Суд Проклятых - Романов Марк Александрович - Страница 13
- Предыдущая
- 13/105
- Следующая
— Знаешь, — Реверс тяжело вздохнул, — я никогда не строил иллюзий по поводу того, кто я есть. Я спокойно могу достать потроха любого, кто мне насолил, и бросить их летучим рысям, но вот в команде своей я уверен. Да, была у меня команда, — с тоской в голосе протянул он, — только мне мозги заморозили, как и тебе, и вот сидим мы тут в иллюзорной реальности. Два старых, никому не нужных чудака, не верящих в иллюзии. Вот и надеялся, что и отсюда вытащат до того, как мой мозг окончательно в кашу превратится. Я же помню и суд, и приговор, и наказание за пиратство, отягчённое парочкой убийств. Но я-то ладно, мне недолго осталось. А вот ты тут что делать будешь? У тебя кто есть, чтобы вытащить отсюда? Неужели, так и будешь ждать, пока каша в черепе устаканится?
Марк промолчал. Он до сих пор так и не понял, ни как попал в горящий город, рухнув на берге капитана прямо на центральную улицу, ни как сумел вывести Реверса и его корабль, ни что вообще происходит вокруг.
— Вот так я и живу, от удачи до пропасти, — неожиданно философски закончил капитан. Романов почуял неладное, приподнялся и всмотрелся в лицо собеседника. Тёмная одежда Реверса казалась ещё более тёмной на фоне светлых песков пустыни.
— Ну да, — пожал плечами капитан, словно прочёл мысли Марка, — я умираю. Иначе с чего бы меня потянуло на философию? Ты сделал всё, что мог, сэр Хьер, просто я поставил не на тот цвет. Всегда выбирал чёрное, а выпало, вот, красное…
Романов провёл ладонью по груди капитана и тут же почувствовал липкую горячую жидкость под пальцами. Яркая вспышка на небе прямо над головами высветила красные следы на ладони бывшего полковника.
— Выиграло красное, делайте ваши ставки, дамы и господа, — с кривой усмешкой произнёс Реверс, бросив усталый взгляд на руку Романова, который так и смотрел на свои пальцы в тупом изумлении. — Извини, сэр Хьер, так вышло.
— Меня Марком зовут. Марк Александрович Романов, — глухим голосом представился бывший полковник. Романов с трудом подавил желание скрипнуть зубами. Все, кто оказывался рядом с ним, гибли. Маттершанц, его люди в прошлой жизни, теперь, вот, и капитан Александр… Он чувствовал себя каким-то проклятым. По сути, так оно и было, если услужливая память не лгала ему о наказании Светлых, но не добрых. Он помнил всё, приходил в последний час и никогда не мог ничего изменить.
— Ну, меня ты уже знаешь, — в ответ произнёс капитан, протягивая руку. Марк не задумываясь пожал широкую ладонь капитана, выпачкав её его же кровью.
— Ну и что теперь? — глупо спросил Марк, снова вглядываясь в небесные картины далёкого боя.
— Будем смотреть дальше, — пожал плечами Реверс. — Разве у нас, проклятых, есть выбор? — словно прочитал его мысли Александр.
«Выбор есть всегда, — вспомнились Марку чьи-то слова, — просто ты сделал его неправильно».
— Сделай что-нибудь! — низенький подручный Дока буквально подпрыгнул на месте, едва не свалив Ханну с ног. — Он же умирает в этой твоей иллюзорной реальности!
Судья Шойц смотрела на проекционный визор, на котором отображались фрагменты прокручиваемой в сознании заключённого программы, подобранной специально для него, с учётом психических и психологических особенностей, возможных травм, страхов и слабых мест.
— Посторонний человек не может входить в программу, — сдавленно выдала Ханна, продолжая всматриваться в лицо Романова на экране визора. — Этого просто не может быть. Система выстраивает опорные точки для сознания, исходя из накопленных воспоминаний, знакомств осуждённого и его привязанностей, как и антипатий.
— Шут, Рысь, найдите среди этих ледышек этого сюрприза, — распорядился глава отряда. — Если он сидит в башке нашего капитана, значит, он должен был туда попасть через программу перевоспитания.
Подручных Дока словно ветром сдуло.
Марк очнулся от нестерпимого яркого света, от которого по вискам и за уши тут же покатились крупные слёзы, а глаза защипало, словно в них плеснули мыльным раствором.
Звуки вернулись нестерпимой мешаниной из высоких и низких частот, громкость то и дело прыгала от максимума до минимума, изредка погружая Романова в неестественную тишину.
Свет постепенно начал меркнуть, и полковник уже мог кое-как разглядеть склонившегося над ним человека.
Он бы точно пробил головой купол прозрачной капсулы, в которой находился, если бы мог достаточно быстро двигаться. Если бы он вообще мог двигаться, а не просто беспомощно валяться на тёплой подстилке в коконе из стеклопластика. Сквозь тонкую, но непробиваемую преграду капсулы на него смотрело то самое существо, что привиделось ему в кошмаре.
Романов сделал неимоверное усилие и моргнул. Видение пропало, оставив только смутный след невнятных воспоминаний о чём-то важном… о чём-то цветном и…
В этот момент пришла боль. Судорога прокатилась по всему телу, заставив выгнуться и заскрести пальцами по гладкому корпусу капсулы. Раздался ненавистный писк приборов, свет начал мигать, звуки и шумы смешались с этим писком, а кто-то в тёмной форме быстро засуетился рядом.
Романов изо всех сил пытался удержать в памяти хоть что-то из того, что привиделось ему недавно, но мысли и образы утекали из памяти, как песок сквозь пальцы, или как душа сквозь тонкую воронку в голодную бездну.
И голос ещё живого Маттершанца, отдаляясь и затихая, всё шептал ему и шептал:
— Ты всё забудешь, всё забудешь, всё забудешь…
— Док, нам хана, — ёмко высказался Шут, печально накрыв голову кастрюлькой для наглядности. — Ещё два прямых попадания, и силовое поле не выдержит. В общем, два раза и мы импотенты.
— Сколько до точки перехода? — не сбавляя шага к рубке, осведомился Док. — Что там с этой судьёй, как её, Шойц? И нашим капитаном? Да и вообще, какого хрена происходит на этом корыте?
— Ну, нас немного обстреливают, мы драпаем, кэп в холодильнике, ещё один трупак рядом, баба на корабле, несчастье следует по пятам… — скороговоркой выдал Шут, в дурашливой манере прыгая с кастрюлькой на голове. — Всё по плану, несёмся к точке прыжка на всех парах.
— Урр-мяу-мяуууу! — раздалось снизу, и на закованные в суровую броню плечи Дока прыгнул огромный котище с огненно-красной шерстью и рыжим мехом на животе. — Мьяяуууу! — неодобрительно выдало животное, стараясь не свалиться со скользких пластинок чешуи.
— Кетчуп, ну ты тут откуда? — притворно удивился Шут, пытаясь отодрать кота от плеч Дока. — Вредное животное, почему без скафандра? А ну как нам в зад засадят, а ты не готов?
Док даже с шага сбился при таких словах Шута. Он как-то по-особенному посмотрел на белобрысого техника, на кота в его руках, на переборки корабля… весь вид Дока выражал только искреннее недоумение от факта, что он явно что-то пропустил среди событий на этом корабле.
— Хм-м-м… — многозначительно промычал Док, продолжив движение. В этот момент по корпусу корабля прошла дрожь, взвыли аварийные сирены, Кетчуп и система безопасности.
Коридор наполнился тошнотворно мигающим красноватым свечением, и неприятный голос сообщил из встроенных динамиков по общей связи:
— Команде рекомендуется сваливать нахрен, скоро меня накроет медным сердечником и всем придёт Шрёдингер.
— Это звездец, — горько сказал Шут, открывая специальный карман для Кетчупа в своей броне. Кот мигом скользнул в спасительное отверстие, наградив напоследок людей многозначительным мявком и уничижительным взглядом огромных жёлтых глаз.
— Док, до точки прыжка остаётся две минуты! — доложила Рысь, появившись из бокового коридора. — Коммы вырубились, — добавила она, заметив попытки Дока связаться с корабельным искином. — Так что, наш Шут не столь уж и неправ, — многозначительно косясь на кастрюльку на голове бортинженера, протянула она. — Символично так…
— Всю энергию на щиты, огонь не открывать, держаться курса к точке перехода, — отрывисто распорядился Док.
— Да Менделеева мне в таблицу, если я после этого рейса смогу хотя бы писать прямо! — наполнилась рубка возмущённым голосом искина. — Энергии больше нет, я увольняюсь!
- Предыдущая
- 13/105
- Следующая
