Ярмарка тщеславия - Теккерей Уильям Мейкпис - Страница 8

• Предыдущая
• 8/215
• Следующая

«Экая хорошенькая, молоденькая резвушка, — думал он. — Как она взглянула на меня, когда я за обедом поднял ей платок! Она его дважды роняла, плутовка. Кто это поет в гостиной! Черт! Не пойти ли взглянуть?»

Но тут на него нахлынула неудержимая застенчивость. Отец спал; шляпа Джозефа висела в прихожей; близехонько за углом на Саутгемптон-роу была извозчичья биржа.

«Не поехать ли мне на «Сорок разбойников», — подумал он, — посмотреть, как танцует мисс Декамп?» И, ступая на носки своих остроносых сапог, он тихонько выбрался из комнаты и исчез, не потревожив сна достойного родителя.

— Вот идет Джозеф, — сказала Эмилия, смотревшая из открытого окна гостиной, пока Ребекка пела, аккомпанируя себе на фортепьяно.

— Мисс Шарп спугнула его, — заметила миссис Седли. — Бедный Джо! И отчего он такой робкий?

Страх, овладевший Джо, не оставлял его два или три дня; за это время он ни разу не заезжал домой, а мисс Ребекка ни разу о нем не вспомнила. Она не знала, как благодарить миссис Седли, выше всякой меры восхищалась пассажами и модными лавками и приходила в неистовый восторг от театров, куда ее возила добрая дама. Однажды у Эмилни разболелась голова, она не могла ехать на какое-то торжество, куда были приглашены обе девушки, — и ничто не могло принудить подругу ехать одну.

— Как, оставить тебя? Тебя, впервые показавшую одинокой сиротке, что такое счастье и любовь? Никогда! — И зеленые глаза затуманились слезами и поднялись к небесам.

Миссис Седли оставалось только удивляться, какое у подруги ее дочери любящее, нежное сердечко.

На шутки мистера Седли Ребекка никогда не сердилась и неизменно смеялась им первая, что немало тешило и трогало добродушного джентльмена. Но мисс Шарп снискала расположение не одних только старших членов семьи, она обворожила и миссис Блепкинсон, проявив глубочайший интерес к приготовлению малинового варенья, каковое священнодействие совершалось в ту пору в комнате экономки; она упорно называла Самбо «сэром» или «мистером Самбо», к полнейшему восторгу слуги; она извинялась перед горничной за то, что решалась беспокоить ее звонком, — и все это с такой деликатностью и кротостью, что все в людской были почти так же очарованы Ребеккой, как и в гостиной.

Однажды, рассматривая папку с рисунками, которые Эмилия присылала домой из школы, Ребекка неожиданно наткнулась на какой-то лист, заставивший ее разрыдаться и выбежать из комнаты. Это произошло в тот день, когда Джо Седли вторично появился в доме.

Эмилия бросилась за подругой — узнать причину такого расстройства чувств. Добрая девочка вернулась одна и тоже несколько взволнованная.

— Ведь вы знаете, маменька, ее отец был у вас в Чизике учителем рисования и, бывало, все главное рисовал сам.

— Душечка! А по-моему, мисс Пинкертон всегда говорила, что он и не прикасается к вашим работам… а только отделывает их.

— Это и называлось отделать, маменька. Ребекка вспомнила рисунок и как ее отец работал над ним; воспоминания нахлынули на нее… и вот…

— Какое чувствительное сердечко у бедняжки! — участливо заметила миссис Седли.

— Мне хочется, чтобы она погостила у нас еще с недельку! — сказала Эмилия.

— Она дьявольски похожа на мисс Катлер, с которой я встречался в Думдуме, но только посветлее. Та теперь замужем за Лансом, военным врачом. Знаете, матушка, однажды Куинтин, из четырнадцатого полка, бился со мной об заклад…

— Знаем, знаем, Джозеф, нам уже известна эта история! — воскликнула со смехом Эмилия. — Можешь не трудиться рассказывать. А вот уговори-ка маменьку написать этому сэру… как его… Кроули, чтобы он позволил бедненькой Ребекке пожить у нас еще. Да вот и она сама! И с какими красными, заплаканными глазами!

— Мне уже лучше, — сказала девушка со сладчайшей улыбкой и, взяв протянутую ей сердобольной миссис Седли руку, почтительно ее поцеловала. — Как вы все добры ко мне! Все, — прибавила она со смехом, — кроме вас, мистер Джозеф.

— Кроме меня? — воскликнул Джозеф, подумывая, уж не обратиться ли ему в бегство. — Праведное небо! Господи боже мой! Мисс Шарп!

— Ну да! Не жестоко ли было с вашей стороны угостить меня за обедом этим ужасным перцем — и это в первый день нашего знакомства. Вы не так добры ко мне, как моя дорогая Эмилия.

— Он еще мало тебя знает, — сказала Эмилия.

— Кто это смеет обижать вас, моя милочка? — добавила ее мать.

— Но ведь карри был превосходен, честное слово, — пресерьезно заявил Джо. — Пожалуй, только лимону было маловато… да, маловато.

— А ваш чили?

— Черт возьми, как вы от него расплакались! — воскликнул Джо и, будучи не в силах устоять перед комической стороной этого происшествия, разразился хохотом, который так же внезапно, по своему обыкновению, оборвал.

— Вперед я буду относиться осторожнее к тому, что вы мне предлагаете, — сказала Ребекка, когда они вместе спускались в столовую к обеду. — Я и не думала, что мужчины так любят мучить нас, бедных, беззащитных девушек.

— Ей-богу же, мисс Ребекка, я ни за что на свете не хотел бы вас обидеть!

— Конечно, — ответила она, — я уверена, что не захотели бы! — И она тихонько пожала ему руку своей маленькой ручкой, но тотчас же отдернула ее в страшном испуге и сперва на мгновение заглянула в лицо Джозефу, а потом уставилась на ковер. Я не поручился бы, что сердце Джо не заколотилось в груди при этом невольном, робком и нежном признании наивной девочки.

Это был аванс с ее стороны, и, может быть, некоторые дамы, безукоризненно корректные и воспитанные, осудят такой поступок, как нескромный. Но, видите ли, бедненькой Ребекке приходилось самой проделывать всю черную работу. Если человек по бедности по может держать прислугу, ему приходится подметать комнаты, каким бы он ни был франтом. Если у какой-нибудь милой девочки нет любящей мамаши, чтобы налаживать ее дела с молодыми людьми, ей самой приходится этим заниматься. И какое это счастье, что женщины не столь уж усердно пользуются своими чарами. А иначе что было бы с нами! Стоит им оказать нам — мужчинам — хотя бы малейшее расположение, и мы тотчас падаем перед ними на колени, даже старики и уроды! И вот какую неоспоримую истину я выскажу: любая женщина, если она не безнадежная горбунья, при благоприятных условиях сумеет женить на себе, кого захочет. Будем же благодарны, что эти милочки подобны зверям полевым и не сознают своей собственной силы, иначе нам не было бы никакого спасения!

«Ей-богу, — подумал Джозеф, входя в столовую, — я начинаю себя чувствовать совсем как тогда в Думдуме с мисс Катлер!»

За обедом мисс Шарп то и дело адресовалась к Джозефу с замечаниями то нежными, то шутливыми о тех или иных блюдах. К этому времени у нее установились довольно близкие отношения со всем семейством. С Эмилией же они полюбили друг друга, как сестры. Так всегда бывает с молодыми девушками, стоит им только прожить под одной кровлей дней десять.

Как будто задавшись целью помогать Ребекке во всех ее планах, Эмилия напомнила брату его обещание, данное ей во время последних пасхальных каникул, — «когда я еще училась в школе», — добавила она, смеясь, — обещание показать ей Воксхолл.

— Как раз теперь, — заявила она, — когда у нас гостит Ребекка, это будет очень кстати!

— О, чудесно! — воскликнула Ребекка, едва не захлопав в ладоши, но вовремя опомнилась и удержалась, как это и подобало такому скромному созданию.

— Только не сегодня, — сказал Джо.

— Ну так завтра!

— Завтра мы с отцом не обедаем дома, — заметила миссис Седли.

— Уж не хочешь ли ты этим сказать, что я туда поеду, мой ангел? — спросил ее супруг. — Или что женщина твоего возраста и твоей комплекции станет рисковать простудой в таком отвратительном сыром месте?

— Надо же кому-нибудь ехать с девочками! — воскликнула миссис Седли.

— Пусть едет Джо, — сказал отец. — Он для этого достаточно велик.

• Предыдущая
• 8/215
• Следующая