Корни травы - Вудс Стюарт - Страница 34

• Предыдущая
• 34/74
• Следующая

В воскресенье Уилл проспал допоздна. Поднялся лишь, когда прибыли воскресные газеты. Стопка их плюхнулась на крыльцо коттеджа, он узнал звук. И тотчас вспомнил о смерти Джека – вот ужас!

Он запустил в кофеварку ложку крепкого кофе, поджарил хлебцы, залил их яйцом, затем взял газеты и возвратился в спальню с подносом, там и устроился завтракать. Газеты публиковали некрологи, посвященные Бахенану – его смерть привлекла внимание. В воскресном журнале Уилл увидел на обложке фотографию: он сам с собакой у озера. Там же была статья Энн Хитс. Он стал читать.

«Если избиратели в Джорджии в ноябре решат придерживаться нового курса и выбрать в сенат человека не из традиционных верхов демократической партии, вроде губернатора Мака Дина, у них будет такая возможность. Имеется в виду кандидатура молодого человека очень непохожего на тех, кто обычно фигурирует среди кандидатов южных демократов...»

Неплохо, подумал Уилл.

«...Рожденный для богатства, и положения в обществе, политический наследник отца, который был вызывавшим противоречивые оценки губернатором, а теперь вот пытающийся унаследовать влияние великого сенатора, Уилл Ли, насколько принято считать, – красив, насколько принято считать, – очарователен, насколько принято считать – справедлив во всем, если не касаться его личной жизни...»

«Что еще за чертовщина?» – удивился Уилл. Зазвонил телефон.

– Уилл, это Том Блэк. Читали вы это?

– Только начал, – ответил Уилл. – Вы поняли, что она имеет в виду во втором абзаце? Я ни черта не понял.

– Забудьте о втором абзаце и обратитесь к странице пятнадцать, к ее середине. Абзац начинается словами «Его общественная жизнь...».

Уилл нашел это место.

«Его общественная жизнь, если таковая у него имеется, выглядит совершенно по-другому. Ибо по воспоминаниям тех, кто его знает и с кем мог связаться репортер, Уилла Ли совсем не видели многие годы на общественных мероприятиях с женщиной. Поскольку же нет никаких свидетельств о противном, представляется, что Джорджия рассматривает вопрос о выборе человека, который может оказаться первым сенатором Соединенных Штатов, не терявшим девственности ни при какой сексуальной ориентации».

– Боже мой, – вырвалось у Уилла.

– Мне бы навалиться на вас обоих, – сказал Том, – следовало бы устроить, чтобы вы трахнули ее.

– Боже, возможно и так, – сказал Уилл. – Я ошарашен. Ну и баба.

– Добро пожаловать в политику, – сказал Том.

– Том, я хочу, чтобы вы послали с курьером требование опровергнуть это, а если не получим опровержения в течение двадцати четырех часов, я подаю иск об оскорблении.

– Полегче, Уилл, полегче. Я знаю, что вы расстроены, но следует рассмотреть некоторые аспекты дела прежде чем выходить с ними на люди.

– Какие еще аспекты? Я хочу ее скальпа. Я хочу поднять такую бурю, что газете придется отправить Энн Хитс обратно в Вашингтон.

– Прежде всего, – сказал Том, – вот вам прямой вопрос. Являетесь ли вы теперь или были ли вы когда-нибудь гомосексуалистом?

Уилл глубоко вздохнул.

– Я не обязан отвечать на такой вопрос ни вам, ни кому-либо. Том тоже сделал паузу.

– Не обязаны, да, но тем не менее, я хотел бы прямого ответа.

– Ол-райт, я не являюсь и никогда не был гомосексуалом. Достаточно этого для вас?

– Было бы достаточно десять секунд назад, – сказал Том.

– Что это значит, Том? – спросил Уилл, начиная сердиться.

– Достойный ответ на такой вопрос или на любой вроде него заключается в быстром и безусловном НЕТ! – Он опять помолчал. – А вы колебались.

– Это из вопросов, которые не заслуживают ответа, Том. Но вы руководите моей кампанией, и имеете право знать все. Я никогда больше не буду отвечать на такие вопросы – ни вам, ни представителям печати, ни кому-либо другому. Ясно это?

– Ол-райт, Уилл. Я верю вам; хочу, чтобы вы знали это. Вы, конечно, правы. Это не цивилизованный вопрос, но добиваться места в сенате – тоже не всегда цивилизованное дело... Заметьте, она ведь не назвала вас педиком, – сказал Том, уже подразнивая. – Она оставила возможность другой альтернативы; мол, он, может быть, импотент. При таком обороте мы не получим голосов даже гомосексуалов.

Уилл разразился смехом.

– Ол-райт, предоставьте мне устроить дело, – сказал Том. – Я попрошу завтра утром о встрече с издателем газеты, вполне доверительной встрече, и чтобы он одернул редакторшу своего воскресного, журнала. Сомневаюсь, что он прочитал статью. Думаю, она ему не понравится.

– А не следует ли опубликовать какое-то заявление? – спросил Уилл.

– Это крайнее средство, – ответил Том. – И последствия, как говорится, непредсказуемы. Взрыв гарантирован, а что дальше? Я просчитаю все варианты, а пока – не возражаете, если я скажу всем, кого это интересует, что вы не гомосексуал, ну как?

– Чувствуйте себя свободным.

– Послушайте, как я понял, у вас нет подружки, которая могла бы попозировать с вами во время кампании и подержать вашу руку при публичных выступлениях?

– Нет.

– А у меня есть подружка, которая могла бы этим заняться. Она вам понравится.

– Том, замолчите.

– Ол-райт. Неудачная идея. Отложите-ка к черту журнал и почитайте что-либо еще. Мы поговорим завтра.

Уилл не мог успокоиться. Вот ведьма; она предлагала себя ему, как на тарелочке. Но ведь Том, войдя в этот самый момент, не дал ему и ответить Энн Хикс, как требовалось.

Уилл вымыл посуду, собрался выйти из дома – и снова звонок. – Уилл Ли?

– У телефона.

– Говорит Билл Мот из «Ассошиэйтед пресс». Полагаю, вы слышали о Джеке, Бахенане; я хотел бы, чтобы вы прокомментировали это.

– Конечно, я знаю об этом, – сказал Уилл, несколько встревожившись. – Я и нашел его, кстати. Посмотрите сообщения собственного агентства.

– Я полагаю, вы еще не слышали другого, – сказал Мот. – В утреннем выпуске «Вашингтон таймс» помещена заметка о том, что Джек Бахенан был арестован в 1982 году в вашингтонском клубе гомосексуалов за то, что делал определенные предложения, заместителю полицейского. Можете прокомментировать?

– Я в это не верю! – рыкнул Уилл.

– Газета опубликовала копию доклада об аресте с приложенной фотографией. А Джек Бахенан проходил проверку по безопасности?

– Конечно, – медленно произнес Уилл. – Все старшие сотрудники аппарата проходят ее, поскольку сенатор Карр председатель Комитета по разведке.

– Можете ли объяснить, почему это не выяснилось при расследовании его прошлого ФБР и проверке его благонадежности?

– Нет, не могу. Как я сказал, это для меня ново, и я уверен, что ни сенатор Карр, ни кто-либо другой в офисе не знали об этом.

– Что ж, думаю, что ФБР опростоволосилось.

– Но я не могу поверить, – сказал Уилл. – Чем закончилось то дело? Говорится об этом в заметке?

– Он признал себя виновным, и, учитывая, что замечен впервые, осужден на тридцать дней ареста, притом приговор был отложен. Думаю, хорошо еще, что его не застрелил кто-нибудь прямо в зале суда.

– И все же никак не могу поверить, – сказал Уилл.

– Мистер Ли, не замечали ли вы признаков того, что Джек Бахенан мог быть гомосексуалистом?

– Совершенно никаких. К счастью, он был... он был женат и имел двух детей.

– Не думаете ли вы, что его склонность к гомосексуализму могла быть причиной домашних затруднений, о которых он вам говорил, когда появился у вас в ту самую ночь?

– Понятия не имею, – сказал Уилл. – Он ни разу не говорил мне о своих семейных проблемах. До той самой ночи я был уверен, что брак их – счастливый. Ну, а теперь извините, я уже почти вышел из дома.

Он положил трубку, но телефон немедленно встрепенулся новым звонком.

– Это Том. Плохие новости.

– Я слышал. Мне только что звонили из АП.

– И что же вы сказали?

Уилл передал свой разговор с репортером телеграфного агентства.

– Надеюсь, он почувствовал ваше удивление.

– Думаю, да. Я действительно был изумлен.

• Предыдущая
• 34/74
• Следующая