За Москвою-рекой - Тевекелян Варткес Арутюнович - Страница 28

• Предыдущая
• 28/88
• Следующая

—      Неправда это, Анна Дмитриевна, вы ему не верьте, — сказал Сергей. — Макет нашего цеха, который закончил вчера Николай Николаевич, просто чудо! Там столько нового и интересного! Степанов пришел в восторг и заявил: «Работать в таком цехе — одно удовольствие».

—      Понятно Николай Николаевич, как обычно, скромничает?

—      При чем тут скромность? Макет может изготовить любой, мало-мальски грамотный инженер, а вот механизировать дело крашения оказывается куда сложнее. Больше десяти дней бьюсь над этим проклятым терморегулятором, и ничего у меня не получается!

—      Какой вы нетерпеливый! Вам сразу подавай все, что задумаете. У нас в институте люди годами бьются над одной темой и не отчаиваются.

—      Ну и пусть себе бьются на здоровье! Над ними не каплет. Как говорит пословица: «Солдат спит, а служба идет», — так и у вас. А нам нельзя жить вне времени и пространства, у нас производство!

Забелина ничего не ответила. Никитин прервал работу и взглянул на нее.

—      Вы извините, Анна Дмитриевна! Мы тут доработались до того, что я, кажется, начал болтать глупости... Скажите, случалось с вами такое: кажется, все ясно, внутренне тоже убежден, что стоишь на правильном пути, а на деле ничего не получается?

—      Вы о чем?

—      Да все о том же — о терморегуляторе! Пользоваться существующей схемой и натыкать десятка полтора термометров на барку, устанавливать простую сигнализацию, как дверной звонок, не хочется. Процесс крашения нужно механизировать полностью, иначе всей нашей реконструкции грош цена. Наведем в цехе внешний лоск, расставим оборудование в ряд, а красить будем по старинке, по-кустарному, когда все решают «секреты» и чутье мастера. Это же позор! Прав будет наш главный инженер Баранов, если он, как всегда, глубокомысленно заявит, что овчинка выделки не стоит!

—      Что вам на это ответить?—Анна Дмитриевна с улыбкой посмотрела на Никитина. — Вы сами хорошо знаете, что первая заповедь экспериментатора — набраться терпения. Если опыт не удается и «а десятый раз, нужно отбросить сделанное и начать все заново. У нас в институте профессор Лейтес часто повторял: «Кто отчаивается при первой же неудаче, тот не должен заниматься исследовательской работой и проводить эксперименты». Он, без сомнения, прав. Но это так, между прочим... У вас, я уверена, хватит и сил и настойчивости довести дело до конца. Проконсультируйтесь у специалистов, послушайте их совета. Времена одиноких первооткрывателей давно миновали...

—      Боюсь, я переоценил свои силы и взялся за труд не по плечу! Однако меня интересует совсем другое. Откуда у вас такое спокойствие, рассудительность и почему я всегда во всем соглашаюсь с вами? Признаюсь, иногда в мыслях я бунтую против такого смирения, спорю с вами, но при вас я опять делаюсь мягким как воск..:

Анна Дмитриевна расхохоталась.

—      Вы «настоящий ребенок, Никитин!

На пороге «неожиданно показалась крупная фигура Власова.

—      Не помешаю?— спросил он с улыбкой, все еще стоя у дверей.

—      Что вы! — Никитин вскочил с места. — Заходите, Алексей Федорович, познакомьтесь: Анна Дмитриевна Забелина, научный сотрудник Института органической химии Академии наук. Она проводит на «нашем комбинате интересные опыты и, боюсь, что скоро нас, коренных текстильщиков, положит «на обе лопатки!

—      Очень рад! — Пожимая маленькую руку Забелиной, Власов попросил: — Если не секрет, расскажите о ваших опытах.

—      Николай Николаевич человек восторженный и любит все преувеличивать. Так, ничего особенного в них нет, рядовая работа...

Голос Забелиной поразил Власова — ласковый, певучий, во всяком случае непохожий на другие голоса. Глаза у нее насмешливые, большие, синие...

Внимательно всматриваясь в нее, Власов спросил:

—      А все-таки?

—      Я ищу химический состав против разрушительной работы моли и пытаюсь уберечь шерстяные ткани от деформации, когда в них имеется значительное количество примеси хлопка, штапельного волокна или вискозы. Короче говоря, хочу, чтобы костюмы и платья, сшитые из такой ткани, «не мялись.

—      Это то, над чем давно ломают голову текстильщики и у нас и за границей! — сказал Власов. — В случае успеха тысячи людей будут поминать вас добрым словом, не говоря уже о «нас, шерстяниках!

Под пристальным взглядом Власова она смутилась, опустила глаза и негромко сказала:

—      Когда-нибудь, может быть, а пока...

—      Что я слышу? Нотки пессимизма и сомнения в голосе Анны Дмитриевны! — воскликнул Никитин. — Вы не верьте ей, Алексей Федорович, опыты завершатся успешно. Уверен, что к весне мы их будем внедрять в производство.

—      Я могу только пожелать Анне Дмитриевне всяческих успехов! — сказал Власов. Он тоже смутился, отвел глаза и покраснел.— Кстати, вы познакомились с проектом реконструкции красильно-отделочного цеха, который представил Николай Николаевич?

—      Нет, последнее время эти отшельники перестали делиться со мной!

—      Значит, макета тоже не видели? Жаль. Великолепная инженерная работа! Приезжайте к нам в пятницу вечером на техническое совещание, будем обсуждать проект.

—      Как? Неужели в пятницу? — заволновался Никитин.

—      А вы возражаете?

—      Нет, но... я не думал, что так скоро. К тому же у меня с терморегулятором ничего «е получается. Баранов разнесет нас в пух и прах.

—      Положим, Баранову не нравится не только терморегулятор! — вставил свое слово Сергей. — Он придерется к чему-нибудь другому. Ему лишь бы все оставалось по-старому...

—      Посмотрим, посмотрим! Как говорится, не так страшен черт, как его малюют, — сказал Власов.

Власов собрался уходить. Прощаясь с Забелиной, он еще раз напомнил о техническом совещании:

—      Прошу, не забудьте: в пятницу в шесть часов мы вас ждем!

—      Ну как, понравился вам наш директор? — спросил Никитин, когда тот вышел.

—      Трудно судить о человеке с первого взгляда...

Подавая ей шубку, Никитин попросил разрешения

проводить.

—      Нет, не отрывайтесь от работы, я привыкла ходить одна. Ну, друзья, желаю успеха. До свидания, Сережа, не забывайте про экзамены. До свидания, Николай Николаевич. — Забелина задержалась у дверей. — Может быть, заедете к нам в институт, покажете свой терморегулятор?

—      Я сам хотел просить вас об этом, да счел неудобным, — сказал Никитин.

—      Что это вы стали таким робким? Приезжайте — поговорим, посоветуемся со специалистами.

Никитин стоял у раскрытых дверей и смотрел вслед Забелиной. Лицо у него было задумчивое, взгляд рассеянный. Когда затих стук ее каблучков по железным ступенькам лестницы, он повернулся к Сергею.

—      Ну, держись, Сергей Трофимович! В пятницу наши доморощенные скептики покажут нам, где раки зимуют. Будь уверен, драка будет жестокая! Недаром Баранов ни разу «е заходил сюда. Он делает вид, будто вся наша работа ничего не стоит и не заслуживает его высокого внимания.

—       Пусть, вам бояться нечего!.. Каждый мало-мальски разбирающийся человек поймет, что к чему. За цеховых работников я ручаюсь.

—      Не говори, вопрос сложнее, чем ты думаешь. Барановы без сопротивления не уступят нам. Новое всегда с трудом прокладывает себе дорогу...

—      Не уступят — так отвоюем!

4

На остановке троллейбуса Сергей хотел было попрощаться, но Никитин остановил его:

—      Постой, Сергей, идея! Не поехать ли к нам домой?

Сергей посмотрел на уличные часы — они показывали

половину десятого.

—      Поздно, — нерешительно сказал он.

—      Ничего не поздно! Наташа не ложится до моего прихода. Поверь, она будет рада тебе...

В «Гастрономе» на углу Калужской площади купили вина, колбасы, сыру и пошли пешком. Вечер был холодный, ветреный, снежинки, как иглы, кололи лицо.

Занятые своими думами, они молча шли по безлюдным улицам. Никитин мысленно спорил с Барановым и главным механиком Тихоном Матвеевичем, отвечал на их язвительные вопросы, подыскивал доводы для лучшей защиты уязвимых мест проекта, которые сам хорош# знал. «Да разве мы претендуем на безгрешность? — говорил он своим воображаемым собеседникам. — Пожалуйста, критикуйте, выложите ваши доводы, посоветуйте — мы примем, внесем коррективы. Наконец, можно переделать проект в целом, если явится действительная необходимость. Поверьте, мы готовы на все, но это не значит, что мы отступим от наших принципов. Если вы попытаетесь отрицать начисто наши идеи — тогда война! Компромисса не будет! — Никитин поморщился и покачал головой. — Подачу красителей и химикатов мы запроектировали по железным трубам, а ведь они заржавеют, быстро выйдут из строя, окисление тоже не исключено. Нужно найти другой выход. Хорошо бы приспособить стеклянные трубы. Интересно, есть ли они? Непременно надо сходить к Анне Дмитриевне в институт. Она права, нельзя вариться в собственном соку, нужно советоваться со специалистами...»

• Предыдущая
• 28/88
• Следующая