Страна мечты (СИ) - Савин Владислав - Страница 75
- Предыдущая
- 75/114
- Следующая
Деликатнее?! Да «недалекий бандит» не стал бы вежливо говорить с отцом этой стервы, а велел бы убить, с особой жестокостью… жаль, что я не сделал этого тогда! Уехать в Штаты, из родной Италии? Тут мои корни, тут меня помнят и знают, тут я — Дон! А в Америке, даже такие как крестник «Лаки» Лучано будут по старой памяти улыбаться — но к бизнесу не подпустят! А на Сицилии — не смешите! Там не только русские, там и его, Дона, преемник, скорее всего предпочтет убрать лишнюю фигуру с доски, еще и Каморра достанет! Уже докладывают, что неаполитанцы войной против русских (да еще с Церковью вместе) очень недовольны — одно дело, местных левых усмирять, и совсем другое, всерьез воевать с советским осназом и обученными им гарибальдийцами. И ведь основные потери в этой, абсолютно ненужной бывшей Каморре войне, нести придется не сицилийцам, так может Дон Задница специально лезет в драку, чтобы нас еще ослабить, а после мир заключить, и опять за наш счет? Причем слухи эти — вовсе не газеты распространяют, ситуация уже на грани бунта. Ничего, дайте лишь с этим делом закончить, я до вас доберусь, всех смутьянов в порошок сотру!
На следующий день телефон зазвонил снова. И уже другой голос сказал:
— Третье предупреждение. Прячь задницу немедленно, если хочешь жить. И после жди — скоро будем.
Дон крикнул секретарю и охране — тревога! Всем к бою — они идут!
«Солдаты» браво заняли позиции, изготовившись к отражению атаки. И тут на виллу стали с воем падать мины. Как позже выяснилось, русские притащили три 120–миллиметровых миномета (немецкого изготовления, и тут улик нет), и поставили на соседнем холме. После первых пристрелочных, тяжелые мины ударили по крыше, по постройкам, по двору, разрывы вставали среди бестолково мечущихся «солдат» Семьи. Когда все стихло, и Дон выбрался из подвала, то увидел разбросанные трупы, много лежащих тел, из шестидесяти охранников погибло больше двадцати, еще больше были ранены. Несколько мин попало в дом, второй этаж был сильно разрушен — если бы не телефонный звонок, он мог бы уже беседовать с апостолом Петром! Но это было лишь последнее предупреждение — проклятие, играют с ним, самым уважаемым человеком на Сицилии, как кошка с мышью!
Дальше было постыдное бегство. Как говорят соседи — корсиканцы, если имеешь врагов, надо выбирать между тремя S: schiopetta(ружьё), stiletto(кинжал), strada(бегство). Оставалась надежда, что русские не станут пытаться убить его немедленно после последнего предупреждения — приличия ради, должно пройти какое?то время! Но кто знает безбожников — может, они затеяли все, чтобы выманить его, Дона Кало, из хорошо охраняемого дома, чтобы напасть в пути? С чувством облегчения, Калоджеро наконец вселился на последний этаж отеля «Везувио», расположив охрану в соседних снятых номерах. Говорят, что русские сентиментальны и щепетильны, они не станут даже ради уничтожения врага массово убивать непричастных — Дон слабо верил в это, представляя, как бы поступил он сам — но что еще оставалось?
Даже в ресторан спускаться было опасно. Обед доставляли прямо в номер, и Калоджеро решил, что спать сегодня будет с пистолетом под рукой. Но ничего не произошло до вечера, когда доверенный «лейтенант» доложил Дону, что к нему приехал гость из Рима — такой, не принять которого было решительно нельзя!
— Счастлив видеть Ваше Высокопреосвященство! — почтительно приветствовал дон Калоджеро кардинала — архиепископа Палермо Луиджи Лавитрано, с низким поклоном целуя его перстень — простите, что не могу оказать вам должного гостеприимства, как было бы в моем доме в Виллальбо. Желаете бокал вина или, может быть, прохладительного?
— Желаю узнать, окончательно ли ты спятил, сын мой, или есть надежда на твое излечение — ледяным тоном осведомился кардинал Луиджи, сбрасывая прежнюю маску доброго старичка. Сейчас перед Доном сидел политик, один из тех, кто был реальной властью на Сицилии, на протяжении десятилетий — и давай не будем тратить время: у нас его не слишком много, а у тебя и подавно!
— Но, Ваше Высокопреосвященство — произнес быстро взявший себя в руки глава мафии — позволено ли мне будет узнать, в чем я, на Ваш взгляд, провинился? Возможно, Вы имеете в виду эту русскую шлюху, Лючию?
— Прекрати корчить из себя идиота — холодно сказал кардинал — или мне сейчас встать и уйти? Тогда другие станут разгребать кучу дерьма, которую ты всем нам подложил — и не обижайся, если твоя жизнь и судьба в этом процессе никого волновать не будут! Да, речь идет о синьоре Лючии, национальной героине Италии — интересно, каким местом ты думал, приказав избить ее отца, угрожая вырезать весь ее род? Чем ты думал, кретин, предлагая синьору Винченцо развести свою дочь с ее законным мужем — после того, как их сочетал браком Его Святейшество? Или синьора Лючия права, и ты думаешь исключительно задницей?
Дон Кало идиотом не был — такие не становятся донами мафии, равно как и трусы, как и слабаки; его подводил неистребимый провинциализм, ограничивавший его кругозор сначала родной округой, а, затем, масштабами Сицилии — провинциализм, к беде дона, дополненный практически полным отсутствием образования. В первый миг он даже побагровел от ярости — никто из тех, кто смел его оскорбить, не остался в живых, именно благодаря своей силе воли, бешеному желанию вырваться из бедности, смелости, житейской мудрости и крестьянскому практицизму, а также, не в последнюю очередь, неумению и нежеланию прощать обиды — паренек из бедной крестьянской семьи сумел стать одним из самых могущественных людей Сицилии. Однако же, не столько умом, как звериным чутьем матерого волка, дон почуял, что кардинал — архиепископ Луиджи не столько желает оскорбить его, сколько находится в состоянии холодного гнева за ошибку, поставившую под удар нечто очень важное. Но в чем эта ошибка заключалась, дон Кало решительно не понимал!
— Ваше Высокопреосвященство, надеюсь, Вы простите мне мою необразованность — но я не вполне понимаю, в чем именно заключается моя оплошность? — эти слова дона Калоджеро можно было отправлять в парижскую палату мер и весов в качестве эталона почтительности.
— Как, по — твоему, сын мой, что такое сталинизм? — вопрос был задан тоном, на пару градусов теплее прежнего.
— Это русский большевизм — под руководством маршала Сталина — дон Кало был искренне удивлен такому странному вопросу.
— Это порядок, при котором мечта становится явью — сказал кардинал — например, маршал Жуков, что принимал у немцев капитуляцию, сын крестьянина. Начальник советского Генерального Штаба, маршал Василевский — сын бедного сельского священника (у ортодоксов священники низшего ранга имеют право вступать в брак). Любой, если он умен, образован, смел, талантлив, может достичь вершины — паровозный машинист, стать министром (прим. — Малышев, «князь танкоградский» — В. С.), сын крестьянина или счетовода, стать генералом. Ты знаешь, что сейчас в СССР большинство инженеров, офицеров, врачей, учителей — дети крестьян и рабочих? В эту войну русские дрались насмерть, вовсе не из страха перед наказанием или желания награды: нет наказания хуже смерти, и зачем награда мертвецу? Но русские шли даже на верную смерть ради будущего своих детей и внуков — зная, что если их сын будет так талантлив, храбр и трудолюбив, как маршал Василевский, то именно он будет начальником советского Генштаба, а не потомок славных предков герцог Аоста, не могущий похвастаться ничем кроме родовитости. Ты все понял?
— Простите, нет — признался дон Кало — эта девка, простите, синьора Лючия, тут причем?!
— Нет, ты действительно идиот, сын мой — с ледяным спокойствием констатировал кардинал — ты не понимаешь, отчего сейчас почти всех новорожденных девочек в Италии, что на Севере, что на Юге, родители называют ее именем? Да оттого, что она, из крестьянской семьи, при прежнем порядке не могла рассчитывать выше, чем на замужество с деревенским лавочником, или, предел мечтаний, с сержантом карабинеров, теперь стала сбывшейся мечтой для итальянцев! Это не сказка про Золушку, случайно встретившую принца — а доказательство, что любая, кто совершит подобное ей, станет принцессой в жизни а не в сказке! Ты думаешь, Его Святейшество был рад, лично венчая эту пару в главном Храме христианского мира, как королевскую чету? Но у него не было выбора — русские говорят, «если не можешь убрать, то возглавь» — и надо было, чтобы эта мечта стала не против, а на пользу Церкви! Того, кто пытается разрушить мечту, люди не прощают. А ты, наказание Господне за грехи мои тяжкие, задумал сделать именно это, совсем не подумав ослиной задницей, которая у тебя вместо головы, к каким последствиям это приведет!
- Предыдущая
- 75/114
- Следующая
