Страна мечты (СИ) - Савин Владислав - Страница 65
- Предыдущая
- 65/114
- Следующая
Через три дня праздник, Седьмое Ноября. Парад, и демонстрация. А мне больше радость, что Пономаренко сказал — Юрка с Лючией приезжают завтра, и жить будут в этом же доме! Расскажут, что в Италии сейчас. А то отсутствие информации, это для меня самый страшный голод!
Сержант Пьетро Винченцо. Италия, сентябрь — октябрь 1944.
Долог путь солдата домой с войны. Когда война эта — где?то на далеком краю земли.
Сначала было — мы идем по Африке! Британия была воистину великой Державой, раз ей удалось захватить столько! Дойти до Кейптауна — в самом начале это казалось прогулкой, куда более легкой и безопасной, чем страшные снега России, откуда не возвращались живыми. Тяготы и лишения сперва воспринимались с юмором — мы же отважные воины дуче, а не изнеженные британцы! Хотя очень скоро пропагандистам за такие слова стали втихую бить морды. Ветераны, заставшие еще эфиопский поход тридцать шестого года, говорили, что тогда со снабжением было куда лучше, и с медициной тоже. Самой страшной угрозой здесь были не английские пули, а куча самых различных болезней, которые врачи именовали одним словом «тропическая лихорадка». Самым мучительным было отсутствие воды в сухой сезон — вонючая жижа в так называемых водоемах одним своим видом могла вызвать дизентерию у цивилизованного человека — ну а в сезон дождей с неба извергался всемирный потоп, от которого не было спасения, негде было просушиться, и земля превращалась в сплошное болото, где вязли даже танки. Вьючные и верховые лошади в массе дохли от неизвестных болезней, укусов летающих и ползающих тварей, и съеденной ядовитой травы. Самым надежным транспортом были негры — носильщики — причем не только для грузов и багажа, даже офицеры, с обеих сторон, нередко передвигались в импровизированных паланкинах, на плечах четверки туземцев. Армия таяла, и где этот Кейптаун, после которого наконец домой? Сколько нас останется, когда мы туда дойдем?
Затем движение остановилось — не столько из?за возросшего сопротивления англичан, как оттого, что со снабжением стало совсем туго. И была битва под деревней Кокамунга, которую не на всякой карте найдешь — это сражение обе стороны объявили победой, но вот итальянский обоз, толпа все тех же негров — носильщиков, был захвачен британцами, в то время как такой же английский обоз поголовно дезертировал, позже превратившись в «армию» Вождя Авеколо. Правда, в отличие от русских партизан, это вождь больше воевал не с итальянскими оккупантами, а с такими же неграми, из племен, не желающих признавать его верховенство — но и белых он убивал со страшной жестокостью, нападая на тыловые части, или небольшие караваны снабженцев. А еще у англичан появились мобильные отряды егерей, отлично знающие местность, обычно они не ввязывались в серьезный бой — но метко стреляли издали, нанося потери. Не было линии фронта, была полоса, где перемешались свои, чужие, и банды вождя Авеколо, назвавшего себя «фюрером Африки». Странными островками спокойствия, еще с благих довоенных времен, были изредка встречавшиеся католические миссии, которые не трогали ни англичане, ни итальянцы, и даже головорезы Авеколо первое время признавали их нейтралитет — там можно было оставить для ухода тяжелораненых, узнать новости из Европы, отдать письма для отправки домой. Он, сержант Винченцо, тоже писал письма, сыну Марио и дочери Лючии (жена София умерла еще до войны) — и не решался отправить, так и таскал в сумке. Потому что писать бравурное не хотелось, а по — иному тем более, чтобы не огорчать. Но все же писал, в мыслях представляя своих детей — да и чем еще заняться солдату на привале?
Тропическая лихорадка — ее здесь можно было подхватить, даже если вымоешь руки в местной воде (которую негры, вот удивительно, пьют!). Или от укуса какого?то насекомого. Хотя казалось, что здесь отравлен сам воздух — потому что болели даже господа офицеры, старавшиеся соблюдать все правила гигиены, и имевшие к тому возможность. Уход за заболевшими в большинстве состоял в том, что этих бедняг укладывали в госпитальные палатки, и просто ждали, пока те сами выздоровеют, или помрут, медикаментов не хватало — что ж, хорошо хоть, давали вдоволь поспать и избавляли от марша и повседневных дел. Да и умирали, как выяснилось, не слишком часто — один из десяти, один из пяти. Но несколько дней, а то и недель, терпеть жар и ломоту во всем теле — удовольствия никакого. А главное, госпитали были излюбленным объектом нападения для бандитов Авеколо (хотя наверное, тут были и не подчиняющиеся ему черные банды, с кем?то ведь «афрофюрер» воевал?). Сержант Винченцо благодарил бога и судьбу за то, что в тот день ему и приятелю Марио чудом удалось спрятаться в кустах — и они видели, как негры, вырезав немногочисленную охрану, убивают больных и медперсонал. А они с Марио ждали, забившись в заросли, пока чернокожие уйдут — потому что в вельде человек безо всего не выживает. Бандиты унесли все, имеющее ценность — но все же удалось найти немного сухарей, две фляги с водой, и один на двоих револьвер с четырьмя патронами. А что негры сделали с его товарищами — Винченцо не забудет никогда. Тогда им неслыханно повезло — не только уцелеть при нападении, но и, больным, едва держащимся на ногах, не знающим дороги, попасться не неграм и не голодным зверям, а английскому мотопатрулю, и быть цивилизованно взятыми в плен — причем британцы сами доставили их в ближайшую католическую миссию, где уже находились еще с десяток итальянцев. Там сержант Винченцо узнал, что война закончилась, русские взяли Берлин и Рим, мир будет подписан в самое ближайшее время.
Но черные бандиты Авеколо пришли и сюда. И снова мадонна благоволила двум итальянцам — а еще, Винченцо после прошлого раза был настороже, и лишь увидев толпу негров, потянув Марио в сарай, где стоял автомобиль. Но они бы не ушли, если бы сестра Сара, добрая женщина, истинная святая, с какой добротой она ухаживала за больными, умела ободрить их словом — теперь же ее растерзала толпа полуживотных, и он, сержант Пьетро Винченцо, ничем не мог помочь, что они вдвоем и без оружия могли сделать против нескольких сотен вооруженных черномазых? Лишь бежать, выбив бампером ворота сарая, и слава богу, негры совсем не умели стрелять, не попали!
Война закончилась? Здесь начиналась другая война, между белыми и черными. И стать в строй с оружием в руках было безопаснее, чем оставаться в стороне и ждать, пока тебя убьют, жестоко и мучительно. Он, сержант Винченцо, был знаком с пулеметом «брен», еще по Египту, когда удирающие от танков Роммеля англичане бросили в Александрии громадные склады с военным снаряжением, часть которого немцы тут же передали своим итальянским союзникам. А славные английские парни, фермеры — колонисты (которые и оказались теми самыми мотоегерями) все ж были мало привычны к автоматическому оружию, так что сержант Винченцо оказался вполне на своем месте. Это теперь была и его война — за убитых безоружных товарищей, за святых отцов из миссии, за сестру Сару. Как приятно было, что теперь роли переменились — легко поливать из пулемета с джипа бегущую черную толпу, бестолково размахивающую оружием и стреляющую куда?то вдаль! Только бы на камень в траве не наскочить, или в яму не влететь — Марио погиб так, машина перевернулась, и негры убили всех выживших.
На границе стало спокойно. Говорили, что скоро придут свежие войска, Британский Иностранный Легион, уже разгружающийся в Момбасе — и мы погоним этих проклятых негров в ад, пронесем бремя белого человека отсюда и до Сахары. Но сержант Винченцо хотел домой — и британцы честно выдали ему все положенные бумаги, и даже отвезли до поезда, затем была Момбаса, Джибути, Каир (путешествие без всяких удобств, в твиндеке, а то и на палубе, куда удастся договориться), и наконец Неаполь. Вот она, Италия — дома наконец!
В порту стояли корабли под американскими флагами. Когда итальянцы сходили на берег (Винченцо был не один, еще десятка два таких же как он так же возвращались домой из разных мест Африки), то документы у трапа проверял американский солдат. Через полчаса всю группу завели в здание таможни, где уже итальянский чиновник подробно расспрашивал каждого, и в завершение, поставив в бумагах штамп, дозволял идти. Когда очередь дошла до Винченцо, чиновник, спросив фамилию и имя, заглянул в свои записи, задал еще несколько уточняющих вопросов, «вы такой?то», и кивнул карабинерам. И они набросились на Пьетро Винченцо, как на преступника, заломили руки за спину, потащили куда?то. Обыскали, отобрав все вещи, и сунули в камеру, за что?
- Предыдущая
- 65/114
- Следующая
