, сэр?

– Могу поспорить, что съем гораздо больше, чем ты, – заверил ее Эдвард.

– Ну, это вполне понятно, – явно не сомневалась она. – Вы же такой высокий и уже взрослый. Кстати, вот Пейшонс шестнадцать, мне скоро тринадцать, а вам сколько лет?

– Восемнадцати еще нет, дорогая Клара. Так что по правилам мне еще рано считаться взрослым, – развел он руками.

– Но вы ведь ростом уже с мистера Хидерстоуна, – отметила та.

– Похоже, что так, – кивнул Эдвард.

– И ведете себя по-взрослому, и умеете все, что они, – продолжала она.

– Нет, милая, далеко не все, – покачал головой юноша. – Мне еще многое предстоит освоить, но я стараюсь.

– Значит, вы и есть взрослый, – уверенней прежнего проговорила Клара.

– Ну, если ты столь на этом настаиваешь, пусть так и будет, – сдался перед ее несокрушимой логикой он.

– А вот и вы, сэр! – встретила Клара радостным возгласом мистера Хидерстоуна. – Раз вы пришли, значит, я правильно говорила. Обед готов?

– Готов, мои дорогие дети, – чмокнул он ее в щеку. – Поэтому поспешим в столовую.

Согласно обычаю, бытовавшему в те времена среди христиан его церкви, хранитель стоя прочел молитву, и лишь после этого все уселись за стол. Когда же после обеда он вновь удалился к себе в кабинет, Эдвард, сочтя за лучшее не докучать чрезмерно девочкам своим обществом, разыскал Освальда Патриджа. С ним вместе они сперва посмотрели собак на псарне, а затем начали обсуждать различные способы охоты.

– Одно удовольствие на такую тему поговорить со знающим человеком, – вздохнул лесник. – У меня-то теперь двух людей не сыщешь, которым хоть одного оленя удастся выследить. Делу никто не обучен. Большинство из армии. Полагаю, и там от них было толку немного, вот их сюда и спровадили. Дурной сплошь народ. По той самой причине оленей брать некому. Да и мне ружье теперь редко брать в руки приходится. За всем ведь здесь вынужден сам следить. Отвернешься – вмиг о своих обязанностях забудут. Я уж даже хранителю сетовал, и он меня знаешь чем успокоил? Если, говорит, Эдвард Армитидж согласится на предложение и сюда переедет, оленины всегда у нас будет вдосталь. Значит, совсем не рассчитывает, что ты здесь все время лишь с ручкой в руках сидеть собираешься.

• Предыдущая
• 49/77
• Следующая