Суд Проклятых - Романов Марк Александрович - Страница 34
- Предыдущая
- 34/105
- Следующая
— Слов как раз хватит, — спокойно ответил Лонгин, осенив себя знамением, завершающим молитву, — слова не зерно, можно сыпать ими вдосталь.
Ричард оглянулся и посмотрел на Лонгина долгим тяжёлым взглядом, полным вызова и некоего презрения.
— Ты, что же, считаешь меня неспособным на поступки? — с раздражением спросил он. Монах только медленно покачал головой из стороны в сторону, и сказал:
— Судить не моё дело, а твоё. Ты же судья. А моё дело молиться, как ты успел заметить.
Ричарду показалось, что он явственно услышал в словах Лонгина плохо скрываемую издёвку.
Остальной путь до заведения Джонни судья и монах проделали в молчании, погружённые каждый в свои мрачные мысли. Лонгин думал о том, что теперь город сможет спасти только чудо, а судья размышлял о том, какую чушь несла в его адрес слепая оборванка. Так и не придумав ничего путного, Рик решил отложить размышления до утра. Но ни вечером, ни ночью, ни тем более утром ясность осознания или привычное отрешённое настроение к нему так и не вернулись и только раскатывающиеся эхом по сознанию слова женщины на улице не давали судье покоя, неизменно взращивая внутри него червячка отдалённого осознания и сомнений в правильности своего пути.
Он отлично понимал, что какое-то время он ещё сможет гнать их от себя, а потом наступит момент, когда он сам же, накрутив себя до предела, отчётливо и сознательно шагнёт в сторону с проторённой дорожки и обретёт неуверенность взамен утраченной ясности цели.
И теперь Рик желал только одного: не потерять хватки до тех пор, пока не достанет и не насадит на острый клинок Потребителя.
Но лучше от этого ему не становилось. Скорее, наоборот…
12.2. Чума на оба ваши дома!
Весть о чуме разлетелась по городу, словно на крыльях. На чёрных крыльях ангела смерти, спустившегося с небес возвестить о приходе Жнеца, что готовился собрать свою нехитрую жатву. Люди бежали по домам, в панике бросали свои вещи, семьи, детей и нажитое добро, спеша убраться подальше от обречённого города.
Но прежде, чем толпа обезумевших людей смогла прорваться лавиной через границы города, по периметру выставили кордоны. Власти, конечно, не сразу осознали масштаб и серьёзность произошедшего, но когда на улицах уже появились десятки мертвецов, скошенных чумой, будто по команде, градоправителю пришлось дать отмашку на объявление карантина.
Лекари сбивались с ног, стремясь обойти дома, чтобы предупредить здоровых держаться подальше от людей с признаками болезни. Но жители были настолько напуганы разносившимися слухами, сто крат приукрашенными и откровенно безумными, что не слушали предупреждений, стараясь любой ценой убраться прочь, подальше.
В какой-то момент истерика разрослась до такой степени, что один из стоящих на главной площади жителей решился на прорыв. Бросившись с заточенным куском железа на представителя властей, он рассёк ему горло от уха до уха, прокричав мигом примолкшей толпе:
— Зараза идёт от них!
Стадо растерянных людей бросилось убивать. Никто не задумался над словами безумца, никому не пришло в голову поразмыслить над логикой сказанного, никто даже не попытался образумить крикуна. Люди, пропитавшиеся страхом ожидания неизбежной смерти, накормленные до предела неофициальными слухами и домыслами, старались сбросить скопившееся напряжение, достигшее своего предела.
На площади загорелись факелы. Сначала робко и нерешительно, один, потом второй… вскоре по углам уже запылали настоящие костры, на один из которых и бросили труп полицейского с разодранным горлом. В его широко открытых, по-детски непонимающих глазах навсегда застыло удивлённое выражение. Бледные обескровленные губы кривились в предсмертном крике, одежда пропиталась кровью, что уже начала подсыхать, застывая бурой коркой на ткани, а по форменным штанам расползалось зловонное пятно от испражнений — неизбежное следствие любой смерти после расслабления всех сфинктеров.
— Сжечь правительство! — выкрикнул тот же молодой человек, вскрывший горло полицейскому, и утирая с лица капли алой крови убитого. — Сжечь дьявола, открывшего двери смерти!
— Сжечь, сжечь, сжечь! — эхом прокатилось многоголосье толпы по площади.
И безумная людская лавина покатилась убивать.
Ричард смотрел из окна своей комнаты на приближающееся мелькание огоньков от факелов, всё чаще и чаще различая в них разрастающиеся костры пламени, которые поджигали люди по дороге к убежищу судьи. За плечом Рика стоял Матиус, безразлично взирающий на приближение людского моря карателей, и в его глазах играли бликами отблески далёкого огня, придавая им странное выражение чуждости и отрешённости.
— Джонни сказал, что мы можем уйти через подземный ход, — ровным голосом тихо произнёс Лонгин, обращаясь к Ричарду. — Сам он остаётся, не хочет бросать дело всей своей жизни.
Рик молча кивнул, продолжая смотреть в окно. Темнота ночи, кое-где разбавленная редкими, пока ещё целыми, фонарями, казалась ещё гуще и холодней от мелькавших со всех сторон факелов.
Где-то совсем рядом прозвучали душераздирающий женский визг и последовавший за ним звук битого стекла, осыпавшегося вниз, на камни мостовой.
— Они скоро будут здесь, — констатировал очевидный факт Лонгин. — Что мы будем делать, судья?
— Меня больше интересует, как это получилось, — помолчав, ответил Рик глухим голосом, всё ещё не поворачиваясь к собеседнику. — Не прошло и суток, как чума охватила весь город. Даже если эта безумная нищенка, умершая на площади, успела лично поцеловать каждого горожанина в губы, чума не могла распространиться так быстро. Это всё похоже… — он помедлил, подбирая слова, чтобы объяснить Матиусу понятие кодового программирования на определённые действия, — похоже на одновременное срывание крышек у ста бочек с игристым вином. Словно в разных точках города одновременно разом умерли несколько десятков или сотен людей, что вызвало такую панику и волну протестов, моментально выплеснувшихся на улицы. Так не должно было быть, никак не должно, — Рик покачал головой, отрицая очевидное. В его памяти мгновенно прокручивались сцены истории возникновения и распространения чумы. Но то была другая история, другого мира, другого Ричарда, жившего в далёком XXVII веке. Того самого Ричарда Р. Моргана, который стоял в рубке «Астарты», таранившей орбитальную базу…
«Зачем? — внезапно подумал Рик. — Зачем я… или он, или кто-то другой, зачем тогда неведомая сила направила мою руку врубиться кораблём в неприступную крепость? Без шансов на победу, без гарантий, без приговора, без надежды. Почему „Астарта“ вместе со всем экипажем рванулась на верную смерть? Да, они выжили. Благодаря мне, способному мгновенно прыгнуть в глубокие слои реальности, взмахом руки стереть любые последствия радиационного облучения глупого доктора, протянуть руку сквозь хаос и воззвать к правосудию, которое и покарало полковника Романова. Как же его звали полностью? — задумался Рик. — Да какая разница… я не тот романтичный и полный решимости умереть капитан космического корабля. Я другой. Мне доступны такие силы и возможности, зная о которых, тот Морган или Ричмонд смогли бы обернуть процесс вспять, даже не вставая с кресла пилота. И всё-таки… — судья глубоко вздохнул, чувствуя, как внутри растёт доселе незнакомое чувство зависти, — всё-таки, в моей упорядоченной, выверенной структуре безупречного игрока в шахматы не хватает чего-то особенного. Важного, единственно важного в этом кипящем, бушующем людском море истерики и сумасшествия. Искры, способной двигать корабли на последний бой, способной направить собственное судно на таран висящей в вакууме базы, способной разжечь пламя, куда более яркое и жаркое, чем эти жалкие факельные игрушки».
— Судья, судья, — раздался голос Матиуса. И Ричард только сейчас заметил, что его спутник легонько трясёт его за плечо. Морган отступил от оконного проёма в сторону и осмотрелся, но не успел раскрыть рта, как прямо в окно, перед которым он только что стоял, влетел большой камень, угодивший Лонгину прямо в лоб. Монах пошатнулся и мешком рухнул на пол. Одновременно с этим снизу, от входа в заведения Джонни раздались приглушённые удары. Люди пытались вынести двери и ворваться в заведение, поближе к выпивке и еде.
- Предыдущая
- 34/105
- Следующая
